Лех пожал плечами.
— Ложись спать.
Он пошел к двери.
— Стой!
Карина подошла к нему вплотную, обняла и прижалась щекой к щеке. И в этот момент Леху стало абсолютно плевать на все, включая белых медведей.
А потом он стоял с другой стороны двери, а его сердце стучало так, как будто пыталось пробиться сквозь ребра, сквозь дверь и кинуться в руки к Карине.
— Как-то это все нервно, — сказал он задумчиво.
Утро у Леха не задалось. Проснулся он от крика:
— Встал! Лицом к стене, руки за голову!
Двухнедельное заключение перед судом не забылось. Не открывая глаз, Лех встал, уперся лбом в стену и сплел пальцы на затылке.
— Лех Тимурович Рамазанов, вы обвиняетесь в нарушении режима, и, соответственно, мера пресечения изменяется на заключение под стражей.
Голос был знакомый.
— Что я сделал, Павел Владимирович? — спросил Лех.
— Полез куда не надо! — словно выплюнул начальник отдела кадров.
Последовала оплеуха, от которой Лех свалился на пол. Он чувствовал, что Павел Владимирович при желании может и куда жестче.
— Ты вообще понимаешь, куда полез? — Кадровик присел перед Лехом. — Это ведь государственные интересы. Здесь миллиарды вложены. Армированный лед — это будущее! Вода, из которой можно строить дома, плотины! Ты понимаешь, что такое армированный лед? Это орошение пустынь, это альтернатива металлам, пластику, дереву! Я допущен до краешка гостайны — но у меня дух захватывает! А если узнают про влияние армированного льда на медведей, исследования заморозят! Норвегия, будь она неладна, наложит вето!
— Я же никому не сказал!
— Карине ты сказал, несчастный мелкий ублюдок! А она полночи письмо писала в Министерство освоения Арктики…
Лех уткнулся лицом в пол. И вдруг страшная мысль пронзила его:
— А что будет с Кариной?
— Не знаю, — нервно ответил Павел Владимирович. — Но полагаю, что ее запрут в психушку. Из-за тебя!
Через полчаса Леха со связанными руками провели по коридору до лифта, отвезли наверх и впихнули в двухместный вертолет.
Там сидел давешний пилот:
— Что, инопланетяне, слабы вы против госбеза?
— Слабы, — кивнул Лех.
— То-то же… — Пилот поморщился. — Ты с девчонкой знаком?
— Ты видел Карину? — вскинулся Лех.
— Да… — Пилот скорчил гримасу отвращения. — Ей что-то вкололи. Она вообще никакая. А когда у меня ее принимали, то сказали, что у нее это состояние надолго.
— Куда ее?
— В Мурманскую психиатричку.
Дальше Лех сидел тихо, смотря на проплывающие внизу торосы. В голове у него мелькали мысли, одна бредовее другой. Вот кто такой Павел Владимирович? Ну майор ГБ. Ну край — полковник. Но знает про армированный лед и медведей. А значит, не такая уж это великая тайна, просто про нее нельзя говорить. Потому и Леха не убили — у него в деле написано, что он парень разумный, тупить понапрасну не будет.
А вот Каринка — девушка неразумная. У нее куча проблем во всех смыслах, она неуравновешенна. И получается, что, рассказав ей тайну — которая на самом деле для многих вовсе и не тайна, — Лех ее подставил!
И именно на это больше всего обиделся Павел Владимирович! Лех застонал от осознания собственной глупости.
— Ты чего? — встревожился пилот.
— Кожу скидываю, сейчас обращусь в рептилоида и съем тебя, — заявил Лех.
Но пилот даже не улыбнулся.
На острове Рудольфа ждали двое провожатых — молодые, с виду добродушные ребята. Заготовки Павла Владимировича.
Они прошли к станции — так как здесь была конечная, тут же располагался компрессор. Рядом со станцией на скамейке сидела еще одна заготовка, на этот раз женского пола, а рядом с ней полулежала Карина.
И она явно была не в себе. Лех прикусил губу. Он понимал, что в произошедшем виноват в основном сам, но убить хотелось всех остальных.
Перрон снесли и сейчас заливали новый. Подниматься в вагон «пробки» предлагалось по шаткой лестнице.
— Стоянка — четыре минуты, — ласковым голосом произнесла сотрудница ГБ. — Мальчики, вы мне поможете затащить больную?
— Нам со своим «больным» разобраться надо, — ответил один из «мальчиков».
— Есть соломоново решение, — покусав губу, предложила гэбэшница. — Пусть ваш больной отнесет мою больную в вагон.
Его никто даже не спрашивал. Когда вагон «пробки» миновал полукольцо компрессорной станции и открыл двери, оттуда вышел только один пассажир — парнишка даже младше Леха.
Первым поднялся один из «заготовок», второй подтолкнул Леха к Карине. Он взял ее на плечи и подошел к лестнице. Девушка весила, наверное, килограммов шестьдесят. Год назад для Леха это было бы неподъемно — а сейчас, после полугода регулярных занятий спортом, он просто взял ее на закорки и потащил.
Снизу его подталкивал один «заготовка», сверху вскоре взял за шиворот второй. А когда он вытащил их наверх и Карина уже лежала на полу, а он разворачивался, верхний гэбэшник на мгновение покачнулся и Лех, подчиняясь внезапному импульсу, толкнул его наружу.
Падая, тот схватился за лестницу и отодрал ее от пластикового корпуса «пробки», к которому она была приклеена не слишком крепко.
— Что ты творишь? — заорала снизу гэбэшница. И сразу, без перехода обратилась к напарникам: — Артур, сигнализируй в Мурманск, пусть встречают кретина!
— Может, как-нибудь решим вопрос? — неуверенно спросил один из «заготовок».
— Убивать мы их не будем, штурмовать отвесный склон — тоже, а через тридцать секунд «пробка» пойдет вперед! — рявкнула гэбэшница.
Так и случилось. Через тридцать секунд двери захлопнулись. Рядом лежала безучастная ко всему Карина, а через час их ждали Мурманск и жесткие ребята.
Лех встал и пошел по вагону, ни на что, впрочем, особо не рассчитывая, — и вдруг в конце вагона обнаружил спящего парня. Его лицо показалось смутно знакомым. Что-то такое неуловимое… Точно!
Это был тот парень, у которого всегда с собой запасные «глазуны». У Леха начал формироваться план. Дурацкий, безумный — но притом реальный.
Кончиками пальцев Лех залез за пазуху к случайному попутчику и вытащил оттуда очки. Ну а дальше было не раз уже отрепетированное — в тот период, когда его ломало больше всего.
Лех резко и с силой провел ногтем большого пальца рядом с имплантом, затем подхватил его за чип и вытащил. Это было очень больно.
Потом он надел на голову очки и дважды моргнул, активируя вход в вирт. И после этого испытал блаженство.
Изменилось все. Звуки стали четче, изображение — теплее и насыщеннее. И вдруг на волне наслаждения виртом Леха озарило.
Он выключил вирт, снял с головы очки. Его тут же затрясло, руки словно не хотели слушаться, желание вернуться в теплый, славный, такой клевый вирт скрутило все тело, но Лех не собирался подчиняться этому желанию.
Его вырвало, но он все равно оттолкнул очки от себя.
— Я должен мыслить трезво, — пробормотал он. — Именно сейчас!
И следующие сорок минут до того, как открылись двери, он просчитывал, что и как делать.
Естественно, они не собирались его арестовывать. С другой стороны, давать им обездвижить себя не входило в планы Леха.
Поэтому, когда они вскочили в вагон, Лех спрятался за разошедшимися в стороны створками, а когда они вошли, сказал им в спину:
— Я сдаюсь.
Через пять минут он уже беседовал в полицейском кабинете на вокзале с седым и властным мужиком в штатском.
— Ты вырвал чип у себя из головы!
— Да.
— И рассказал на весь мир наши секреты!
— Нет. — Леху было трудно улыбаться, когда его голову прижимали к столу, но он постарался. — Я МОГ выдать ваши секреты, но не сделал этого. Потому что я знаю, как все исправить. Сделать так, чтобы никто ничего не потерял и секрет при этом перестал быть секретом!
— Бог мой, ты вырвал у себя из головы чип! Голыми руками! Ты вообще про столбняк слышал?
— Я привит.
Этот разговор шел по кругу около часа, когда в кабинете появился Павел Владимирович. Седой тут же вышел, хотя изначально Лех готов был поспорить, что он по званию выше кадровика.
— Ну, какое там у тебя предложение?
Лех сглотнул.
— Вы не воспринимаете меня всерьез, — сказал он тихо.
— У тебя было семнадцать миллионов подписчиков, ты раскрыл тайну армированного льда и мишек-самоубийц, а еще ты нашел контейнер 14Г6! Ну, рассказывай.
— Вы должны пообещать мне…
— Ничего я тебе не должен. Обещаю воспринять твои слова всерьез — и все.
Армированный лед действительно решал проблемы. Убрать его из современного уравнения сильные мира сего не согласились бы ни за что. В Арктике обкатывались новые правила игры — а играть по ним в недалеком будущем предстояло всей планете.
«Кайра» была одной из четырех баз, на которых исследовались свойства льда, варианты использования, воздействие на живых существ.
А Павел Владимирович был действительно всего лишь полковником — но при этом доверенным лицом министра внутренних дел. Он решал возникающие на базе проблемы, запускал и останавливал эксперименты, манипулируя людьми.
Даже Леха он, можно сказать, выписал, подсовывая объявления в офлайновые газеты, пока тот не откликнулся. Леху иногда казалось, что он кадровику нравится. А иногда — что тот хочет его убить.
Три недели шел пилотный эксперимент — с медведями из группы риска. Потом еще месяц — с тремя тысячами медведей в канадском секторе.
А еще через два месяца эксперимент был признан удачным и медведи перестали кончать с собой по всей Арктике.
Лех получил должность заведующего хозяйственной частью эксперимента по изменению реальности белых медведей.
Он сохранил черный комбинезон, а вот вместо импланта ему надели на шею ошейник. Карине он понравился.
— Мы с тобой как кошка с собакой, — говорила она иногда.
— Скорее, как хозяйка с питомцем, — ворчал он в ответ.
Свадьбу назначили на август следующего года.
Выяснилось, что второе образование у Павла Владимировича — психиатрия, и терапией Карины — а теперь их общей с Лехом — занимался именно он.