Быть скоплением стволовых клеток с неограниченным потенциалом – это, наверное, круто, но мы об этом ничего не знаем, поскольку наш мозг формируется позже. Вскоре мир начинает воздействовать на нас, как на клетки, и настаивать на том, чтобы мы сформировали трубку, которая станет спинным мозгом, и мешок, который станет головой, в которой будет содержаться мозг, и маленькие ряды хрящей, которые будут заполняться кальцием, чтобы стать твердыми костями, поддерживающими мышцы, питаемые сосудами, заполненными красными клетками, которые используют железо для переноса кислорода. Клетки, из которых выстроено наше тело, могли стать чем угодно, но после того, как они приняли свою окончательную форму, их очень сложно изменить. Однако такая возможность не исключена.
Использовав, например, кожу, ученые сумели превратить обычные клетки обратно в стволовые клетки, способные затем превратиться в клетки любого органа, например печени. По сути, идея состоит в том, что любая часть нас может стать чем угодно. Все наши клетки имеют один и тот же набор хромосом, от стволовых клеток их отличает только эпигенетическая информация и импринтинг. Повернув этот процесс вспять, можно добиться того, что дифференцированные клетки снова станут плюрипотентными.
Но можно ли использовать полученную из клетки кожи новую клетку печени для создания целого органа, который заменит больную печень? Можно ли взять и создать новый нос? Может быть. В конце 2015 г. исследователи сообщили в журнале Nature, что с помощью индуцированных плюрипотентных стволовых клеток им удалось превратить клетки кожи в мини-почки{179}. Это были не полноценные почки, а частично сформированные органоиды. Если для создания нового органа использовать стволовые клетки, в которых содержится ДНК того же человека, которому этот орган затем пересадят, организм реципиента должен принять орган без угрозы отторжения. Это необычайно важный шаг на пути к спасению многих жизней.
Старение действительно неизбежно?
Возраст не должен определяться седыми волосами, морщинами или закупоренными артериями, поскольку эти факторы не универсальны, хоть и ассоциируются чаще всего с периодом старения. Стив Мартин поседел в тридцать пять, а мне в мои тридцать два однажды отказались продать билет на фильм категории R, потому что я не смог предъявить кассиру водительские права.
Нас, стареющих, по-настоящему объединяет одна микроскопическая деталь: деградация хромосом внутри клеток. Это происходит со всеми. В доказательство возьмите у меня образец любой из клеток кожи и рассмотрите его под любым конфокальным сканирующим микроскопом.
Поэтому на уровне терминологии основное различие заключается в том, что старение (изменения в организме с течением времени) и дряхление (прогрессирующее ухудшение состояния организма с течением времени) – это разные вещи. Мы часто принимаем тот факт, что старение связано с упадком и, скорее всего, с заболеваниями. Если прожить достаточно долго, наши тела просто рассыплются в прах.
По крайней мере, это традиционное понимание. Британский геронтолог Обри ди Грей путешествует по миру, убеждая людей пересмотреть его. Он утверждает, почти никто не знает, что означает старение. (За исключением, конечно, его самого.)
Ди Грей напоминает старца Мафусала: длинная борода до середины груди и седеющие волосы, собранные в хвост. В 2005 г. после его лекции в Оксфорде один из слушателей задал вопрос: раз он выступает против старения, зачем он всячески старается походить на старика? «Потому что я и есть старик, – спокойно ответил сутулый ди Грей, одетый в белую футболку и джинсы предыдущей эпохи. – На самом деле мне 158 лет».
Кажется, он шутит, хотя и не в первый раз называет это число прилюдно. Но ди Грей настроен серьезно, когда утверждает, что многие из живущих сегодня проживут до 1000 лет или даже больше. Он уверен: как только удастся устранить связь между старением и болезнями, продолжительность жизни резко возрастет. По его подсчетам, первый человек, который проживет до 1000 лет, родится примерно через десять лет после первого 150-летнего человека.
Теорию ди Грея нельзя назвать совсем уж необоснованной. Американские лангусты и гидра относятся к животным, которые, по-видимому, «биологически бессмертны» – то есть их можно убить, например, сварив, но они не умирают от старости. Они не стареют в том смысле, что их физические способности со временем не деградируют. Почему бы и людям не достичь такой способности?
Для этого явления нейробиолог Калеб Финч придумал термин «пренебрежимое старение». Он предполагает, чтобы мы могли бы достичь точки, когда старение больше не будет влиять на качество жизни. Ди Грей вынес эту идею на публику, проповедуя мысль, что старение не следует воспринимать как неизбежность. Его цель – «заставить людей понять, что они в трансе». В 2009 г., несмотря на отсутствие «формального образования», ди Грей основал благотворительную организацию, «предназначенную для борьбы с процессом старения», и сам же стал ее главным научным сотрудником. Его лаборатория в Калифорнии носит название Strategies for Engineered Negligible Senescence Research Foundation (Фонд стратегий достижения пренебрежимого старения инженерными методами) (SENS). Она получила финансирование от основателя PayPal Питера Тиля (того же самого, кто спонсировал разработку Sprayable Sleep). В Силиконовой долине, где самонадеянность и высокомерие щедро вознаграждаются, ди Грей управляет фондом, чье существование основано на идее продления человеческой жизни на неопределенный срок.
Для большинства людей старение – это не физическое недомогание, которое можно «вылечить». Однако в богатых странах все больше людей умирают от недугов, широко известных как заболевания, «связанные с возрастом»: болезни Альцгеймера, болезни Паркинсона, большинства видов рака, сердечно-сосудистых заболеваний. (Исследовательский фонд SENS в FAQ на своем сайте уверяет читателей, что, хотя возрастные заболевания неизбежны, по крайней мере на данный момент, «это не значит, что заботиться о своем здоровье не имеет смысла».)
Здесь традиционные исследования по лечению и профилактике заболеваний пересекаются с авангардными изысканиями в области продления жизни.
Идея начинается с того, что миллионы наших клеток делятся каждый день. Во время этого процесса в ДНК накапливаются повреждения. Правильная клетка знает, что в какой-то момент она должна самоуничтожиться. Неправильные клетки превращаются в опухоли. Но есть еще другие клетки – они и не умирают, и не продолжают делиться. Именно их называют сенесцентными или дряхлыми клетками, и именно на них фокусируется внимание ученых, занимающихся вопросами продления жизни.
Ди Грей далеко не первый геронтолог (так называют тех, кто изучает процессы старения), но он больше других настаивает на том, что от возрастных заболеваний невозможно избавиться, если процесс старения не будет прерван. В отличие от остальных исследователей он требует, чтобы мы рассматривали старение как болезнь. Изначально безвредную, но в конечном итоге полностью поглощающую нас. Согласно его мнению, старение – это общепринятая норма лишь в социокультурном плане, но на клеточном уровне это результат целой серии ошибок. Попытка предотвратить или исправить ошибки – не нарциссическая фантазия, а цель, которая вполне соответствует фундаментальной концепции базовой биомедицинской науки.
Тем не менее, поскольку FDA не рассматривает старение как болезнь или патологический процесс, продукты, предназначенные для «борьбы» или «предотвращения» старения, не регулируются законом о фармацевтических препаратах и являются частью дикого мира пищевых добавок, поэтому об их пользе сложно судить.
Тут следует вспомнить работу гарвардского исследователя Дэвида Синклера, который в 2004 г. прославился открытием энзимов, названных сиртуинами. Они участвуют в производстве энергии в митохондриях. Эксперименты показали, что увеличение их активности продлевает жизнь животных (червей и мышей), используя пока не до конца ясный механизм. Один из способов увеличения активности сиртуина – ограничение приема пищи. Но это очень скучный метод, и многие люди сразу его отметут. Поэтому компании – разработчики добавок пытаются создать таблетку, способную стимулировать активность сиртуина. (Синклер основал компанию под названием Sirtis, которую он затем продал интернациональной фармацевтической корпорации GlaxoSmithKline за $720 000 000.)
В 2013 г. Синклер сообщил об открытии еще одного соединения, которое привлекло внимание не только коммерсантов, но и прославленных ученых{180}. Никотинамидадениндинуклеотид (НАД) представляет собой кофермент, как и большинство химических веществ, которые мы называем витаминами. Синклер обнаружил, что у мышей, потреблявших химическое вещество, которое могло быть преобразовано в НАД, ткани выглядели моложе. Коллеги Синклера быстро наладили продажу вещества, вырабатывающего НАД, в виде пищевой добавки, основав в 2015 г. с помощью венчурного капитала новую компанию. Стартап под названием Elysium выделяется среди остальных тем, что заручился поддержкой Ленни Гуаренте – выдающегося наставника Синклера из Массачусетского технологического института, а также шести лауреатов Нобелевской премии и других уважаемых исследователей, которых я знаю как скрупулезных и рассудительных ученых (среди них, например, Дариуш Мозаффариан – декан Школы Фридмана по вопросам науки и политики в области питания при Университете Тафтса).
Однако о НАД в организме человека мы знаем лишь то, что коэнзим необходим для производства энергии внутри наших клеток и что уровень НАД снижается с возрастом. Возможно, это указывает на то, что он играет роль в процессах старения. Возможно, употребление этого вещества в пищу замедлит или остановит процесс старения без каких-либо неблагоприятных эффектов для организма. Возможно – крупными буквами. Elysium совершил очень резкий переход от исследований грызунов к коммерциализации препарата для людей. Их девиз – «Оптимизируй свое здоровье». Как и на всех пищевых добавках, на этикетке баночки стоимостью $60 мелким шрифтом указано: «Этот продукт не предназначен для диагностики, лечения или предотвращения каких-либо заболеваний».