— Ну да, — рассеянно отозвался Эллиот, думая о своем. «Год или больше просто сидеть и играть в шахматы. И есть». — Я вот думаю… Не удастся ли мне уговорить Элвуда охотиться для меня.
— Вареный лютефиск подойдет? — окликнула его Астрид. — Я могу его разогреть прямо сейчас.
— Что? — Эллиот, вздрогнув, посмотрел на нее. — Нет. Стойте! Забудьте про тест.
Он повернулся к Перу.
— Я решил. Спустите меня на Незабудку. Я подожду следующего автобуса.
Перевел с английского Владимир ИВАНОВ
© Carl Frederick. Food Chained. 2012. Печатается с разрешения автора.
Рассказ впервые опубликован в журнале «Analog» в 2012 году.
Пол МакоулиБрюс Спрингстин
— Мне нравятся ваши философы, — сказал инопланетянин. — Хотя они главным образом строили из себя шутов гороховых, причем совершенно непреднамеренно, некоторым удалось кое-что подметить. Бодрийяру[29], например.
Я ответил, что незнаком с трудами мистера Бодрийяра.
— Его рассуждения о знаках, заменяющих несуществующие вещи, были относительно сложными. Возможно, когда-нибудь вы их одолеете. И мы обсудим, насколько его идеи укладываются в спектр теории симулякров.
Я сказал, что это было бы любопытно.
— Вы держитесь так вежливо, поскольку выслушивать излияния чужеземцев вас отчасти заставляет профессиональный долг. Но вы ведь не понимаете, о чем я говорю, не так ли? Впрочем, неважно. По преимуществу я несу ерунду. Так сказать, свободно общаюсь. А виноват этот занятный напиток.
— Еще стаканчик?
— Действие прежнего еще не закончилось.
Стакан с небольшой дозой неразбавленного виски «Сигрэм» стоял на верхнем донышке его цилиндра. Согласно уверениям инопланетянина, некий крошечный демон воздействовал на пространство-время, невероятно увеличивая исчезающе малую вероятность диффузии парящих над бокалом молекул внутрь цилиндра. Не столько алкоголя, сколько того, что он называл дополнительными ингредиентами. Инопланетянин ловил кайф от сложных ароматических соединений, придающих виски его неповторимый вкус.
Он, конечно же, был из! Ча. Они явились людскому роду около пяти лет назад — вторая раса, с которой мы познакомились после того, как джекару отворили нам ворота к звездам. Буквально еще вчера на Первой опоре не было никаких чужаков, кроме нескольких посланников джекару; а сегодня повсюду кишмя-кишат! Ча, задающие вопросы, требующие — небесплатно — рассказывать им наши истории и отвечающие на них фантастическими и невероятными повествованиями о предшествовавших нам и давно вымерших нечеловеческих цивилизациях, их империях, войнах и инопланетных версиях Искупления.
Этот вот, как ни в чем не бывало, заявился в казино придорожной гостиницы и двинулся мимо игорных автоматов, видеопокера и карточных столов. Народа в четыре пополудни считай что и не было — несколько завсегдатаев у автоматов да пара дальнобойщиков, резавшихся в очко. Вряд ли кто из них заприметил черный приплюснутый цилиндр на тонких костяных ножках — ни дать ни взять уэллсовская марсианская машина в миниатюре, — направлявшийся к моему бару «Последний водопой» в дальнем конце коридора. Дневная манагерша Ли Ху подлетела к! Ча и сообщила, что заведение угощает, а потом бросила на меня красноречивый взгляд: дескать, вот тебе задача, и решай ее как хочешь.
Я уже видел уйму! Ча вокруг Мамонтовых Озер, однако разговаривать с ними пока не доводилось. Это существо назвало себя Бесполезной Красой и объявило, что коллекционирует проявления человеческой глупости.
И теперь вещало мягким баритоном:
— Среди ваших философов я предпочитаю Доктора Сьюза[30] и Сэмуэла Беккета[31]. Оба они великолепно уловили абсурдность жизни.
— Я знаю доктора Сьюза.
— Он очень забавен, но Беккет еще забавнее. Особенно та его вещица, где двое обездоленных дожидаются пришествия третьего, который должен принести им избавление. Персона эта так и не появляется. И олицетворяет собой то, что им недоступно. Весьма забавно. — !Ча крутанулся на табурете и удивительно человеческим жестом похлопал себя по сочленению одной из ножек. — Одна из ваших клиенток курит. Интересное правонарушение.
— Подождите минутку: я скажу, чтобы она погасила сигарету.
Нарушительницей оказалась загорелая блондинка в возрасте от тридцати до пятидесяти, в синем жакете и синей же юбке, причем блузка под жакетом балансировала на грани между полной и частичной прозрачностью, оставаясь все же на стороне благопристойности. Она, бесспорно, потрудилась над своим ртом и глазами, а груди наверняка имели не вполне естественное происхождение. Красотка появилась почти сразу после того, как! Ча пристроился перед стойкой, заказала буравчик на водке, спросила, можно ли завести здесь счет, а когда я объяснил, что на нашем диком фронтире это не заведено, пожала плечами и расплатилась наличными.
Теперь, как только я попросил затушить сигарету, она тут же ткнула ею в блюдце и улыбнулась.
— А я все гадала, каким образом выманить вас из общества этого очаровательного создания?
— Задумка сработала, мэм. Но не повторяйте ее. Навлечете неприятности на нас обоих.
Мы умолкли, поскольку! Ча отцепился от табурета и направился к выходу. На краткий момент распахнувшаяся дверь пропустила луч солнца, затем придорожное заведение вновь погрузилось в привычный полумрак. Женщина наклонилась ко мне, предлагая для обозрения существенную часть груди и окутывая облачком духов. Прочитав имя на бейджике, она сказала:
— Меня зовут Рейчел. Расскажи мне о своих бедах, а я поведаю о своих.
Мне хватило десяти минут, чтобы сообщить Рейчел, как я прибыл на Первую опору два года назад, сшивался в Порту Изобилия, был мойщиком окон, ловцом креветок, частным охранником и завершил свой путь у Мамонтовых Озер — в придорожной гостинце и казино «Дедвудское ущелье».
На нижней точке своей карьеры.
Гостиница располагалась на окраине, предоставляя желающим не то первый шанс — слегка потратиться на пути к Мамонтовым озерам, не то последний — убраться из этой западни. Большинство машин пролетало мимо. Хозяин собирался продать заведение и лицензию какой-нибудь крупной фирме. Половину персонала составляли пьяницы и поставившие на себе крест неудачники; другие, и я в их числе, пытались скопить из мизерной зарплаты и редких чаевых некую сумму, чтобы найти работу на побережье.
Рейчел допила свой буравчик. На вопрос, нет ли желания повторить, она протянула мне купюру в пять юаней, на которой губной помадой был написан номер.
— Это моя комната, — сказала она. — Я остановилась в мотеле «Звездная пыль». Когда ты освобождаешься?
Вот так оно все и вышло.
Не могу сказать, чтобы я любил ее, но какая-то искра проскочила между нами с самого начала. Что-то завязалось. Дело было вовсе не в том, что в мой бар заявился инопланетянин и потребовал дозу канадского виски. Конечно, повлияло и это, но главное — Рейчел действительно была в моем вкусе и ничуть не стеснялась, что старше меня лет на пять или десять. Приятное развлечение, решил я. Оживит меню из кухарок и официанток.
Ночь мы провели в ее комнате. За сексом, разговором и снова за сексом. За пиццей и бутылкой водки. В конце концов я уснул, а когда солнечные лучи пронзили насквозь жалюзи и полосками устроились у меня на груди, понял, что на работу сегодня не выйду. Приятная перспектива. Рейчел лежала рядом и, подперев голову рукой, рассматривала меня своими зелеными глазами. Такими же, как самая дорогая травяная лужайка на далекой Земле.
— Привет, — сказала она.
— Привет.
И тут я понял, что знаю только ее имя и глубокую симпатию к музыке Брюса Спрингстина[32]. Мы допили водку с теплым апельсиновым соком и за этим завтраком для чемпионов познакомились поближе.
Рейчел сказала, что не так уж любит Спрингстина, чтобы терять голову от его песен, — просто они помогли ей понять Америку, когда она туда переехала. Хотя в ее произношении Калифорния звучала почти как Австралия, она оказалась британкой, прожившей десять лет в Нью-Йорке. Там она торговала антиквариатом, потом выиграла в лотерею, поднялась и удвоила состояние, причем не один раз, а дважды.
Имея связи в Нью-Йорке и Лондоне, она организовала супервыгодную торговлю инопланетными артефактами, но потом совершила ошибку: вышла замуж, а ее муж сошелся с бухгалтершей, они обобрали ее и профукали украденное на тупых земельных сделках. Она начала все заново и занялась раскопками так называемого Города Мертвых, нескольких сотен квадратных миль древних гробниц, расположенных на юге, в американской зоне. И сколотила приличную сумму, в основном на тех приятных на ощупь скульптурках, которыми теперь торгуют повсюду. Это свое состояние она вложила в дилерство и потеряла, когда партнер с большой выгодой для себя вышел из дела, прихватив уникальную находку, одну из тех, что способны привести к созданию новой индустрии, — как пара связанных электронов в сердце кьюфонной системы.
— Ну, вот так я и угодила сюда, в твое общество и комнату мотеля на убогой окраине заштатного городишка. Мы с тобой, как два персонажа из песен Спрингстина. Оба явились сюда ради перспектив новой жизни, а оказалось, что от себя-то, увы, не уйдешь… от таких, как мы есть.
— И кто же мы есть?
— Ты — симпатичный бродяга. А я — женщина, везучая в бизнесе, но не в любви, — проговорила Рейчел и расхохоталась, когда я намекнул, что во всех испробованных нами позах она была вполне хороша. Расхохоталась таким простым и здоровым смехом. — Это секс, мой дорогой, а не любовь. Но мне кажется, что на пару мы можем кое-что провернуть. Согласен на авантюру?
Она рассказала о Мемориальном музее Генри By, чья система безопасности невозможно слаба, поскольку народ полагает, что красть там вообще нечего.