Мы ехали почти целый день. Крутили и поворачивали. Останавливались там и сям, чтобы взглянуть туда, где только что были, и проверить, нет ли погони. Ели и пили за рулем. Солнце невыразимо пекло и слепило. Заканчивалась вода, и это меня тревожило. На исходе был и бензин, и я поставил кондиционер на минимум. Рейчел не возражала, хотя в кабине было так жарко, что пот высыхал прямо на коже. Когда я пересаживался за руль, Рейчел доставала мобильник, что-то проверяла, потом откидывалась назад, прикрыв лицо козырьком позаимствованной в сувенирной лавке бейсболки, и только указывала, куда поворачивать, или напоминала, что надо обогнуть очередную из нечасто попадавшихся зеленых полянок, служивших огородами крысам. Заехав на такой участок, сказала она, мы немедленно увязнем по самые ступицы, а солдаты-крысы вскроют пикап, как консервную банку.
Примерно в середине дня я услыхал вдалеке шум вертолета. Через пару минут я заметил кружащую в пустынном синем небе стрекозу. Мы остановились под пологом коралловых деревьев, простиравших алые чешуйчатые сучья над руинами гробниц, чем-то похожих на окаменевшие ульи. Рейчел отошла в сторонку, а я все следил, как кружит вдалеке вертолет. Наконец, он направился по пологой прямой к восточному горизонту, и мы продолжили путь.
Темнело. Пустыня пробуждалась. Под одним из кустов я заметил длинную и тощую восьминогую тварь с длинным, узким и усыпанном зубами рылом. Лютый волк, пояснила Рейчел. Из дырки в земле повалила стая местных летучих мышей, похожих на мятые комки оберточной бумаги, и струйкой закурилась в воздухе. Нечто вроде сороконожки, правда величиной с хорошего питона, продвигалось между кустов с внушающим почтение спокойствием.
Наконец, автомобиль, ведомый Рейчел, перевалил через небольшой гребень, охватывавший узкое U-образное сухое русло, посреди которого внутри сложенной из камня спирали возвышалась гробница. Рейчел съехала по склону, затормозила возле обрушившегося участка стены, и мы выбрались в сухой раскаленный сумрак. Она держала в руке фонарь на четыре батареи и казалась какой-то сонной, хотя на вопрос, как она себя чувствует, ответила легкой улыбкой.
— Мы почти закончили, — сказала она.
Я следовал за ней по узкому, извилистому и открытому сверху коридору. Пологий спуск уводил к черному колодцу под заросшим кустарником куполом. Пеньки у входа поросли молодыми побегами. Тут же, посреди всякого мусора, валялись сломанная лопата и выбеленная солнцем пластиковая канистра.
Рейчел включила свой большой фонарь и черенком лопаты поворошила кусты. Убедившись, что там никто не притаился, она раздвинула ветви и прошла вперед. Я следом за ней спустился в сухое квадратное помещение. Из черного крупного песка там и сям торчали отвалившиеся от потолка каменные блоки.
Рейчел повела фонарем, и вокруг нас заметались тени. Некоторые из них продолжали двигаться и после того, как луч света уходил. Из углов и трещин в каменных блоках полезли небольшие фигурки ростом примерно с паукообразную обезьяну, которую я видел в зоопарке Милуоки во время еще одной, уже менее вдохновляющей вылазки с отцом после его развода с мамой. Со звуком, подобным далекому шепоту, призраки начали обступать нас. Они были бледными, как сигаретный дым. Подталкивали друг друга, выворачивали ладони. Полоски крохотных черных глазок над похожими на сфинктеры ртами таращились на Рейчел, шедшую между ними словно королева. Они пристально наблюдали, как она достает одушевленный камень и опускает на землю. Когда она отступила на шаг, призраки столпились вокруг камня, протягивая к нему ручки, но не прикасаясь.
Их вдруг как бы стало больше, однако трудно сказать — насколько. Их чуть фосфоресцирующие силуэты теснились друг к другу, подрагивали, соприкасались, затекали друг в друга и снова отодвигались. Мне представились кормящиеся кошки.
— Вот оно, — проговорила Рейчел. Под невысоким сводом голос звучал ровно и негромко.
— То есть? Это что? Инопланетное сокровище?
— Совсем другое.
Мы смотрели друг на друга.
Я сказал.
— Хочу быть с тобой. Вдвоем против всего мира. И никаких разговоров о сокровищах. Хорошо?
— Эта история близится к развязке, — проговорила Рейчел. На лице ее вновь проступило сонное выражение, но слова звучали отчетливо и уверенно: — Камень вернулся туда, где ему хотелось быть.
— Поэтому мы можем идти.
— Да.
Примерно на половине пути по спиральному коридору лабиринта Рейчел указала вверх, на полоску темного неба, зажатую между стенами. Я поднял глаза, и тут она оглушила меня. Тяжелый удар фонаря пришелся позади уха, а когда я осел, она еще разок добавила сверху. И что-то сказала при этом. Хочется думать, что попросила прощения. Удаляющиеся шаги проскрипели по песку и гравию.
И я впал в забытье.
Мужчина смолк. Он сидел на койке, прикрепленной к стене тесной камеры смертника. На нем был оранжевый комбинезон, а бледная кожа выбритой головы щетинилась темной порослью.
— Полагаю, все остальное вам известно.
— Меня интересуют все подробности вашей истории, — проговорил! Ча.
Множество флуоресцентных светильников, встроенных в стальной потолок и стальные стены, отражалось в черной поверхности цилиндра. Теней при таком освещении не видно, не считая одной, небольшой, забившейся под койку.
— На самом-то деле эта история не моя, а ее. Да, я присутствовал, да, сопровождал, да, сделал то, что сделал. Этого я не отрицал. И не собираюсь. Что сделано, того не воротишь, — произнес мужчина с внезапным вызовом. — Я застрелил того старика, охранника. И виноват в гибели парнишки. Оставляя их, мы расчитывали, что они освободятся, но мой удар оказался слишком сильным. Произошло кровоизлияние в мозг. Он впал в кому и так из нее и не вышел. Это тоже висит на мне. И что я был рядом с ней, когда она убивала, но не пытался ее остановить.
— Тем не менее здесь вы, а не она.
— Я ведь говорил, что расскажу свою повесть при условии, что мне будет позволено задать пару вопросов. Вот первый. Ваш друг — Бесполезная Краса, это он подвиг ее на это дело?
— Недруг.
— Возможно, вы — это он. Все эти ваши баки похожи, как две капли воды… Остается только называть себя разными именами. Невозможные Миры, говорите?
— Я называю себя Невозможными Мирами, потому что по прибытии сюда принял это имя. Бесполезная Краса — мой соперник. Мы с ним конкуренты.
— Как угодно. Но он оказал воздействие на Рейчел, верно?
— Нет. Эта история уже была внутри нее. Одушевленный камень просто нашел ее и использовал.
— Правильно. А вы просто наблюдали.
— Нечто вроде того, — отозвался инопланетянин по имени Невозможные Миры.
— Она вообразила себя Чарли Старквезером. Ну, понятно… на свой лад… да и не так уж важно, кому она подражала, раз камень вернулся на место.
— Полагаю, для вас как раз это и важно.
— Ну да, я-то думал, что меня ждет уйма приключений, прежде чем нас настигнет закон. Я надеялся, что мы будем вместе до самого конца…
Мужчина погрузился в раздумье.!Ча выжидал. Он обладал безграничным терпением и оплатил тюремной администрации все время, которое ему могло понадобиться. Заметив, что мужчина вновь поднял голову, он сказал:
— Но ведь ваша история не заканчивается на том месте, когда она оставила вас возле гробницы.
— Ага, значит мы уже дошли до этого места? Ладно, я расскажу, что было дальше, если и вы кое-что мне сообщите.
— Таковы условия сделки.
— Всю правду. Без уверток.
Мужчина потер ежик за левым ухом, где виднелся небольшой белый шрам.
!Ча напомнил:
— Итак, она ударила вас по голове. Вы потеряли сознание. Очнулись…
— Я услышал шум вертолета. Должно быть, он и привел меня в чувство. Тяжкий такой грохот. Я потерял довольно много крови и еще не совсем пришел в себя, но сумел найти выход из лабиринта. Понял, что Рейчел угнала пикап. Почти на ощупь проковылял по его колее на вершину гребня и увидел, что вертолет следует за фарами пикапа. Она гнала быстро, окруженная облаком пыли. Вертолет висел у нее на хвосте. Невысоко, высвечивая прожектором. Должно быть, она смотрела в зеркало заднего вида и потому не заметила появившихся сбоку фар. А может, и заметила, только ей уже было все равно…
Мужчина на мгновение снова углубился в себя, а потом продолжил.
— Она позвонила шерифу, еще когда мы ехали к гробнице. Когда отошла в туалет. Шериф уже разыскивал ее по делу об убийстве хозяина магазинчика и вызвал вертушку.
А потом она снова позвонила ему после того, как оглушила меня: он ведь знал, где меня искать.
— И он застрелил ее.
— Должно быть, вы хотите знать мое к этому отношение. Я его не виню. Она стреляла, что ему оставалось делать? Он врезался сбоку в пикап, и она начала палить сквозь разбитое стекло. Я видел вспышки. Она расстреляла целый магазин за полминуты. Он ответил огнем, и все было кончено. Я понял это, потому что вертушка села возле машин и почти сразу взлетела и взяла курс на гробницу. Я бросился внутрь. Не знаю почему. Я вдруг решил, что там, внутри — сокровище, хотя понимал, что это не так. Или же в тот момент за меня кто-то думал… что скажете?
— Вы в это верите?
— Хотелось бы, — ответил мужчина. — Я забрался внутрь, начал грозить призракам. Пару раз выстрелил… но им-то что, бестелесным. Выскочил наружу, схватил ту старую лопату и принялся колотить одушевленный камень. Бил-бил его, пока не расколол.
Призраки как будто взбесились. Кружили вокруг, словно подхваченные ураганом. Но вертолет уже висел над головой, я слышал его грохот и видел свет. На полу валялись осколки, я подобрал кусочек и проглотил. Зачем, не знаю.
— А потом?
— Призраки опустились и попрятались, — ответил мужчина. — Они наблюдали за мной. А я не ощущал в себе никаких изменений. Никаких откровений. Никаких видений. Голос с вертолета приказал мне бросить оружие и выйти с поднятыми руками. Какую-то секунду мне хотелось обстрелять их. Но это желание тут же ушло. То, что было во мне, что командовало и повелевало мной, исчезло. И я вышел под свет прожекторов с заложенными за голову руками, и на этом все кончилось.