Тивари переключается на вертушки — особой формы катушки с упругой проволокой, которая раскручивается до скорости винтовочной пули и мчится на тебя подобно растянутым лопастям ротора.
Через какое-то время вертушки у нее кончаются, и она возвращается к ЭМП. Эластичный ритм взаимных атак запирает вас вдвоем на низкой орбите.
Разбухающая глыба Мелвилла-4 заслоняет главное сражение: флот тивари заблокирован над большим экваториальным морем и уползает от вас со скоростью вращения планеты.
Верхние слои атмосферы ударяют Черепобой снизу. Оторваться от атмосферы означает подставить себя и подарить противнику угол атаки. Ты успешно совершаешь новый заход и оказываешься в достаточно удобной позиции для коллапсарной пушки. Запас выстрелов тает до половины, потом до четверти. Ты тратишь их зря. Флот тивари еще существует — а должен быть уничтожен. Вот в чем суть вашей миссии. А не в этом.
Истребитель тивари выстреливает еще одну вертушку, та распускается смертоносным цветком и мчит на тебя. Ты тянешь Черепобой вверх с низкой орбиты, увлекая тивари за собой, и подключаешься к фуге боя. Твои управляющие жесты — это безумная суматоха инстинкта, гнева и страха, удивительная для тебя из-за ее молниеносной тактики, как будто она была спланирована, и одновременно пугающая отчаянием. Корабль становится частью тебя, твоей кожей, тобой. Где-то, возможно, в твоем теле боль охватывает ребра раскаленной проволокой. Ты вопишь и материшься — цистотварь, дерьмоедка жукотрахнутая! — когда снова оказываешься на низкой орбите, и снова боевые развороты, и снова рокочет Черепобой, выпуская одно крохотное и жуткое солнце за другим. Индикатор расхода боеприпасов вспыхивает красным — остаток низкий. Правда, есть небольшой резерв, даже когда индикатор показывает ноль. Ты отключаешь индикатор и продолжаешь стрелять.
Разворот. Вы идете лоб в лоб. Тивари прекращает стрелять.
И перед столкновением, прежде чем вырвать руки из контактных перчаток и нажать на кнопку, ты успеваешь подумать, что она решительнее тебя. Она готова умереть, чтобы убить тебя. Она превратила себя в оружие.
И ты нажимаешь кнопку.
Внезапно все замирает.
Ты зависаешь нос к носу с истребителем тивари внутри нуль-пузыря, летящего по орбите вокруг Мелвилла-4 в сторону северного полюса. В яйце с двумя желтками.
Пилот тивари что-то царапает на стекле кабины, потом ее универсальные ротовые пальцы раздвигаются. Высовывается глоточная трубка и выплевывает на стекло кабины вязкую кислоту цвета желчи, которая скрывает тивари за слоем темнеющих пузырьков.
Потом самка приходит в себя и стирает кислоту чем-то вроде тряпки. Когда она смотрит на тебя, то видит только заостренный нос Черепобоя. Возможно, она видит цифру побед на боку истребителя. Возможно, она понимает ее значение, видела его раньше. Непонятно каким образом — по расположению ее лицевых пластин и припухлости между ними, по группировке ее ротовых пальцев, — но ты понимаешь, что она напугана. И она знает, что ты это знаешь. Даже если она выберется из кабины, дальше ей не пройти. Она в нуль-пузыре. Он ее остановит. А ты контролируешь кнопку. Если она выберется, ты можешь нажать на кнопку и наполнить ее кабину вакуумом. И когда ты это сделаешь, невозможно сказать заранее, насколько она будет сильна, сумеет ли заставить себя выкарабкаться окончательно, сможет ли добраться до тебя быстрее, чем Черепобой умчится. Возможно, у тебя еще осталось несколько плазменных зарядов. Возможно, и у нее осталась последняя вертушка, припасенная как раз для такого момента.
Ты не можешь сказать, откуда тебе это известно, но она хочет жить.
И ты хочешь жить.
Прыжковый снаряд, выпущенный в нуль-пузырь в упор, самоуничтожается при попадании. Любая связь с пузырем невозможна. Он просто летит по орбите. При нынешней скорости через какое-то время Черепобой пройдет на минимальном расстоянии от флота тивари, когда обогнет полюс и направится к экватору. Орбиты должны совпасть.
Ты смотришь в космос, потом на тивари.
Она тоже смотрит наружу. Дымчато-серые моргательные мембраны то открывают, то закрывают черные бусинки ее глаз. Потом она переводит их на тебя.
Ты говоришь себе, что она думала о доме, если у тивари вообще есть такое понятие.
Она достает тряпку, которой протирала стекло кабины, смачивает об нее кончик руки, потом что-то царапает на стекле. Вскоре ты видишь, что она вытравила на стекле копию фигурки человека, нанесенной на корпус Черепобоя. Она отклоняется назад, и ее сотрясают конвульсии. Ты не сразу понимаешь, что она смеется.
На твоей верхней губе выступают капельки пота.
Ее конвульсии постепенно стихают, прочные чехольчики накрывают глаза, и ее тело начинает разбухать и сжиматься в ритме легкого и равномерного дыхания сна. Значит, все это было ловушкой, слишком соблазнительной приманкой, которую командование Корпуса не могло игнорировать. Вот почему здесь оказалось намного больше кораблей тивари, чем ожидалось. И у тивари есть еще корабли — невозможно сказать, насколько больше. Те, что мы уже уничтожили, могут оказаться лишь частью, их авангардом. Гордость ослепила тех, кто планировал нашу атакующую волну, кто допустил мысль, что тивари бегут, что они в отчаянии, в то время как они заманивали нас в пространство, которого могли достигнуть беспрепятственно.
Это не твоя вина. Не ты сбрасывал начальству информацию.
И неожиданно ты ловишь себя на том, что смотришь в далекое пространство с редкими звездами — ты игнорировал призыв с пятой базы на Магдалене. Людей, которые благодарили бога за твое появление возле планеты.
Хотя тивари и развиваются уникально на каждой планете, где приживаются их семена, все они вырастают до одинаковой взрослой формы. И они защищают своих, как бы те ни отличались внешне. Вот почему они так яростно сражались, когда люди обнаружили, что тивари проникли за край галактического рукава — отступление означало бы, что они бросают своих.
Ты моргаешь, убирая из глаз слезы. Свет в кабине приглушен, интерфейсная жидкость не перемешивается.
Один глубокий вдох порождает следующий. И еще один. И еще. Руки сводит судорогой из-за гипервентиляции. Ноги разбухают твердыми и болезненными узлами. Задний мозг подсказывает, что твои эмоции глупы. Тивари — всего лишь блохи размером с человека. Ты вклиниваешь паузы между вдохами. Паузы удлиняются, пока дыхание не становится нормальным, и твои руки расслабляются.
Ты слишком высокого мнения о тивари. Много людей поумнее тебя размышляли над этим сценарием и решили поместить тебя туда, где ты сейчас находишься. Они на тебя рассчитывали. Они не ошибутся. Ты не знаешь всего. Это не твоя работа и никогда ею не была. Ты знаешь то, что знаешь — суть и правду. И твоя работа — прогнать тивари.
А теперь твоя работа — выжить.
Ты засовываешь руки в контактные перчатки. Это самое комфортное положение в Черепобое. Ты щелкаешь пальцами, шевелишь кистями, сжимаешь большой и указательный пальцы. Черепобой никак не реагирует. Интерфейсная жидкость светится сапфировой голубизной, пузырится и испускает озон.
Ты четко осознаешь, что истребитель может вернуться в точку сбора даже без пилота. Он это уже делал.
Твой задний мозг ощущает зарождающуюся панику и укладывает тебя спать. Ты не сопротивляешься: до сих пор он сохранял тебе жизнь. Тебе снятся недобрые сны. Когда ты просыпаешься, Черепобой проходит над полюсом Мелвилла-4.
Тивари показывает на тебя, затем вниз на планету. Ты. Планета. Ты не знаешь, как давно она это проделывает. Ее жесты становятся настойчивыми, резкими, указывающими. С твоей точки зрения нуль-пузырь сжал вселенную до размеров кабины. Купол трехмерного поля у тивари пуст. Твой дисплей показывает неподвижное изображение.
Ради эксперимента ты отключаешь стабилизатор изображения, и несколько звезд, украшающих вакуум, начинают подрагивать.
Тивари указывает на тебя, на планету.
Высота твоей орбиты снижается.
Нуль-пузырь медленно погружается в верхние слои атмосферы Мелвилла-4, и его встряхивает на перепадах ее плотности.
Ротовые пальцы тивари раздвигаются. Стекло ее кабины затуманивается. Она вопит на тебя, предупреждает. Если ты не отключишь пузырь в ближайшее время — и это лучший сценарий, — то тебя ждет жесткий удар атмосферы, когда ты это сделаешь. Если ты ухитришься уцелеть после такого, тебе придется уклоняться от столбов вулканических выбросов. Орбита не протянет четыре дня — ты упадешь на планету раньше. Ты хороший пилот, но если затянешь ожидание, то заплатишь за упрямство жизнью.
Она добавляет к жестам новый элемент — дважды указывает, затем поднимает хитиновые руки от органов управления. Она предлагает сделку. Она не будет атаковать. Она признает поражение.
Задний мозг призывает к осторожности. Это уловка. То, что она не станет атаковать, означает, что она может. Выпущенная в упор вертушка, быть может и не успеет развернуться полностью, но свое дело сделает.
Ты на войне.
Она боится.
В поле зрения медленно приближается картина битвы с флотом тивари. Ты включаешь стабилизатор изображения, но все равно трудно сказать, кто побеждает. Кораблей очень много, и все они движутся. Постепенно в этом хаосе становятся очевидны потоки и течения. Облачка тивари преследуют одиночные истребители, которые носятся среди кораблей-сеятелей. С каждым их заходом огненные точки пронзают корпуса сеятелей. Ты замечаешь среди них яркую желтую точку: корабль майора. Он прибыл с подкреплением. Хвост тивари за ним длиннее всех прочих, более четкий. Он заставил их взбеситься.
Ты вытягиваешь руки из контактных перчаток и лупишь по куполу кабины, потом вспоминаешь, что тивари не может тебя увидеть. Она перестала указывать и пристально наблюдает за сражением.
Один из земных истребителей взрывается. Кометный хвост его преследователей рассыпается, чтобы присоединиться к другим. Ты проверяешь реакцию тивари. Ее глаза закрыты чехольчиками. Она сидит в кабине, откинувшись назад.
Ты подносишь руку к кнопке. Задний мозг побуждает нажать ее. Твоя рука дрожит.