Представьте, об отыскании мне известно решительно все, — торжествующе объявил Вальдец, размахивая изящными терракотовыми руками. — Ибо я специалист по теории поисков!
Теперь, когда мы, если и не определились с тем, что мы должны искать, то по крайней мере назвали это, попробуем понять, как мы это можем найти.
По аналогии с используемым сегодня при поиске внеземной жизни термином биосигнатура — набором характеристик, свидетельствующих о возможном наличии на планете жизни, — введем термин «ноосигнатура».
Ноосигнатура — это набор фактов, свидетельствующих о деятельности разумной цивилизации. Каждый из этих фактов в отдельности может быть объяснен естественными причинами, однако их совокупность должна свидетельствовать о возможной деятельности развитой цивилизации.
Что же может являться ноосигнатурой? Обнаружение одной пригодной для жизни планеты, даже со следами технологической деятельности цивилизации, еще не является надежной ноосигнатурой — всегда найдется кто-нибудь, кто придумает естественное объяснение подобному феномену. Но допустим, цивилизация вышла за пределы своей планеты и осваивает планетную систему своей звезды. Рискуя снова впасть в грех антропоцентризма, попробуем представить, как бы поступило в этом случае человечество. В нашей Солнечной системе в зоне обитаемости находятся три землеподобные планеты: Венера, Земля и Марс. Из них только одна сегодня пригодна для жизни. Но в случае активного преобразования человечеством Солнечной системы в будущем возможно приведение Венеры и Марса в пригодное для комфортного существования человека состояние. Таким образом, какой-нибудь таукитянский астроном, обнаружив через несколько миллионов лет в нашей Солнечной системе не одну, а сразу три землеподобные планеты, находящиеся на разном расстоянии от Солнца, но имеющие поразительно сходные физические условия, мог бы выдвинуть предположение о существовании здесь цивилизации, занимающейся активным освоением ближайших планет. Здесь важна именно одинаковость условий на нескольких планетах. Это уже может служить «сильной» ноосигнатурой (I), поскольку формирование на разных расстояниях от материнской звезды трех планет с одинаковыми физическими условиями — крайне маловероятное событие.
Перемещению Земли и Венеры посвящен фантастический роман Франсиса Карсака «Бегство Земли». Целенаправленное передвижение планет и звезд упоминается в книге Сергея Снегова «Кольцо обратного времени».
Некогда астрофизик Грегори Лафлин показал, что даже сегодняшние технические средства уже позволяют изменять орбиты комет и небольших астероидов, заставляя их пролетать вблизи Земли и воздействовать на ее движение. За время порядка миллиона лет мы способны переместить Землю или другую планету земной группы на другую орбиту. Появилась еще одна ноосигнатура — несколько планет на практически одной и той же орбите, например располагающихся в точках Лагранжа (II).
Теперь вспомним о том, что любая цивилизация производит сложность. Ноосигнатурой может служить, например, неестественно упорядоченная планетная система (III). Скажем, отсутствие или четкая локализация пояса астероидов, отсутствие в системе газовых гигантов может быть признаком высокоразвитой цивилизации. Почему бы не «разобрать» Юпитер для своих нужд?
А что будет делать цивилизация, когда закончится время жизни ее материнской звезды? В принципе перемещение своей планеты к другой звезде вполне осуществимо при помощи той же технологии, что и изменение планетных орбит. Более насущной проблемой будет обеспечение планеты энергетическими ресурсами на срок перелета, который может составлять миллионы лет. Тогда обнаружение в межзвездном пространстве одинокой «теплой» планеты — это еще одна возможная ноосигнатура (IV).
Конспирологический аспект
Разоблаченный чародей подлежал сожжению; неплохо было также засадить его в каменный мешок и заставить изготавливать золото из собственного дерьма.
Ловкий шпион с материка подлежал перевербовке или уничтожению. А как следовало поступить с разоблаченным Странником?
Профессиональный конспиролог скажет, что на самом деле контакт давно установлен и успешно развивается, но мы об этом не знаем.
Предположим, что суперразвитая цивилизация, обнаружившая в космосе братьев по разуму, хочет установить с ними контакт. Зачем? Странный вопрос! Зачем мы вообще исследуем мир? Да хотя бы из любопытства.
Но для установления контакта прежде всего необходимо, чтобы тот, с кем устанавливается контакт, хотя бы в общих чертах понимал, что происходит. Он должен, по крайней мере, представлять себе устройство Вселенной и свое место в ней. Значит, для установления активного двухстороннего контакта необходимо поднять уровень общественного сознания цивилизации-акцептора до понимания, что такое инопланетная цивилизация. Если задачей доноров контакта является ускоренное «подтягивание» акцептора до уровня осознания контакта, то следует искать следы контакта в необъяснимых социальных, технологических и научных прорывах в истории человеческой цивилизации. Прямо по профессорской методике из романов Аркадия и Бориса Стругацких.
Мы приняли как рабочую гипотезу, что любая цивилизация создает сложность. Значит ли это, что следует поискать в истории нашей цивилизации что-то, что усложняет нашу жизнь? Возможно, имеет смысл попытаться составить и исследовать список неожиданных научных открытий, явившихся толчком к дальнейшему научному прогрессу. Такие открытия должны выбиваться из общей логики развития науки. Или социальные потрясения, не вписывающиеся в общую логику исторического развития. Короче, искать на Земле признаки прогрессорской деятельности, ну а найдя их, уже думать, что делать дальше.
Шутить так шутить: складывается впечатление, что современные футурологические методики прямо настраивались на подобную задачу. И сверхцивилизации уже готовы сдавать нам джокеров от RAND Corporation, формировать локусы будущего исследовательской группы «Конструирование будущего» и подавать «слабые сигналы» iKNOW project.
iKNOW project — один из футурологических проектов ЕС, цель которого — объединение знаний о темах и разработках, способных определить будущее науки, технологий и инноваций в Европе и в мире. Проект направлен на выявление и анализ «диких карт» и «слабых сигналов». Под «дикими картами» понимаются маловероятные события, эффект от наступления которых может быть значителен. «Слабые сигналы» — неоднозначные явления, предупреждающие о возможности наступления переломных событий. Официальный сайт проекта: wiwe.iknowfutures.eu
Так что наша задача на ближайшее будущее состоит в том, чтобы наконец перевести проблему контакта из разряда «Где все?» хотя бы в разряд: «Кто здесь?»
Эван Дикен
ГРАЖДАНКА ГАЛАКТИКИ
/фантастика /инопланетяне
/биотехнологии
/гуманитарные технологии
Инопланетяне заявились с утра пораньше. Сметя остатки завтрака в переработчик, я отворила дверь и обнаружила за ней компашку уйуньи. Они моргали, их головы подрагивали, и моя призма-переводчик преобразовывала двоичное поблескивание их глаз в изысканный японский.
— После заката мы проплыли много километров, это район Минато, квартал Таканава, один-пять-три?
Я поклонилась, скрывая гримасу. Из всех видов Разумной Среды уйуньи — самые нелюбимые мои постояльцы. Они сплошь хамы, а от жира с их перьев трескается и шелушится слойбетон. После их отбытия надо будет драить всю квартиру.
— Мы приобрели использование вашего гнезда, Мидзогути-сан.
— Простите, мы уйдем через минуту.
Уйуньи стали перемигиваться и тереться друг о друга, а перепончатые лапы скребли бетон, издавая чавкающие звуки. Потом головы уйуньи развернулись ко мне.
— Мы решили удовлетворить вашу просьбу о времени.
Я захлопнула дверь, чтобы не сказать что-нибудь такое, о чем впоследствии пожалею. На учительскую зарплату в Токио не проживешь, вот и приходится сдавать квартиру на день странствующим пришельцам.
Я позвала Май. Она не ответила, я подошла к ее двери, позвала снова. Выждав пять секунд, я отодвинула ширму.
Голая Май стояла на коленях посреди комнаты. Вживленные в кожу моей дочери крошечные светодиоды раскрашивали тело в закатные тона. Волосы Май были убраны назад и пластифицированы. Под тенью, которую подбородок отбрасывал на шею, чернели подведенные тушью для ресниц фальшивые жаберные щели. Человеческого в моей девочке было немного — разве что свирепый взгляд, которым она наградила меня, когда я неслышно вошла в ее комнату.
— Оденься, пожалуйста.
На щеках Май вспыхнули пунктиром оптоволокна — желто-зеленые, выдававшие раздражение.
Я затемнила призму, прежде чем та успела перевести реплику дочки, и стала ждать.
— Мама.
Не слово, а хрип какой-то. Интересно, сколько времени она не разговаривала?
— Пришли уйуньи. Пререкаться некогда. Май, ты опоздаешь.
— Меня теперь зовут по-другому.
На ее лбу замерцало инопланетное имя — переплетение фракталов, бессмысленное на любом человеческом языке.
Мою грудь словно перехватили шелковым шнуром, и с каждым новым вдохом шнур сжимался. Дочери наплевать на то, сколько я работаю, и на все мои бесчисленные жертвы. Я скрестила руки.
— Без одежды ты в школу не пойдешь.
Май накинула широкое кимоно. Ее лицо было безжизненным, как замерзший пруд.
Я смотрела на нее и думала: лишь бы она закричала на меня, заистерила, ударилась в слезы — что угодно, ну хоть что-нибудь.
По окну резко застучали. Один из уйуньи оглядел квартиру, поморгал и снова нетерпеливо замолотил по стеклу длинным кривым клювом.