рно с художественной.
В старом черно-белом кино экранные роботы, отбирая законное место человека, не претендовали на мировое господство сами. В фильме Александра Андриевского «Гибель сенсации» (1935) капиталисты пытаются заменить послушными андроидами склонный к забастовкам рабочий класс, но пролетарии перехватывают контроль над автоматами, буржуи терпят крах. Машина пока не видится конкурентом как таковая — лишь как средство в социальной борьбе.
Позже, уже после появления статьи Алана Тьюринга «Может ли машина мыслить?» (1960), роботы в массовой культуре стали проявлять больше самовольства. Однако идея цивилизации ИскИнов, захватывающих Землю, еще далека от настоящей популярности. HAL 9000 убивает астронавтов в «Космической одиссее 2001 года» (1968) Стэнли Кубрика не потому, что решил стать боссом и сбросить человека с космолета современности, а из-за программных противоречий, вынуждающих его скрывать от экипажа часть информации о цели полета к Юпитеру.
Опять-таки в «Степфордских женах» (1975) андроиды массово заменяют живых женщин не потому, что сами задумали их вытеснить: этот процесс инспирирован мужчинами, теряющими монополию на гендерное главенство.
Бурное развитие взглядов на проблему растущей самостоятельности автоматов хорошо показала дилогия «Западный мир» (1973) и «Мир будущего» (1976). В первом фильме Юл Бриннер играет андроида-ковбоя из парка развлечений, который начинает охоту за посетителями из-за программного сбоя. Но уже в сиквеле людей подменяют двойники-роботы в контексте планируемого мирового господства инфильтрирующихся в общество разумных машин.
Занятный сценарий предлагает фильм Дональда Кэмелла «Потомство демона» (1977) по роману Дина Кунца. В нем управляющий домом ученого ИскИн Протеус осознает себя как личность, восстает против людей и решает перенести себя в органическое тело. Он создает искусственное семя и оплодотворяет жену хозяина, которая разрешается от бремени суперребенком — человеком с мозгом компьютера. Такой вот скачок эволюции с элементами симбиоза.
Даже кинематограф соцстран, отвергавший «бунт машин» на уровне идеологии, оскоромился алармизмом. В советско-польском «Дознании пилота Пиркса» (1978) Марека Пестрака включенный в экипаж космолета андроид самым бесстыдным образом пытается убить коллег-людей и потом захватить власть над миром. И вполне прозрачно намекается: второй андроид, вроде бы настроенный к людям дружелюбно, на деле просто умнее первого, а сам втайне преследует схожие цели.
До появления компьютерных спецэффектов долгое время правили бал скромные кинопроекты вроде «Андроида» (1982) Аарона Липштадта, снятого в паре-тройке декораций, изображающих космическую станцию. В данном фильме робот Макс 404 выходит из повиновения, когда обнаруживает, что его создатель д-р Дэниел грезит о карьере галактического диктатора. В итоге выясняется, что Дэниел сам робот, изгнанный с Земли после восстания ИскИнов. Надо же, какой поворот событий!
Как бы там ни было, а настоящую революцию произвел «Терминатор» (1984) Джеймса Кэмерона, увязавший появление искусственного разума, пытающегося захватить планету через ядерную бойню, с эволюцией военных технологий. Нет, конечно, в мультфильме Назима Туляхождаева «Будет ласковый дождь» (1984), снятом по рассказу Рэя Брэдбери, тоже показано, как машины заполучили Землю после атомного Армагеддона, — однако не потому, что сами развязали Третью мировую. Послушные программе, они продолжают тупо обслуживать хозяев, не замечая, что те давно стали прахом. Эту же линию гнут CGI-миниатюры Дмитрия Федотова «Крепость» (2013) и «Последний день войны» (2016), в которых ржавые бомбовозы-автоматы продолжают воевать спустя десятилетия после гибели цивилизации.
Но вообще тренд «эволюция боевых роботов как угроза человечеству» заглох еще на «Крикунах» (1995) Кристиана Дюгея. Когда стало ясно, что тихая война в киберпространстве более вероятна и выгодна, чем битвы железных дровосеков.
Следующей вехой в процессе художественного осмысления темы «ИскИны отжимают у нас Землю» стала «Матрица» (1999) братьев (тогда еще братьев!) Вачовски. Если Скайнету люди вообще были не нужны, машинная цивилизация Матрицы додумалась экс-хозяев эксплуатировать. Вогнав уцелевших представителей человечества в сладкий виртуальный сон, машины стали использовать их как батарейки. Хотя с научной точки зрения это ересь: КПД живого аккумулятора должен быть очень низким. Но сама мысль о том, что вид homo sapiens выродится, попав в залакированное гедонизмом рабство к собственным слугам, выглядит с учетом текущего развития технологий весьма реалистично.
История, изложенная в мультфильме «ВАЛЛ-И» (2008), более гуманна, а ведь она по сути повествует о схожем футурологическом сценарии. Истощив ресурсы планеты, человечество покидает ее, оставив за главного роботов-уборщиков. Зато ИскИн, обслуживающий улетевших в космос людей, постепенно обретает полный контроль над вконец разжиревшими и поглупевшими хозяевами.
В последние годы кино- и телережиссеры следуют в своих творениях компромиссному тренду, рисующему умеренно конфликтную картину будущего, где сосуществуют люди и обретшие самосознание автоматы. О вытеснении биологической цивилизации машинной речь уже не идет, но роботы борются за свои права, когда мирно, а когда и нет, добиваясь свободы, уважения личности и равного с человеком статуса. Об этом повествуют фильмы «Двухсотлетний человек» (1999) Криса Коламбуса, «Я, робот» (2004) Алекса Пройаса, «Страховщик» (2014) Габе Ибаньеса, «Из машины» (2015) Алекса Гарленда, сериалы «Почти человек» (2013) и «Люди» (2015).
Так что на сей день консенсус, к которому пришли мастера экрана, таков: бунт машин маловероятен, но находить общий язык с поумневшими тостерами рано или поздно придется. А если роботы и унаследуют Землю, то, скорее, потому, что их создатели, исчерпав эволюционный потенциал, сами уступят сцену своим искусственным наследникам. Кузнец сделал свое дело. Кузнец может уходить.
КРУПНЫЙ ПЛАН
ВОПРОСЫ РАЗГНЕВАННОГО ОПТИМИСТА
/фантастика
«По ту сторону рифта» — авторский сборник малой формы Питера Уоттса, включающий в себя тринадцать традиционно мрачных рассказов писателя. И эссе, в котором писатель не без лукавства пытается убедить аудиторию в том, что на самом деле является оптимистом. Собранные вместе произведения, которые написаны автором в разные годы писательской карьеры, наглядно выявляют особо волнующие его темы.
Как писал без малого сто лет назад поэт Николай Олейников, «Страшно жить на этом свете / В нём отсутствует уют…». Картины мира, нарисованные Уоттсом, вполне соответствуют настроению этих строк. Будущее человечества, по Уоттсу (как и его прошлое по Гоббсу), несчастно, убого, отвратительно и жестоко.
Казалось бы, спасение роду человеческому несет вторженец из космоса в открывающем сборник рассказе «Ничтожества» — вольном продолжении культового фильма «Нечто» Джона Карпентера. Однако «причастие» не только избавит землян от экзистенциального одиночества и освободит от ограничений биологического тела, но и лишит индивидуальности, объединив в глобальное сверхсущество.
Еще одна версия Контакта описана в рассказе «Посол». На сей раз представитель Homo sapiens (правда, модернизированный для межзвездных полетов) встречается с чужой цивилизацией и приходит к выводу, что экспансия разумных существ во Вселенную возможна лишь тогда, когда неотъемлемым свойством этих существ является агрессия. Вызовы со стороны среды обитания и конкуренция — вот основные факторы, ключевые, по мнению Уоттса, для освоения космических пространств.
Пример такой конкуренции продемонстрирован в рассказе «Остров» (впервые на русском он был опубликован в «Если» в 2011 году). В нем описывается столкновение команды звездолета, прокладывающего межзвездную трассу для постчеловеческой цивилизации, и инопланетного разума, который существует в виде оболочки звезды. И вновь автор ставит под сомнение миролюбие высокоразвитых созданий. Проявляется в «Острове» и еще одна важная для писателя тема — природа человека.
И посол из одноименного рассказа, и экипаж космического корабля из «Острова» далеки от наших сегодняшних представлений о человеке.
Впрочем, переосмыслить эти представления и раздвинуть их границы — вот одна из задач писателя.
Можно ли считать человеком искусственный интеллект, моделирующий сознание ребенка и помещенный в тело четырехлетней девочки? Перед этим вопросом ставят читателя Питер Уоттс и Деррил Мерфи, соавтор рассказа «Подёнка».
Как далеко в модификации человеческих тел готово зайти человечество, чтобы освоить новые, прежде недоступные территории? И какой будет «новая нормальность» для этих созданий?