Обращу внимание только на одну нелепость в мухинском пассаже — значит, все-таки Жуков был фронтовым полководцем, а ведь из бездарей такие не вырастают.
Книга Юрия Мухина полна несуразиц, газетная площадь не дает возможности сказать обо всех. Однако и приведенного достаточно, чтобы понять — пристрастность опасна для историка или для того, кто желает им казаться. Виктор Анфилов
Я еще не умер
Между прочим, еще тогда, в 2000 году, я, пользуясь ст. 46 Закона о средствах массовой информации, направил в "Независимую газету" свой ответ, который по закону эта газета обязана была опубликовать в течение 10 дней. «НГ», разумеется, на закон наплевала, и суд ее поддержал, ну да что уж тут поделать — демократы! Их власть. Власть подлых брехунов. Но мой ответ «НГ» я вам предлагаю ниже с некоторыми добавлениями, о которых я узнал позже.
Итак, в "Независимой газете" от 04.10.2000 была опубликована статья Виктора Анфилова "Без правил", которая является рецензией на первую книгу серии "Война и мы" библиотеки газеты «Дуэль». Это сборник статей авторов «Дуэли», и я в этом сборнике основной автор. Рецензия Виктора Анфилова меня порадовала, поскольку в сборнике дан очищенный от идеологии взгляд на Великую Отечественную войну, а академик Анфилов в попытке опорочить этот взгляд вынужден был лгать и на каждом шагу извращать смысл того, о чем в сборнике написано, всеми силами стараясь скомпрометировать авторов Сборника.
Этот политический способ спора, которому «НГ» дала довольно точное название "Без правил", доказывает, что научный уровень сборника "Война и мы" уже тогда существенно превосходил потенциал «профессиональных» историков, т. е. людей, которые за деньги своей зарплаты всю жизнь извращали историю в угоду очередному секретарю ЦК КПСС, а теперь делают это же в угоду Соросу или любому человеку с тремя долларами в кармане.
В этой статье я хочу показать методы того, как они это делают. Рассмотрим эти методы от простого к наглому, но сначала — пару слов о том, что именно В. Анфилов извращает.
К началу "разоблачения культа личности" совпали интересы Хрущева и генералитета Красной Армии. Хрущеву требовалось любыми путями облить Сталина грязью, а генералитету требовалось свалить на кого-нибудь свою вину за гнусную подготовку Красной Армии к войне. В результате этого совпадения желаний услужливые «историки» ввели в историю Великой Отечественной войны несколько лживых мифов (за что ЦК КПСС их щедро одарил научными званиями, должностями, гонорарами и т. д.). Наиболее известными из этих мифов являются: миф о том, что Красная Армия понесла тяжелое поражение в начале войны потому, что Сталин не привел накануне войны войска в боевую готовность, и миф о том, что Сталин до войны расстрелял всех лучших офицеров и генералов. В сборнике "Война и мы" анализировались многие мифы войны, в том числе и эти.
Первый миф рассматривался особенно тщательно: ставилась ли задача на отражение немецкого удара, в чем она заключалась (разгром вторгшихся войск или только удержание их у границ на время мобилизации), когда эта задача была доведена до округов, когда округа подготовили приказы по исполнению боевой задачи, когда округам был дан приказ привести приграничные армии и корпуса в боевую готовность, когда они привели их в эту готовность и т. д. и т. п. Это не простой анализ, поскольку ряд копий приказов и директив, поступавших из Москвы в округа, по-видимому при Хрущеве и позже, был в архивах уничтожен. Но всего уничтожить нельзя — остались приказы и директивы округов и армий, остались доклады, сделанные Генштабу еще до "разоблачения культа личности", осталась логика событий.
В результате этого анализа без каких-либо сомнений вырисовывается следующая последовательность: в середине мая 1941 г. из НКО и Генштаба в округа поступила директива на подготовку планов отражения немецких ударов; к середине июня округа закончили работу над этими планами и утвердили их в Москве; 14 июня 1941 г. было опубликовано миролюбивое заявление ТАСС и под его прикрытием в округа стали поступать из Москвы приказы о приведении дислоцированных у границы войск в боевую готовность; максимум 18 июня 1941 г., за четыре дня до начала войны, все округа такие команды получили. В плане их исполнения дивизии снимали с консервации технику и оружие, загружались боеприпасами и уходили из мест постоянной дислокации в места сосредоточения и в отведенные им полосы обороны. Это происходило в приграничных округах — Одесском, Киевском, Прибалтийском, Ленинградском. Исключение составил Западный военный округ, которым командовал изменник генерал Павлов. Здесь, вопреки телеграммам из Генштаба, войска не только не были приведены в боевую готовность, но даже не выведены из зимних квартир в лагеря. Преступление же тогдашних наркома обороны С.К. Тимошенко и начальника Генштаба Г.К. Жукова состоит в том, что они не проконтролировали исполнение своего приказа в этом округе.
Что противопоставляет этому анализу В. Анфилов? Как видите, подтасовку моего текста (о чем ниже), подборку сплетен, догадок и… ни единого документа! Заканчивает Анфилов разбор этой версии так: "Что же касается приведенных в подтверждение версии воспоминаний военачальников, то они либо неправильно истолкованы, либо ошибочны. Что легко доказывается".
Обрадовав читателей «НГ» легкостью доказывания, он, однако, не приводит ни одного примера "неправильного истолкования". Да и как можно "неправильно истолковать" доклады в Генштаб, сделанные в начале 50-х генералами, командовавшими войсками в июне 1941 г., которые я привел в главе 2 этой книги?
Как можно "неправильно истолковать" слова выписки из приказа командующего Прибалтийского особого военного округа генерал-полковника Кузнецова от 18 июня 1941 г. инженерной службе округа (выделено мною — Ю.М.): "С целью быстрейшего приведения в боевую готовность театра военных действий округа ПРИКАЗЫВАЮ". А приказывал он, к примеру, следующее: "е) командующим войсками 8-й и 11-й армий — с целью разрушения наиболее ответственных мостов в полосе: госграница и тыловая линия Шяуляй, Каунас, р. Неман — прорекогносцировать эти мосты, определить для каждого из них количество ВВ, команды подрывников и в ближайших пунктах от них сосредоточить все средства для подрывания. План разрушения мостов утвердить военному совету армии. Срок выполнения 21.6.41."
Можно ли "неправильно истолковать" слова директивы штаба этого округа от 19 июня 1941 г.: "…усилить контроль боевой готовности. Все делать без шума, твердо, спокойно. Каждому командиру и политработнику трезво понимать обстановку… минные поля установить по плану командующего армией там, где и должны стоять поля по плану оборонительного строительства. Обратить внимание на полную секретность для противника и безопасность для своих частей, выдвигающиеся наши части должны выйти в свои районы укрытия, продолжать настойчиво пополнять части огневыми припасами и другими видами снабжения. Настойчиво сколачивать подразделения на марше и на месте".
(А ведь вас, читатели, полководцы жуковы и «историки» анфиловы уверяют, что до ночи 22 июня 1941 г. Сталин запрещал приводить войска в боевую готовность).
Правда, совсем иное положение было в Западном особом военном округе, которым командовал изменник Павлов. Напомню, что на суде начальник связи округа генерал Григорьев в присутствии ничего ему не возразивших генералов Павлова и начальника штаба округа Климовских оправдывался:
"Выезжая из Минска, мне командир полка связи доложил, что отдел химвойск не разрешил ему взять боевые противогазы из НЗ. Артотдел округа не разрешил ему взять патроны из НЗ, и полк имеет только караульную норму по 15 штук патронов на бойца, а обозно-вещевой отдел не разрешил взять из НЗ полевые кухни. Таким образом, даже днем 18 июня довольствующие отделы штаба не были ориентированы, что война близка. И после телеграммы начальника генерального штаба от 18 июня войска не были приведены в боевую готовность".
И как этот факт — ссылка на прямой приказ Жукова о приведении войск в боевую готовность, отданный 18 июня, — можно "истолковать неправильно"? И как можно неправильно истолковать вот это донесение штаба 12-го механизированного корпуса о боевых действиях корпуса в период с 22 июня по 1 августа 1941 г.
До 18.06.41 г.До начала боевых действий части 12-го механизированного корпуса дислоцировались:
— 23-я танковая дивизия — в районе Лиепая;
— 28-я танковая дивизия — в районе Рига;
— 202-я мотострелковая дивизия — в районе м. Радзивилишки;
— штаб корпуса, 380-й отдельный батальон связи и 10-й мотоциклетный полк — Елгава;
— 47-й отдельный мотоинженерный батальон — 5 км северо-восточнее Елгава.
Части корпуса занимались боевой и политической подготовкой.
18.06.41 г. На основании директивы Военного совета Прибалтийского особого военного округа по корпусу был отдан приказ за № 0033 о приведении в боевую готовность частей корпуса, выступлении в новый район и сосредоточении.
28-й танковой дивизии (без мотострелкового полка) — в леса Бувойни, Бриды, Норейки.
23-й танковой дивизии — м. Тиркшляй, м. Седа, м. Тришкяй.
202-й мотострелковой дивизии — Драганы, Валдейки, Науконис.
10-му мотоциклетному полку — в лес Давноры.
47-му отдельному мотоинженерному батальону — лес 2 км южнее Адомишки.
Штабу корпуса, 380-му отдельному батальону связи — в лесу 2 км западнее г. дв. Найсе.
18–20.06.41 г.Части корпуса, совершая ночные марши, 20.06.41 г. сосредоточились в указанных районах.
202-я мотострелковая дивизия 20–21.06.41 г. вышла из указанного района и заняла оборону на рубеже Коркляны, Покроженце, г. дв. Юнкелай.
18–21.06.41 г.В районах сосредоточения организованы охранение и круговая оборона своих районов. Приводились в порядок материальная часть и личный состав после совершения марша.