— Закройте глаза, — вместо ответа произнес Георгий.
— Э… Что? — растерялся Антон.
— Считайте это журналистским экспериментом. Закройте глаза.
— Закрыл.
— И чур не подглядывать. Опишите, где мы сидим.
— Э… Мы сидим в кафе… За столиком. На столе две чашки кофе, диктофон, блокнот… Всё?
— Где находится выход, Антон?
— Ммм… Там? — журналист ткнул ручкой в направлении бара.
— Неправильно, — мягко ответил Георгий. — А где находится запасной выход?
— Запасной выход? Он тут разве есть?
Георгий вздохнул:
— Открывайте глаза, — сказал он тоном профессора, сообщающему студенту о незачете. Антон потер глаза, повертел головой:
— Ой, и правда! Выход вон там… А запасной…
— За туалетами. Понимаете, о чем я?
— О том, что всегда нужно быть начеку?
— Именно! — Георгий поднял вверх худой указательный палец. — Вспомните, за какой столик вы мне предложили сесть вначале?
— Вон за тот.
— У самой стеклянной витрины. Даже если бомбу взорвут в ста метрах от кафе, вас изрешетит осколками.
Антон нервно отпил большой глоток остывшего кофе из чашки.
— То есть вы всегда это делаете? Просчитываете на ход вперед?
— На ход вперед, молодой человек, сегодня недостаточно. Где вы предложили провести встречу?
— В «Макдональдсе» на Тверской.
— В «Макдональдсе» на Тверской. У метро. Идеальное место для плохих ребят с бомбой, не так ли?
Антон молча кивнул.
— А здесь непопулярное кафе, днем тут практически нет клиентов, — продолжил Георгий. — Какой смысл взрывать тут?
— Не знаю… Говорят, у террористов нет ни центра, ни логики.
Георгий снова поднял тонкий, как карандаш, палец:
— Логика есть у всего. Даже у самого необъяснимого. Слышали про закон парных случаев?
— Э… Что-то слышал.
— Этого никто не может толком объяснить, но за день у врачей на приеме часто бывают пациенты с одинаковыми диагнозами или травмами — даже довольно редкими. Или вы дважды в день в разговоре встречаете упоминание об одном и том же человеке, о котором не думали уже давно. Или вот… как вы считаете, когда безопаснее летать на самолетах — когда долго не было никаких катастроф или сразу после того, как катастрофа случилась?
Антон снова взялся за блокнот.
— По логике, когда что-то уже произошло, то потом уже безопаснее.
— Нет, нет и нет! — Георгий застучал по столу пальцем. — Полистайте газеты, проверьте в Интернете. Как правило, сразу после одной катастрофы происходит другая — иногда в тот же день, иногда в течение недели. Но очень близко.
— Заговор? — сощурился репортер.
Ученый покачал головой.
— Некоторые объясняют это психологическим состоянием пилотов — когда свежая авария у всех на слуху, они больше нервничают и совершают ошибки. Иногда плохие новости подталкивают за край людей с суицидальными наклонностями. Иногда этого просто нельзя объяснить.
— Ой, я читал про это! — просиял Антон. — После взрыва лучше не оставаться возле места теракта, потому что следующий взрыв может случиться там же, среди зевак, раненых, врачей и полицейских.
— А вы осведомлены в этом вопросе! — Георгий приподнял седую бровь. — Но главное для меня, как для практика — это держаться в стороне от парных случаев. Если была авиакатастрофа — не летать хотя бы неделю. Был взрыв в метро — пересаживаться на такси.
— То есть вы собираете математические, психологические и всякие другие теории, чтобы выжить? — начал записывать Антон.
— Я никому не могу гарантировать выживание, — тихо пробормотал Георгий. — Никому. Можно говорить только о вероятностных полях. Сидя у витрины, вы повышаете вероятность гибели. Сидя у несущей стены — снижаете. Вы не можете предотвратить пожар в отеле, но, заселяясь, вы способны проверить, где ближайший к вашему номеру пожарный выход. И увеличить ваши шансы.
Антон перестал писать и стал нервно грызть кончик ручки.
— Вы разочарованы? — осторожно спросил его Георгий. — Ждали рассказа о чуде?
— Нет… Я все думаю про тот трюк с закрытыми глазами, что вы мне показали. Давайте сделаем наш репортаж интереснее. Пройдем вместе по городу до нашей редакции, глядя на всё, так сказать, вашими глазами. И если мы останемся в живых, — Антон криво усмехнулся, — …я напишу про это статью. Согласны? Или боитесь выйти на улицу?
— Бросаете мне вызов? — сощурился Георгий.
— Скорее, предлагаю встречный журналистский эксперимент.
— Ну что ж… — ученый одним глотком допил кофе. — Погода сегодня теплая. Пройдемся по столице!
— Перейдем дорогу здесь, — предложил Георгий Иванович.
— Почему?
— Видите, впереди идет группа молодых людей. Похожи на спортивных болельщиков.
— Они же не опасны. Просто скандируют кричалки.
— Не опасны. Но при возможности я всегда избегаю толпы и людей, находящихся в возбужденном состоянии. Вы считаете, это паранойя, Антон?
— Ну, если честно… Немного похоже.
Они прошли несколько кварталов молча.
— Знаете, что такое паранойя? — заговорил наконец ученый. — Продолжать жить, несмотря ни на что. Выходить на улицу, зная, что кто-то сегодня умрет. Знать, что в подземке бомба, и все равно спускаться в метро, потому что нельзя всю жизнь бояться.
Антон пожал плечами, поправил сумку на боку:
— Так всегда было. Люди знают, что каждый день в городе кто-то погибает в автомобильных авариях, и все равно садятся в машины, переходят дорогу… Даже перебегают в неположенном месте. Хотите попробовать?
— Кажется, мы пишем с вами репортаж о выживании, молодой человек, — строго заметил ученый.
— Как скажете. Куда идем? На метро же быстрее!
— В метро недавно был очередной теракт, на «Маяковской», — нахмурился Георгий.
— В метро постоянно теракты. Тут уже даже ваш закон парных случаев не работает. А вы покажете навыки поведения в толпе. Так ведь статья получится интереснее, правда?
И Антон зашагал к входу в подземку так быстро, что Георгий едва поспевал за ним, путаясь в полах плаща.
— Не садитесь в первый вагон, Антон. Первые и последние вагоны самые опасные при авариях — разве вы не знали?
Они прошли к середине платформы «Тверская» — молодой человек шел по разделительной желтой линии, а Георгий — чуть дальше.
— Всегда держитесь от края на расстоянии вашего роста, — поучающе бормотал он. — Если вас толкнут, не упадете вниз.
Они дождались поезда и вошли внутрь.
— Пройдем в другой конец вагона. На «Театральной» выйдем, — вполголоса сказал Георгий на ухо Антону.
— Почему это? — также тихо спросил его репортер.
— Видите бородача в мешковатом свитере? Одет не по сезону, смотрит в пол, что-то бормочет.
— Да тут полвагона смотрит в пол!
— Я не говорю, что он террорист. Просто минимизирую негативные вероятности.
— И вы не доложите о нем машинисту?
— Зачем? Я не могу выявить в метро каждого подозрительного человека. Я могу влиять только на свое собственное поведение. И вы тоже можете, молодой человек. Продолжайте жить… Вы же этого хотите?
Антон с удивлением посмотрел на него.
Поезд остановился, они вышли на платформу и дождались следующего состава.
Им оставалось проехать одну станцию, когда поезд встал в тоннеле. Свет в вагоне моргнул, погас и снова появился, но стал заметно тускнее.
— Что? Что происходит? — занервничал Антон.
— Ничего. Если бы террористы-смертники хотели взорвать бомбу, они бы сделали это на ходу. Зато посмотрите, как интересно реагируют люди.
Репортер огляделся. Кто-то из пассажиров продолжать сидеть, уставившись в пол, слушая музыку в наушниках. Кто-то нервно оглядывался по сторонам. Одна женщина стала рыться в сумочке, доставая оттуда целые закрома таблеток в поисках успокоительного.
— И кто из них ведет себя правильно — вы тоже знаете? — тихо спросил Антон.
— Это не важно. Если в нас сейчас врежется другой поезд, все мы примерно в равных условиях. Разве что сидящие получат меньше травм. А вот наушники я бы убрал. Иногда услышав что-то подозрительное, можно спасти себе жизнь.
— Уважаемые пассажиры! Просьба соблюдать спокойствие, поезд скоро отправляется, — раздался из динамиков уставший голос машиниста.
Попутчики заметно расслабились. Женщина убрала лекарства и даже улыбнулась Антону. Тот отвернулся:
— И сколько же жизней вы спасли? — спросил он ехидно.
— Понятия не имею. Возможно, я уже дважды спас вашу жизнь сегодня.
— Мою? — Антон криво улыбнулся.
— В первый раз, когда предложил вам встретиться в не самом людном кафе. Второй — когда не поддался на уговоры перейти улицу в неположенном месте. Сейчас спасу в третий раз. Завяжите шнурок.
— Что?
Антон наклонился и завязал развязавшийся шнурок на правом ботинке.
— Попадет в щель на эскалаторе и — вуаля! — печально проговорил Георгий. — Простите, привычка!
Антон разогнулся. Его губы были плотно сжаты.
— Издеваетесь? Считаете себя господом Богом? — прошептал он. — Вы же сами сказали, что невозможно спасти всех! Вы… вы делаете это ради себя. И только!
— Вы абсолютно правы, молодой человек. Но если я даю людям надежду, что они доберутся сегодня с работы домой, если, добравшись, они запирают за собой дверь и облегченно вздыхают, — может быть, я выполнил свое предназначение. Разве не об этом будет ваша статья?
— Что вы знаете о предназначении… — процедил Антон. — Все это — дешевые фокусы. Никакой вы не спаситель! Вы не боитесь ответственности? Не боитесь, что, если сами погибнете в теракте или в аварии, вы всех разочаруете? И страха будет еще больше.
Вагон тряхнуло, и поезд двинулся дальше.
— Больше страха, чем сейчас, уже трудно представить, — покачал головой Георгий Иванович. — Но есть кое-что, о чем я вам еще не рассказал. Самое главное.
В глазах Антона промелькнул интерес.
— Что же это?
— Если угодно, секретный ингредиент. Я вам покажу.