— Так его убили? — насторожился Виктор.
— Говорят, несчастный случай. Но что делал Никита на стройке и почему отказали сразу две опоры принтера?
— Кому выгодна его смерть?
— Если здесь то, о чем я думаю, — он повертел в пальцах флешку, — то многим. Вы знаете, какая идет война между проектами нового генплана Москвы?
— Я был на выставке в Манеже, видел макеты, — ответил Виктор.
— Какой нравится? — спросил Зельдин. — С супервысотками, в которых расселят жителей микрорайона, а двенадцати и шестнадцатиэтажные панельки снесут, устроив зеленую зону? Или законсервировать Большую Старую Москву, облагородить панельки яркой облицовкой, загнать инфраструктуру под землю, расширить парки и аллеи?
— Да мне всё равно. Бункер не трогайте, и ладно.
— Здесь замешаны такие деньги, что доберутся и до ваших детей подземелья. Мировой экономический кризис, видите ли. Серьезные игроки финансового рынка заинтересованы в инвестициях. Разумеется, под жестким контролем государства, тут не забалуешь.
— В чем криминал-то?
Архитектор подошел к окну и жестом подозвал Виктора к себе.
— Видите аквапарк? Тоже бились две компании. Когда построили, всплыло, что у них один хозяин. Никита мог и по конкурсу унюхать нечистую игру. Я исполню его волю, и пусть этим занимаются кому положено.
Виктор набрал номер Бурмистрова и бодро отрапортовал:
— Все в порядке, Николай Семенович, мы с Ольгой едем в офис.
— Оставайтесь на месте. К вам подъедет Грицаев, ему по пути, подвезет, — ответил по громкой связи начальник и отключился.
— Кто такой Грицаев? — Виктор посмотрел на Ольгу.
— Ох, так это же Володя! До тебя работал у нас, разбился насмерть. Байк слетел с развязки, а внизу грузовой состав…
— Сигнал опасности? — спросил Зельдин. — Надо уходить. Мой терминал, сами понимаете… Навигатор на даче, а ваши, если уже начальство под контролем… О! Мы, кажется, опоздали!
Виктор подошел к окну. К стоянке у аквапарка вырулил микроавтобус с проблесковым маячком, из него выскочило несколько человек и быстро перешли улицу.
— Перехватят у лифта, — сказал Зельдин, вытирая цветастым платком пот со лба.
— Вы же проектировали это здание, — сказала Ольга. — Может, запасные выходы? Или вентиляционные шахты?
— У нас кондиционеры в каждой…
Замолчал. Взял из шкафа куртку. На кухне за декоративной колонной, облицованной изразцами «под старину» пряталась дверь в каморку с кабелями и трубами коммуникаций, шаровыми кранами и мигающими светодиодами счетчиков.
— Ну-ка, помогите!
Виктор зашел за ним в каморку и придержал панель, которую Зельдин снял с креплений. За панелью обнаружилась ниша метр на метр.
— Поворачиваем вверх и тянем на себя, — Зельдин взялся правой ладонью за ручку в глубине ниши, а Виктор, боком вставший к стене, левой схватил вторую. Часть стены, чвакнув, ушла вниз. Ольга вздрогнула от уличного шума и гула ветра, а Виктор понимающе хмыкнул. Отодвинув в сторону дядю Васю, по пояс вдвинулся в проем и, высунув голову наружу, огляделся. На расстоянии вытянутой руки перед ним светлели квадраты прорезей. Практически лестница. Внизу поле зрения перекрывал короб кондиционера. Но почти метр свободного места слева. Можно рискнуть…
Виктор подался назад в каморку и спросил Зельдина:
— Из чего сделан щит с дырками? Выдержит трех человек? Зельдин потер подбородок, что-то вспоминая.
— Армированный пластик, выдержит. Но в этом нет нужды. Бросайте вниз навигаторы и быстро за мной.
Подойдя к декоративной колонне, Зельдин приложил большой палец к изразцу с рисунком самовара. Тихий щелчок, нижняя часть колонны ушла вбок, открыв винтовую лестницу. Не успел Виктор подняться за Ольгой и Зельдиным на пару ступеней, как затренькал домофон. Тут проем закрылся.
Было слышно только кряхтение дяди Васи и цоканье Ольгиных каблучков. Слабый фонарик Зельдина высветил помещение с таким низким потолком, что Виктор инстинктивно пригнул голову. Балки стальной паутиной сходились к оси здания, их подпирали конструкции, похожие на косые кресты.
— Межэтажное усиление каркаса для гашения колебаний, — пояснил Зельдин. — Изначально проектом не предусматривалось. Во время отделки знакомый специалист немного поправил программу монтажного принтера.
— А смысл? — удивилась Ольга.
— Никита запугал своими теориями заговора, да и времена были непростые. Вот и пригодилось.
И двинулся в гущу крестообразных опор. Потом они спускались по скобам узкого бетонного колодца. Виктор боялся, что Ольга сорвется, и прикидывал, как ее удержать, если она свалится ему на голову. Обошлось. Колодец заканчивался в коммуникационном тоннеле. Несколько минут шли, пригнувшись под трубами и проводами на кронштейнах. Потом из бокового хода потянуло знакомым запахом. Свернули и вскоре, попав в канализационный коллектор, выпрямились. «Все ходы ведут в Бункер» — пробормотал Виктор, а Зельдин сказал, что это хорошая идея: там, мол, легко затеряться. Виктор подумал, что если объявили розыск, то местные патрули уже бдят. За содействие властям иногда перепадает гуманитарная помощь, сразу уходящая на прилавки.
Шли, судя по меткам на стенах, в нужную сторону. Виктор останавливался у каждого колодца, иногда поднимаясь на пару скоб вверх, и, наконец, решился. Тяжелую заглушку люка сдвинули вместе с Зельдиным. Для пенсионера он держался бодро.
На автобусной остановке присели отдохнуть, заодно изучая ленту новостей на инфорпанели. Розыск пока не объявляли, иначе их лица каждые несколько секунд появлялись бы на ленте. Минут через двадцать добрались до Ясенево. Виктор помнил, что в одном складском помещении есть точка входа-выхода. Зельдин предложил в любом терминале выгрузить флешку, а потом лечь на дно.
— В Бункере не любят слово «дно», — сказал Виктор. — Может прилететь в лоб.
Зельдин поднял брови, но промолчал.
У торгового центра метка, гвоздь с медной головкой, намертво вбитый в стык облицовочных плит, быстро нашлась.
— В компьютерном отделе терминал и бесплатный доступ, — сказал Виктор. — Я в супермаркет на нулевом этаже, возьму еду. Встречаемся там.
— Всё сделали, — сказала Ольга, вместе с Зельдиным ожидающая Виктора у кассы.
Он кивнул на пакеты и бутылочки с водой.
— Разбирайте, и за мной!
Спустились на грузовом лифте в подвал, миновали сектор упаковки под удивленные взгляды лихо орудовавшего топором мясника и оказались у дверцы с табличкой «Химия». В складе на полках — ряды черно-желтых аэрозольных баллончиков, вдоль стены синие пластиковые бочки. Одна была открыта и воняла хлоркой. Люк как назло оказался под ней, и пока Ольга чихала и кашляла в платок, Виктор и Зельдин, стараясь не дышать, сдвинули бочку в сторону.
К знакомым уровням вышли часа через два. Прошли мимо скворчащих, шипящих, булькающих прилавков, источающих ароматы на любой вкус. Пару раз свернули в проходы между широкими «проспектами», и, наконец, спустились к ярусу, куда туристов не водили. Когда-то здесь было хранилище, а сейчас в грузовых контейнерах, стоящих друг на друге в шесть этажей, обитала самая беднота. К контейнерам поднимались строительные леса времен допринтерных строек. Краска с труб давно слетела, крепления проржавели, а мостки опасно трещали под ногами.
Виктор заплатил смотрящему за ключ с биркой и узнал, где справлять нужду. Поднялись на третий ряд. От прежних жильцов остался крытый грязноватой кошмой поролоновый матрас на листе из стеклопластика, углы которого опирались на кирпичи. Треть контейнера прикрывала занавеска из выцветшей ткани, за ней — скособоченное кресло-кровать, а вместо стола — картонный ящик. Люминофорная полоса на потолке еле освещала убежище.
Ольга заняла кресло, а Виктор и Зельдин сели на тут же просевший матрас.
— Сойдет — сказал Зельдин, — Если информация дошла, конкурс отменят и всем будет не до нас. Если перехватили, что не исключено, дня через три после конкурса контракт подпишут на высочайшем уровне. А любые разоблачения объявят происками конкурентов. Так что эти дни пересидим здесь. Неплохо бы перекусить, а то после беготни аппетит разыгрался.
— Я так понимаю, душа здесь нет, — сказал Ольга. — Но руки-то вымыть надо!
— Санитарный блок на каждом четном этаже, но одна не ходи.
Зельдин с Ольгой ушли приводить себя в порядок. Виктор достал батон, нарезки с ветчиной и сыром, бутылки, распечатал упаковку бумажных салфеток. Потом сходил сам, заодно узнав у смотрящего, где тут рядом скупка. Когда вернулся, Ольга уже разложила нехитрую снедь, а дядя Вася открывал бутылочки с питьевой водой.
Перекусили. Разложили кресло-кровать. Одна из ножек подозрительно перекосилась, но выдержала Ольгин вес.
«Нелепая ситуация, — подумал Виктор. — Было бы правильно сразу двигаться к Департаменту. Свои не дадут полиции борзеть. Да и какие у полиции к нам претензии?..»
Зельдин вдруг щелкнул пальцами.
— Никита, мир его праху, сейчас бы посмеялся, — сказал он. — В студенческие годы мы часто спорили о путях развития архитектуры. Он считал, что прямые углы в строительстве это архаика, тупик, возвращение на подсознательном уровне к пещерам и норам.
— Думаете, его все же убили? — невпопад спросила Ольга.
Зельдин ответил, что Демченко был человеком увлекающимся и немного скандальным. На втором курсе его доклад о Гауди кончился дракой. Когда он хитро связал нелюбовь великого испанского архитектора к прямым линиям с китайской демонологией, какой-то студент из Барселоны кинулся на него с кулаками.
— Вы, архитекторы, горячие парни, — хихикнула Ольга.
— Люди творчества живут на нервах. Великие замыслы сталкиваются со вкусами тех, кто оплачивает их воплощение. Вот он такой весь демиург, из ничего за шесть дней создает прекрасное нечто, достойное вечности, а денежный мешок, ковыряясь в носу, нагло требует здесь убрать, здесь добавить, а тут вообще все поменять! И если не ковыряется в носу, а курит дорогую сигарой, не требует, а вежливо просит — все равно. Одни становятся циниками и живут по принципу «любой курятник за ваши деньги», другие, самые талантливые, хотят что-то доказать, хитрят, интригуют, — а зак