А вокруг тишина, хоть бы вздохнул кто, не говорю уже о чём-то другом, тишина стоит гробовая, даже одежды не шелестят, железо не брякнет.
И лучники наверху напрягают. Ишь, как психологически грамотно действуют, явно нам на психику давят.
Кстати, а почему в зале только одни мужчины, причём вооружённые? А женский пол где? Или не положено? И сколько молчать можно? Необходимого эффекта ждут? Обломитесь.
Наконец, владетель чуть шевельнул кистью, даже не кистью, а указательный палец чуть приподнял. Впрочем, этого, видимо, было достаточно. Повинуясь знаку, тут же вперёд сделал шаг стоящий справа от кресла придворный.
— Ну, рассказывай, кто вы такие, откуда и для чего в наш город пришли? Зачем сведения о замке собираешь, людей своих подсылаешь? Для чего такой большой отряд собрал и в стороне от города держишь? Что молчишь? Герцог ждёт твоего ответа!
Чего-то подобного я и ожидал, ну неспокойно на душе было всё это время, царапало что-то острым коготком по сердцу. Ещё раз медленно осмотрел стоящих напротив людей, а то как-то упустил я этот момент, увлёкшись архитектурой и интерьерами замка и центральной колоритной фигурой в зале. Заодно и время выиграю для раздумий.
Придворные у кресла так и стоят монолитной массой, а что это именно они — нет никаких сомнений. Воины по-другому выглядят.
Нет, среди окружающей трон толпы есть несколько действительно опасных бойцов, их на первую линию и выпихнули, остальные же позади тихо стоят, но плотно. А эти расслаблены, только глаз с нас не спускают и руки на оружии держат.
Оружие — те же длинные узкие мечи-каролинги, как и у всех придворных вокруг трона. А вот стражники наверху пока замерли, луки свои не растягивают, тетивами не скрипят, острыми стрелами в наши незащищённые тела не целят, но и глаз с нас не сводят. Прямо чувствую, как место выбирают — куда можно понадёжнее стрелу воткнуть. А вот о том, что у нас под кафтанами наши жилеты со стальными накладками надеты, об этом никто не знает и не догадывается, надеюсь. От стрелы, пущенной почти в упор, вряд ли убережёт, если только повезёт очень, а вот от рубящего удара меча или от ножа вполне себе хорошая защита. Проверено на собственном опыте. В прошлый раз отделался только лёгким порезом от скользнувшего по пластине клинка и ушибами.
Пронесшиеся в голове мысли заняли едва один перестук сердца, а Даниэль уже принял своё решение. Сделал шаг вперёд, одновременно с этим шагом обходя меня сбоку и выдвигаясь чуть вперёд. Это он меня решил собой прикрыть от стрелков справа и всё внимание опять же переключить на себя. Долго я раздумывал, получается.
— Ваша милость, — сломался мой друг в низком поклоне. — В ваш город нас привели торговые интересы, а прибыли мы из Данцига. Мой торговый дом там один из крупнейших, имя моё достаточно почитаемо среди уважаемых горожан. И без охраны, к сожалению, сейчас никуда, что на земле, что на море.
И ещё раз поклонился, завершая ответ. Может, и мне поклониться? Нет, не стану, боярин я или так, погулять вышел? Спасибо большое моему старому другу, дал мне время собрать мысли в кучу и принять решение, как себя дальше вести. Надеюсь, голову сразу рубить не станут, для начала поговорят. То, что мы как бы торговцы, это и так понятно. Что ещё знают, вот в чём вопрос. Единственный наш прокол, это копошение вокруг замка. Чёрт, и кто знал, что тут дерьма столько накидано! А то, что у нас воинов хватает, так время сейчас такое, без охраны надёжной никуда. Зря мы столько времени на подготовку затратили, нужно было сразу же в замок проникать и… На авось, получается? А сколько тогда людей бы потеряли? И достигли бы своей цели? Или нет? Так что всё правильно мы сделали. А то, что на «ночников» положились, так и выхода особого у нас не было. Что-то не задалось в этом походе, все и всё про нас знают, все вокруг умные, один я, гм… Так, погулять вышел. Ну, с «ночниками»-то мы ещё разберёмся, узнаем, откуда уши торчат вот этакой осведомлённости местной власти. Хотя, может, и зря я на них наговариваю, наверняка у герцога своя служба собственной безопасности есть, и она, эта служба, тоже свою работу неплохо делает, к нашему огорчению. Надо было мне сразу сообразить, что есть у него такая возможность, а я что-то затупил. И Горивой, пень старый, промолчал…
Так, стоп, что-то я рано начал крайних и виновных искать, сам олень… комнатный. Что остаётся? Твёрдо придерживаться своей версии, поддакнуть Даниэлю, а там посмотрим, куда кривая вывезет. В пыточный подвал, конечно, может завести, но есть надежда его избежать. Ведь сразу туда не потащили, руки не заломали, по нежному телу не настучали, оружие, опять же, не отобрали. И пока ещё нас спокойно выслушивают, значит, просто хотят разобраться в некоторых непонятных моментах. Впрочем, вынырнул из своих мыслей, уже не так спокойно. Похоже, заканчивается терпение у окружающих, даже герцог уже не только пальчиком шевелит, а своим благородным седалищем на своём стульчике ёрзать начал. Любопытство заело, надеюсь. А если не любопытство, а гнев, тогда плохо нам придётся. Надо бы мне Даниэля поддержать, а то стоит впереди меня, оглянуться не может, потому как нехорошо это будет выглядеть, не по этикету, и что ему там в голову в это время лезет, какие мысли от моего подзатянувшегося молчания приходят, непонятно. Пора и мне в разговор вступать, обоими ногами… или сапогами:
— Всё верно мой старший товарищ говорит, торговцы мы.
— Что вы не воины, это и так видно. Спутник твой уже в возрасте, а тебе, кроме гусиного пера, ничего тяжелее в руках держать не доводилось! — снисходительно и брезгливо протянул тот же придворный.
И как-то он мне резко так не понравился. Видом своим, что ли, волосёнками засаленными? Или одеждой пёстрой? А может, высказанным оскорблением? Что я, так плохо выгляжу, действительно такой слабак? Набрал в лёгкие побольше воздуха, собираясь высказать все свои соображения на это дурацкое предположение, и медленно выдохнул, вовремя заметив, с какой заинтересованностью герцог моей реакции ждёт. Чуть не купился на подначку, старый я осёл. Вот что бывает, когда в голове слишком много разных мыслей крутится. Проще надо быть, за окружающими смотреть внимательнее, поведение отслеживать, а я от всего отстранился и в предположения ударился. Нет, заканчивать нужно такие эксперименты, доведут они до подвалов каменных, в самом низу этого замка расположенных. А в них сыро и холодно, мокрицы опять же ползают.
Даже передёрнулся от таких мыслей, резко и окончательно успокоившись. А что это я так взвился? Меня на слабо взять попытались, как в детстве, так лет-то мне уже сколько? Пора бы эмоции отключать и головой думать начинать, а то только воображение в полную силу работает, богатое, кстати, воображение. А фразу высказанную стоит поддержать, мне она сейчас как раз выгодна будет. Действительно, ну какой из меня воин? Торговец я, торговец, ничего тяжелее… чего? Пера гусиного? Вот именно, ничего кроме него, проклятого, в руки и не беру. Не по чину нам. О чём и сказал, удовлетворённо заметив, как вытянулись разочарованно физиономии и у дворянина-провокатора, и у герцога.
— Только говор у тебя не такой, как у твоего товарища. Откуда сам будешь? И если ты торговец, почему герцогу не кланяешься? Что-то тут не сходится или, скорее, кто-то тут неправду говорит.
У как с этой последней фразой зашебуршились разом стоящие вокруг трона, забряцали своими железками, заворчали угрожающе, определённую атмосферу нагнетая. Ишь как у них психологический прессинг отработан. Только мимо, не взять нас этим, особенно теперь, когда более или менее местный спектакль стал понятен. Вот только что мне отвечать? На своём стоять? Или правду говорить? А чем мне это может грозить? И, кстати, почему это у меня говор не такой? Ну не может дар, данный мне богами, сбоить. Тут другое что-то… Что? А не боится ли меня герцог? То есть не меня, а тех, кого я представляю. Вот это, скорее всего, может быть правдой.
Значит, тогда что получается? Где-то речь нашу услышали, опознали говор, от него ниточку и потянули… Скорее всего, так и есть. И что это им и мне даёт? Да ничего. Вот поэтому мы и здесь. Возникшие непонятки слишком уж напрягли герцога, и таким образом он решил одним махом во всём разобраться? Значит, получается, что у него действительно рыльце в пушку? А почему тогда нас просто сразу не прикончили? Не уверен в своих предположениях? Может быть, может быть. Вдруг мы и на самом деле только торговцы? Что мне делать? Отвечать, однако, нужно, ждут ведь, окаянные. А, ладно, послушаюсь своих выводов и тоже рубану-ка я разом этот узелок. Сразу всё на свои места встанет.
— Боярин я, Псковского господарства. Мы никому не кланяемся, даже своему князю, а он выше герцога стоит.
Тишина упала на зал после моих слов. С каждым произносимым мною словом выпрямлялась герцогская спина, всё сильнее сжимались губы и хмурились брови. Смотрит пронзительно, глаз не сводит. Ну и я так же посмотрю.
— Оставьте нас! — не опуская глаз, бросил в пустоту тяжёлые слова герцог.
А вышколенные придворные тут. Ни слова не сказали, повернулись и исчезли в дверях, даже не толкались. Так, в полной тишине, и испарились. Каков авторитет у владетеля. А Даниэль остался, молодец.
Заскрипели тяжелые створки дверей, захлопнулись с лязгом, отрезали малейшие звуки из коридора. Вслед за скрипом закрывающихся дверей поднял голову герцог, выловил взглядом старшего из стоящих на галерее стрелков, мотнул коротко в сторону. Опустела галерея, прошуршали сапоги по деревянному настилу, повисла тишина. Вслед за герцогом на автомате и я задрал голову, проследил за тем, как пустеет галерея, зацепился взглядом за узкие оконца-бойницы и только теперь обратил внимание на то, как изменилось освещение в зале. Похоже, солнце на улице уже совсем закатилось. Уходящие лучи окрасили одну стену в багровые цвета, противоположная же, наоборот, спряталась в густом сумраке. Скоро вообще ничего не видно будет, без факелов никуда. А светильников в замке, похоже, нет. Хотя, может, ошибаюсь и это только в зале факелы на стенах, а так всё тут есть, и светильники тоже, хотя бы жировые. На секунду представил спальню с горящим дымящим факелом и чуть не хмыкнул, насилу удержался. Нервы шалят.