— Не знаю, что ты о себе возомнила, остроухая, но тебя это никоим боком не касается. У нас тут чисто деловая беседа.
— Теперь касается, — ответила Тэрин. Громилы потихоньку отступали от Квика, который все еще пытался встать с пола, — В этом городе и без того достаточно грязно. Не заставляйте меня прибирать за вами, иначе мне придется выставить счет мистеру Кроссу.
Мужчины обменялись долгими взглядами, в которых просматривалась неуверенность.
— Ладно, Квик, развлекайся со своей генномодифицированной подружкой, но помни — я занятой человек и не люблю тех, кто не вникает с первого раза.
Тэрин отступила в сторону и не спускала глаз со своих собеседников, пока те с гордо поднятыми головами не вышли из офиса. Убедившись, что дверь заперта, она стала проверять кабинет на наличие жучков. С учетом жалкого уровня развития местных технологий едва ли ее детектор мог пропустить их.
— Доктор Квик вы в порядке? — спросила она, пока детектор делал свою работу. Квик открыл аптечку и вытирал кровь, которая все еще шла у него из носа. — Кажется, я видела здесь кошку?
— Кажется, вы видели здесь крысу, — ответил он, приходя в себя. Детектор тем временем закончил проверку и дал знать, что никто их не слышит. — Благодарю за своевременное спасение. Не ожидал, что на помощь мне придет эльф, агент…
— Тэрин Лян, Международное Бюро Расследований, — представилась она. — Не расскажете, что тут творится?
— Свободный рынок в действии, — ответил Квик. — Впрочем, на сей раз он мог бы действовать аккуратнее. Мистер Кросс проявляет поразительную настойчивость, пытаясь заполучить мое предприятие. Если о случившемся узнают мои клиенты, не удивлюсь, если они предпочтут пойти к кому-то другому. Может, в этом и суть. Впрочем, прошу меня извинить… насчет тех сведений, что я вам послал, — не думал, что из этого выйдет толк. Что вы здесь делаете, агент Лян?
— Из достоверных источников нам стало известно, что кто-то на Либерталии занимается запрещенными исследованиями в области когнитивных технологий. Я здесь для того, чтобы проверить правдивость этих сведений и во всем разобраться. Поэтому я пришла к вам.
— Ко мне? — Квик недоуменно моргнул. — Я всего лишь независимый медик… сказать по правде, даже не доктор. И уж точно не ученый. Как я могу вам помочь?
— Вы здесь живете, — ответила Тэрин. — Брошюры и рассказы туристов не заменят вашего опыта. Вы можете ответить на вопросы, которые я даже не догадаюсь задать. Может Либерталия и невелика, но только не для одного человека.
— Так значит, вам нужен гид. Думаю, я смогу вам помочь. А двух тысяч каскадийсих долларов в день будет достаточно, чтобы покрыть мои расходы.
— Две тысячи? Не смешите меня. Вам вполне хватит и половины.
— Агент Лян, имейте в виду, что в первую очередь я — врач. Каждую минуту, которую я проведу с вами, помогая распутывать заговоры, я мог бы потратить на своих пациентов. Даже предложив тысячу семьсот долларов, вы меня слишком недооцените.
— Полторы, — предложила Тэрин, извлекая из кармана тонкую пачку банкнот. — Пять сотен наличными, остальное — лекарствами, когда мы закончим.
Квик поскреб подбородок и оглядел свой кабинет — выцветшие постеры, раскрытые коробки с перчатками и бинтами, осколки, все еще лежащие на полу, — осколки того, что приходилось заказывать по всему миру, от Китая до Калифорнии. Либерталия стремилась к самодостаточности, но пока что эти стремления не зашли дальше борьбы с голодом, и любое лекарство замысловатее алкоголя ценилось тут на вес золота.
— Вижу, вы умеете торговаться, — сказал Квик и с улыбкой убрал деньги в карман. — Хорошо, я согласен. Приходится думать о своем бизнесе, знаете ли. Если пациенты после встречи с доктором ухитрятся не умереть, сарафанное радио будет работать лучше всякой рекламы. К тому же тогда они смогут прийти на повторный прием.
Либерталия представляла собой перевернутый зонтик, затерянный посреди моря. Полные надежд люди собирались в нем со всего мира, как капли, а затем большинство из них скатывалось на один из четырех грузовых кораблей, привязанных к центральной колонне, в ржавые трюмы, которые никогда не приходилось видеть капитанам, жившим в воздушных дворцах. Зонтик под ногами этих морских аристократов был создан для того, чтобы опробовать новую технологию получения энергии, передаваемой спутниками из космоса. Несмотря на то что эксперимент провалился, здешние хозяева все равно считали, что каждый их шаг освещает эту грешную землю ничуть не хуже спутников.
По мнению Тэрин, Себастьян Кросс являлся самым худшим из этой шайки. Его имя и имя его компании, Объединенной Корпорации Кросса, снова и снова мелькали в докладах, попадавших на ее стол. Поговаривали, что он удерживал город на плаву, получая за взятки правительственные гранты, имелись улики, доказывающие его связь с работорговлей в полудюжине стран, проводились многочисленные расследования, но ничего из этого так и не вышло. Она давно уже поняла, что у Кросса есть друзья на ключевых государственных постах и эти друзья не хотели, чтобы Либерталия пошла ко дну спустя всего восемь лет.
Теперь, если верить Квику, Кросс пытался завладеть всем рынком медицинских услуг на борту Либерталии. Его лицо доверительно смотрело с рекламных плакатов, попадавшихся тут и там на борту «Розенбаума», бывшего судна для перевозки насыпных грузов, превращенного в гидропонную ферму. Его темные усы походили на мохнатую гусеницу, ползущую по лицу, а взгляд заставил Тэрин вздрогнуть, когда она следом за Квиком поднималась по шаткой лестнице, прикрученной к возведенной из контейнеров башне.
— Мы идем к человеку, прожившему тут дольше моего, — пояснил Квик. Тэрин по легенде представлялась как мисс Отэм, его ассистентка. Ее задача заключалась в том, чтобы молчать и слушать, — Его зовут Алонзо Брилл. Он прибыл с первой волной, но так и не смог пробиться в люди. Сейчас он в основном берется за случайные заработки, а его жена продает поделки, сделанные из металлолома. Они хорошие люди.
Он трижды постучал в дверь, представлявшую собой привешенный на петли кусок гофрированной стали, вырезанной из стенки контейнера. Внутри раздался металлический звон, затем шаркающие шаги, и дверь распахнулась. На пороге стояла молодая японка лет девятнадцати, дрожащая и тонкая, как тростинка.
— Добрый день, Киоко, — поздоровался Квик. — Алонзо дома? Он просил осмотреть его сегодня.
— Он здесь и… в то же время не здесь, — ответила Киоко. — В смысле — тело здесь, а разум — нет. Пожалуйста, помогите нам, я никогда еще не видела его таким.
Киоко провела их в маленькую, но опрятную квартирку, уставленную металлическими фигурками, застывшими в стремлении вверх. На стене висел десяток пустых ножен. Алонзо Брилл лежал в гамаке под мерцающей флуоресцентной лампой, подергиваясь и бормоча что-то себе под нос.
— Алонзо, это я, — позвал его Квик, — Как ты себя чувствуешь? Что тебя беспокоит?
— Зенит! — воскликнул Алонзо, вытаращив глаза. — Зенит, обрамленный звенящим кустарником третьей степени! Поднимайте его с корицей! Правильно ли закручены винты?
— Он такой с самого утра, — пояснила Киоко. — Я хотела позвать вас, но он сказал, что справится сам. Вы же поможете ему, доктор?
— Сначала я должен понять причину, — ответил Квик. — Пока я вижу только словесный салат, как при шизофрении, но ни с чем подобным мне сталкиваться не доводилось. Не знаю даже, с чего начать.
— Я знаю, — вступила в разговор Тэрин. — Миссис Брилл, ваш муж жаловался недавно на что-нибудь необычное? Он ударялся головой или казался больным?
— Если что-то такое и случилось, он мне не говорил, — сказала Киоко. — Мне следовало быть внимательнее, доктор?
— Не вините себя. Что бы с ним ни произошло, это не ваша вина, — Квик потер лоб и строго посмотрел на Тэрин, — Похоже, вам уже известен ответ, мисс Отэм.
— Афазия — ответила Тэрин. — Симптомы очень похожи. Если я права, он может поправиться, но нам нужно выяснить, с чего все началось. Миссис Брилл, ваш муж ведет какие-нибудь рабочие записи?
Киоко передала ей брошюру, призывавшую к независимости Либерталии. На обратной стороне оказался список, написанный почерком Алонзо — неровным, но по-своему аккуратным. Там значилось шестнадцать имен с датами до самого сентября. Он работал охранником, собирал лом, помогал ремонтным бригадам. На каждой строчке значилась сумма заработка — по большей части в либертанских рэндах. А вот на предпоследнем месте Алонзо заплатили долларами США.
— Объединение «Новые Горизонты», — прочитала Тэрин. — Шесть дней назад. Припоминаете?
— Да, но не название. Помню, как он говорил, что хотел бы быть богачом, платившим людям за сон. Думаете, с ним там что-то случилось?
— Мы пока еще ни в чем не уверены, — ответил Квик, бросив на Тэрин быстрый взгляд, — Сделаю, что смогу, — постараюсь поставить диагноз и сделать так, чтобы он пошел на поправку. Кстати, консультация стоит сто рэндов.
— Конечно, конечно, — Киоко достала потрепанную банкноту. — Как только будут новости, сразу дайте мне знать. Большое спасибо!
— Похоже, вы упустили свое призвание, — заметил Квик, когда они вернулись на палубу, а деньги, полученные за наблюдательность Тэрин, исчезли в его кармане, — Вам следовало стать врачом, или, по крайней мере, следовало бы рассказать мне, что тут творится на самом деле. Я знаю, что вам известно больше, чем вы говорите.
— В восемьдесят пятом мы столкнулись с одним движением, — начала рассказывать Тэрин, — Они называли себя «Новый Вавилон». Пытались превратить рецептивную афазию в оружие по воле Божьей. Нам удалось вовремя остановить их, но сама мысль о том, что кто-то решил продолжить их исследования… Представьте, что все вокруг вдруг начнут нести тарабарщину и никто не сможет друг друга понять. Цивилизации настанет конец.
— Думаете, кто-то закончил их дело?
— Это бы многое объяснило, — ответила Тэрин. — Единственное место, где такие исследования можно проводить легально, — лунные станции, кишмя кишащие правительственными агентами. А здесь никто не задает вопросов и все может пройти незамеченным.