Несмотря на то что простуда становится причиной большого числа пропущенных рабочих дней, она обычно проходит всего за несколько дней, после чего мы быстро идем на поправку. Большинство ученых предпочли бы работать над чем-то более важным и не терпящим отлагательств. Однако задачу изобретения теста, который мог бы быстро идентифицировать вирус простуды, вполне можно считать важной и не терпящей отлагательств. Если бы врачи имели возможность узнать наверняка, что симптомы вызваны безобидным вирусом, они придержали бы антибиотики и направили их на лечение людей, которые действительно в них нуждаются. В перспективе это спасло бы миллионы жизней.
Как мне убедить друзей, что их малышу не нужны антибиотики каждый раз, когда у него насморк?
Biosis означает «жизнь», поэтому термин «антибиотик», похоже, был создан не для того, чтобы хорошо продаваться в качестве продукта для здоровья. Тем не менее за последние десятилетия для многих людей это слово стало означать исцеление от любой болезни.
Если сопливится нос, в этом почти всегда виноваты вирусы. По сути, вирусы нельзя назвать живыми организмами, поскольку они представляют собой ДНК в оболочке из белка. Они не могут воспроизводиться самостоятельно: для этого им нужно заразить живой организм и взломать его клеточную структуру. Поэтому большинство биологов не считают вирусы живыми организмами. Пытаться убить что-то неживое с помощью антибиотика – это все равно что пытаться задушить зомби.
Мало того что антибиотики не только неэффективны против вирусов, злоупотребление ими наносит огромный ущерб всему живому внутри нашего тела. Изобретение антибиотиков, возможно, было самым большим успехом медицинской науки, но каждый раз, используя их, мы наносим себе урон.
Самая большая опасность антибиотиков заключается в том, что, принимая их, мы каждый раз тренируем бактерии, позволяя им развить устойчивость к этим препаратам. Для тех, кто любит спорт, я приведу аналогию из регби: команды изучают запись игр других команд, чтобы игроки поняли, как им быстрее и эффективнее сбивать противника с ног. Таким образом команде противника не удастся отобрать мяч и победить.
С бактериями та же история. Используя антибиотики, мы раскрываем другой команде все наши секреты, что позволяет им придумать методы, как обойти нашу оборону.
И это уже происходит прямо сейчас, в частности с бактериями, вызывающими гонорею. Годами врачи назначали антибиотики широкого спектра действия всем, у кого было подозрение на эту очень распространенную инфекцию, хотя в 75 % случаев она поддается лечению фторхинолонами, которые конкретно нацелены на гонорею. Эти антибиотики широко использовались для лечения всех болезней подряд, что было совершенно неуместно. Поэтому гонорея научилась выживать. Тогда гонорею начали лечить цефалоспорином, но бактерии выработали устойчивость и к этому антибиотику. Когда я написал о «супергонорее» в 2012 г. – тогда впервые в истории журнала The Atlantic в заголовке использовался смайлик («А вот и она: Супергонорея: – /»), – некоторые подумали, что я просто гонюсь за сенсацией. Но я бы не стал называть что-либо Супергонореей, если бы не считал, что оно заслуживает серьезного внимания. (Термин подхватили новостные программы, и он теперь широко используется, я отомщен, но радости мне это не принесло.)
Маловероятно, что у ребенка ваших друзей гонорея, но педиатры способствуют развитию похожего зловещего сценария, назначая антибиотики, толком не осмотрев ребенка, лишь на том основании, что у него сопливый нос. Вместо того чтобы держать в секрете наши коронные маневры, мы практически разыгрываем весь тренировочный матч на лужайке перед домом противника. Поэтому устойчивые к антибиотикам инфекции стали огромной проблемой во всем мире. Бывший премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон недавно поручил группе экспертов провести оценку глобального риска, связанного с чрезмерным использованием антибиотиков. Поскольку антибиотики теряют свою эффективность, а бактерии превращаются в более вирулентные штаммы, эксперты дали довольно мрачный прогноз. Ожидается, что к 2050 г. резистентные к антибиотикам инфекции каждый год будут убивать больше людей, чем все раковые заболевания, вместе взятые{175}. Главный врач Великобритании профессор Салли Дэвис назвала это «антибиотическим апокалипсисом» и сказала, что это следует рассматривать как угрозу нации – британская версия чрезвычайной ситуации.
«Если мы ничего не предпримем, – отреагировал Кэмерон на отчет экспертов, – нам грозит почти немыслимый сценарий, когда антибиотики перестанут работать и мы будем вынуждены вернуться в темные века медицины»{176}.
Это могло бы произойти из-за нашего высокомерия и близорукости (которые тоже являются угрозой нации).
Подобное мнение разделяют ученые по всему миру. Центр по контролю за заболеваниями (Centers for Disease Control) подсчитал, что в 2016 г. по меньшей мере 23 000 американцев умрут из-за микробных инфекций, устойчивых к антибиотикам. Организация также отметила, что хотя чрезмерное употребление антибиотиков людьми является проблемой, на данный момент самая большая сфера злоупотребления антибиотиками – это фермерские хозяйства. Владельцам кормовых загонов и скотобоен давно известно, что благодаря антибиотикам животные хорошо набирают вес. Скотоводческие хозяйства зарабатывают на каждом лишнем фунте веса, не заботясь о том, как именно этот фунт появился, поэтому практика откорма с добавлением антибиотиков широко распространена. Животные набирают вес, видимо, потому, что антибиотики убивают микроорганизмы, отвечающие за облегчение пищеварения и прохождение пищи.
Между тем фармацевтические компании не инвестируют в исследования и разработку новых антибиотиков, поскольку имеющиеся препараты и так хорошо продаются и в целом являются низкоприбыльными. Новых антибиотиков, которые умеют убивать устойчивые бактерии, пока предельно мало. Получается, что антибиотики тратятся впустую на людей и животных, которым они не нужны, а те, кто действительно в них нуждается, имеет к ним ограниченный доступ.
Поэтому мой совет: расскажите друзьям, что антибиотики истощают микрофлору в организме их детей. Во-первых, это правда. Во-вторых, это напоминание о том, что антибиотики не безобидны. Если верить тому, что продажи пробиотических продуктов для детей растут, родители начали понимать: у детей должен быть устойчивый микробиом. Аргумент, затрагивающий здоровье конкретного ребенка, сработает лучше, чем аргумент, намекающий на интересы общества в целом.
Триста миллионов будущих смертей из-за чрезмерного использования антибиотиков? Меня должно это волновать, я знаю. Но не путайте это с микробиомом моего ребенка!
Правда, что пенициллин делают из плесени?
Сто лет назад шотландец Александр Флеминг собрал секрет плесени рода Penicillium, который он изначально назвал «соком плесени», а затем «пенициллином». Сначала он не понимал, какой силой обладает его «сок». До 1928 г. Флеминг был просто парнем, собравшим «сок плесени». Как он позже напишет: «Когда я проснулся утром 28 сентября 1928 г., я, конечно же, не планировал произвести революцию в медицине, обнаружив первый в мире антибиотик, другими словами, убийцу бактерий. [Автор: И парень сделал это.] Но это именно то, что я сделал». Некоторые фармацевтические компании взяли за основу формулу Флеминга, сдули с нее пыль и разработали технологию производства синтетической версии пенициллина, в которой сегодня не содержится плесени.
Если слизь при кашле зеленая, значит, мне нужны антибиотики?
Нет, цвет слизи не может сказать нам, является ли инфекция бактериальной или вирусной. Единственное, о чем мы можем судить, – какой цвет у слизи. В крайнем случае используйте это как тему для разговора.
Что вызывает рак?
В 1982 г. Марстон Ланехен решил, что обнаружил «ген рака почек». Оказалось, что он не прав, но это привело к другому открытию. Когда десятью годами ранее высоченный и молчаливый доктор проходил хирургическую подготовку, «рак почек» лечили как одно заболевание. По словам Ланехена, каждому пациенту с опухолью почек «делали одну и ту же операцию и давали одни и те же препараты».
Лекарства и операции почти никогда не работали. Если у пациента была опухоль почки шириной больше трех сантиметров, вероятность остаться в живых по истечении двух лет составляла для него около 20 %. Как выразился Ланехен, «результаты были плохими».
Хотя концепция генов, вызывающих раковые заболевания, находилась тогда в зачаточном состоянии, Ланехен чувствовал, что направление поисков верное. Еще не прошло тридцати лет после того, как Розалинд Франклин и Реймонд Гослинг опубликовали первые рентгенограммы ДНК, установив структуру двойной спирали. Всего четыре разных химических элемента (расположенных как «пары оснований») отвечают за все разнообразие человеческой жизни, создавая лишь 20 000 генов. Ланехен был среди исследователей, веривших, что один из этих генов – скромная частичка этой детальной и измеримой спирали – несет в себе спасение. Если бы ему удалось найти ген, он мог бы понять «путь рака».
Это происходило задолго до того, как ученые секвенировали человеческий геном, создав карту генетических различий. «Меня спрашивали: что ты делаешь?» – вспоминает Ланехен. Проанализировав ДНК пациентов с раком почек, он обнаружил аномалию на одной хромосоме. Ланехен, теперь глава отделения урологической хирургии в Национальном институте рака в Бетесде, штат Мэриленд (National Cancer Institute in Bethesda), приписывает свою радость по поводу того, что ему удалось найти ген рака почек, безрассудству, свойственному юности.
«Сегодня мы знаем, что рак почек вызывается по меньшей мере 16 различными генами», – объяснил он, когда мы встретились одним зимним днем в Вашингтоне. Некоторые из этих генов открыты лично Ланехеном. Различные формы рака вызваны перестановками генов и видами их комбинаций в сочетании с образом жизни и окружающей средой: о такой «коллективной работе» Ланехен и подумать не мог еще 30 лет назад. Но его работа над несколькими типами рака, котор