— Куда-нибудь уезжаешь?
С девицами из отдела моды я почти не знакома, у них там сплошь экзотические имена: Тара, Таня, Тамара и прочее в таком духе, но с Сашей мы временами вступаем в непритязательные разговоры, поскольку наши двери находятся по соседству.
— Да, на этой неделе у нас будут съемки в районе Палм-Спрингс, — радостно сообщила Саша.
Мне показалось, что губы у нее стали полнее, чем когда я видела ее в прошлый раз. «Одно из двух, — решила я, — либо она сделала инъекцию коллагена, либо ее укусила в губу пчела».
— В пустыне?
— Да. Там прекрасное освещение, просто прекрасное!
Она бросила туфлю в открытый чемодан.
Я продолжала свой путь по коридору в сторону кофеварки, проходя мимо других кабинетов. В этот час редакторы обычно говорили по телефонам, сидели за компьютерами или слизывали пенку со своих каппучино, но сегодня почти все кабинеты пустовали. Пока я наливала себя кофе, кто-то окликнул меня по имени. Я оглянулась и увидела, что в мою сторону поспешает Полли Дейвенпорт. Хотя Полли как ответственный редактор формально является моей начальницей в «Глянце», это не помешало нам стать приятельницами, вместе перекусывать бутербродами или суши и жаловаться друг дружке, как тяжело живется в Нью-Йорке разведенке тридцати с чем-то лет.
— Доброе утро, — сказала я, — куда все подевались?
— Все в «оркестровой яме», обсуждают происшествие. Ты ведь знаешь, что случилось?
— Да, знаю. Может, посидим в моей скромной обители?
Мы зашли в мой кабинет, и я закрыла дверь. Полли — рыжеватая блондинка, сегодня ее длинные волосы заплетены в косу, а сама она в черном, похожем на свитер, трикотажном платье до колен поверх белой футболки. Я знаю, что платье призвано скрыть несчастье ее жизни — широкие бедра. Полли перепробовала, наверное, все существующие диеты, даже «диету стюардесс», которую откопала в номере «Глянца» двадцатипятилетней давности, но ничего не помогало и у нее по-прежнему было тридцать фунтов лишнего веса. Полли села на свободный стул и спросила:
— Ты много знаешь о том, что случилось?
— Как тебе сказать, сегодня я, похоже, телефонно-неприкасаемая, Кэт не отвечает на мои звонки, но вчера я была на месте происшествия. Это я нашла труп.
— Да ну? Тогда рассказывай — что случилось?
— Не знаю точно. В воскресенье утром мне позвонила Кэт и попросила приехать, потому что Хайди не открывает дверь квартиры. Кэт боялась туда заглядывать, поэтому войти пришлось мне, Я нашла тело Хайди на полу в маленькой квартирке, которую ей выделили в хозяйском доме. Ее рвало, вся квартира была в рвоте, похоже, она чем-то отравилась. Первое, что приходит в голову, это наркотики, но…
— Газеты на это и намекают. Думаешь, она сидела на героине?
— Понятия не имею. Мне не попалось на глаза ничего такого, что указывало бы на наркотики, но я же не проводила в комнате обыск.
— Наверное, это было ужасно — найти труп?
— Да уж. Я, конечно, была мало знакома с Хайди, но все равно, когда кто-то умирает в таком возрасте, не важно, знаком ли он тебе, это всегда неестественно и ужасно.
— Кстати, а где Кэт? — недовольным тоном спросила Полли.
— Наверное, дома. Одри сказала, что она сегодня может и не прийти.
— Я все утро пыталась с ней связаться. Мы ставим в номер статью про рак яичников, все сроки вышли, сегодня она должна уйти в печать. Я, конечно, понимаю, у Кэт сейчас забот хватает, но она сама говорила, что непременно должна прочитать окончательный вариант.
— Откуда ты узнала про Хайди? — спросила я.
— Я узнала вчера вечером из одиннадцатичасового выпуска новостей. Я уже привыкла к тому, что все новости о «Глянце» узнаю из вторых рук.
Полли никогда не упускала случая подчеркнуть, что, хотя формально она занимает ту же ступеньку, что и Лесли, именно Лесли пользуется особым доверием Кэт. Впрочем, по моему мнению, Полли — более ценный кадр. То, чем занимается Лесли, способны делать многие, а у Полли масса талантов, она отличный редактор, она блестяще придумывает заголовки и тексты на обложку. Возможно, зрительно журнал ассоциируется с Кэт, у нее гениальная интуиция, ее записная книжка битком набита телефонами авторов и полезных людей, но окончательным редактором большей части того, что печатается в журнале, является Полли, это она придумывает броские заголовки, благодаря которым журнал лучше продается. Заголовки «Почему я встречаюсь с вашим мужем», «Абсолютно нормальные женщины одержимы сдачей экзамена по тазовым мышцам» и «Семь хитростей в постели, от которых запылают его бедра» — все это примеры шедевров Полли.
— Если это тебя утешит, могу сказать, что я бы без тебя пропала, — улыбнулась я.
— Спасибо. Лесли сегодня не явилась. Как думаешь, она сейчас в гуще событий?
— Да. Кэт вызвала ее, чтобы она общалась с прессой. Наверное, прямо сейчас Лесли отгоняет репортеров.
— Что ж, рада за нее. Лесли хлебом не корми, дай только задницу Кэт полизать. — Полли встала со стула и шагнула к двери. — Я зайду попозже, мне нужно еще переписать несколько никуда не годных заголовков. Кстати, как поживает статья про полтергейст?
— Потихоньку.
— Ты помнишь, что она пойдет в сентябрьский номер?
— Да, у меня все под контролем.
Когда Полли выходила, на моем столе зазвонил телефон. Она задержалась в дверях, решив, наверное, узнать, не Кэт ли это. Я сняла трубку и замотала головой, показывая Полли, что звонит не Кэт. Но это была она.
— Как ты?
— Хреново, хуже некуда, — ответила Кэт.
— Что было после моего ухода?
— Ничего особенного, то же, что и раньше. Я знаю, что вечером ты пыталась до меня дозвониться, но тут такое творилось… становилось все хуже и хуже. Полицейские просидели у нас целую вечность, они допрашивали Джеффа — одного, как до этого нас с тобой. Потом на нас, как стая бешеных собак, набросилась пресса. Около семи Джефф поехал за Тайлером, а я приняла аспирин и отключилась.
— Полицейские не поделились соображениями насчет того, отчего могла умереть Хайди?
— Нет, молчат как рыбы.
— С родными Хайди ты уже связалась?
— С ними говорил Джефф. Мне показалось, что известие их не так уж сильно расстроило. Правда, Джефф думает, что, если бы у них был шанс подать на кого-нибудь в суд, они бы оживились больше. Тело будет отправлено им, но только после того, как полиция разрешит.
— Наверное, будет вскрытие?
— Да, сегодня. В ближайшие несколько часов я надеюсь узнать какие-то новости, вот почему я не вышла на работу. Кроме того, вокруг дома еще могут рыскать папарацци, а я не хочу, чтобы меня фотографировали.
— Я могу чем-нибудь помочь?
— Вообще-то можешь. У меня снова неприятное предчувствие; мне кажется, что вся эта история каким-нибудь образом взорвется. Мне нужно побольше узнать о жизни Хайди. Я бы хотела, чтобы ты провела для меня небольшое расследование.
— Расследование? — удивилась я. — Ты предлагаешь мне порыться в ее вещах?
— Возможно, но сначала я бы хотела, чтобы ты поговорила с ее знакомыми. У нее была одна хорошая подруга, тоже няня. И еще надо поговорить с Джоди, ее бывшим дружком.
— Но, Кэт, — возразила я, — не лучше ли подождать, пока полиция установит причину смерти?
— Не лучше. Мне не нужны сюрпризы. — Кэт выдержала паузу. — Бейли, мне нужна твоя помощь, очень нужна.
— Естественно, я тебе помогу. — Смерть Хайди меня потрясла, я и сама предпочитала не отсиживаться в сторонке, а действовать. — Хорошо, что ты позвонила, мне нужно тебя кое о чем спросить.
Кэт предложила приехать к ней, чтобы мы поговорили у нее дома, однако сначала она хотела бы узнать, удастся ли связаться с подругой Хайди и Джоди. Кэт велела мне взять такси и звонить ей по мобильному из машины, так мы сэкономим время. Я пообещала ей выйти немедленно.
Пока я складывала вещи в сумку, мне перезвонил доктор Петрочелли. Я рассказала ему о вчерашней печальной находке в доме Кэт.
— Не самый лучший способ провести воскресенье, — заметил он.
— Это точно. Вы не могли бы предположить, что стало причиной смерти?
— Сколько ей было лет и когда ее в последний раз видели живой?
— Хайди было двадцать два. Ее работодательница разговаривала с ней в субботу днем.
— Для скоропостижной смерти она слишком молода. Первым делом я хочу знать, не было ли у нее повреждений.
— Нет, во всяком случае, я не заметила. Ни крови, ни синяков, ничего такого. Она лежала на полу, но казалось, что она просто упала с дивана.
— У нее были какие-то хронические заболевания?
— Насколько мне известно, нет.
— В таком случае, вероятно, мы имеем дело с интоксикацией.
— Вы имеете в виду наркотики? — спросила я. — Это первое, что приходит в голову.
— Да, наркотики. Обильную рвоту может вызвать героин. Или алкоголь. Или сочетание того и другого. Пациента рвет, и он задыхается, захлебнувшись рвотными массами. Если он пьян или находится под действием наркотика, рвотный рефлекс подавляется и дыхательные пути в конце концов забиваются — с такими случаями мы встречаемся часто.
— Понятно. Вот только я не заметила в ее квартире никаких признаков, что она пила или принимала наркотики.
— Она могла… подождите минуточку. — Петрочелли закрыл трубку рукой и отдал какое-то распоряжение. — На чем я остановился? Ах да, она могла выпить или уколоться где-то в другом месте. Я бы подумал и об экстази, который тоже может вызвать рвоту. Или рофинол, наркотик, который используют, чтобы, одурманив женщину, изнасиловать. В баре или на вечеринке ей могли подсыпать его в напиток, она бы и не заметила.
— Наверное, это возможно, — сказала я. — Но Хайди в тот вечер никуда не собиралась. А что вы думаете о пищевом отравлении? Сальмонеллез, ботулизм…
— В этих случаях смерть не бывает скоропостижной, человек умирает дня через три-четыре. Возможны и другие варианты, например, аневризм или легочная эмболия с летальным исходом. И то и другое может перед смертью вызвать рвоту, но обычно с молодыми такого не случается. Все же, я бы сказал, тут причина токсикологическая. Она что-то приняла… или имеет место преступление.