– Я поговорила со своим отцом об Ане Марии. – Беатрис смотрит прямо на меня.
– И как все прошло?
– Не так плохо, как я себе представляла, – уныло отвечает она.
– Наш разум – удивительная вещь.
Какое-то время она обдумывает сказанное мной.
– Ну, не то чтобы у меня не было веских причин для беспокойства, – наконец продолжает Беатрис. – В мире полно людей, которые возненавидели бы меня из-за того, что мне… нравятся девушки. Но мой отец не один из них. – Беатрис гордо вскидывает подбородок. – Мне даже жаль Ану Марию. Ее родители не похожи на моего отца, поэтому ей приходится все время врать. Даже самой себе.
Я не знаю, что на это ответить. Она права. В нашем мире хватает дерьма, и никогда не рано это понять.
– Я не вернусь в школу, – заявляет Беатрис. – Отец сказал, что разрешит мне посещать онлайн-курсы, но взамен взял с меня обещание поговорить с психотерапевтом. Вчера у нас была первая встреча в Zoom. – Беатрис морщится. – Опять-таки, все прошло не так плохо, как я себе представляла.
– Онлайн-школа? – повторяю я. – Через Zoom?
– Папа заплатил Елене за то, чтобы она открыла свой дурацкий отель и включила Wi-Fi для более устойчивого соединения, – объясняет Беатрис.
Я приподнимаю бровь и иронично спрашиваю:
– Интересно, чем именно он ей заплатил?
Губы Беатрис расплываются в улыбке, я тоже не могу сдержать ухмылки, и вскоре мы обе смеемся. Я обнимаю Беатрис, а она кладет голову мне на плечо. Вместе мы наблюдаем за играющим вдалеке морским львом.
– Знаешь, – говорит она, – ты могла бы остаться здесь. С нами.
Мне трудно ей перечить.
– Когда-нибудь все же придется вернуться к реальной жизни, – возражаю я.
Беатрис отстраняется от меня с задумчивым выражением лица.
– Но разве хоть иногда, – спрашивает она, – происходящее здесь не казалось тебе реальным?
Дорогой Финн!
Возможно, эту открытку я вручу тебе лично в руки по приезде домой. Но мне нужно сказать тебе кое-что, и это не может ждать.
Я много думала о том, что мы подчас совершаем непростительные поступки. Например, меня не было рядом с матерью, когда она умерла. А матери не было рядом со мной все мои детство и юность. Или то, что я оставила тебя одного во время пандемии. Или то, как ты уговорил меня отправиться в путешествие одной.
О последнем я думала чаще всего. Когда ты сказал, что пытаешься уберечь меня… Наверное, ты просто старался убедить себя в том, что подобное решение было самым разумным. Ты был так уверен, что я непременно заражусь? Неужели ты веришь, что, когда мир разваливается на куски, лучше быть порознь с любимым, а не вместе?
Конечно, я наверняка чересчур зацикливаюсь на этом, но в данный момент времени для размышлений у меня предостаточно. Я тебя не виню. Я тоже говорила и делала такое, чего говорить и делать мне не следовало.
Я знаю, все совершают ошибки. И до недавнего времени я искренне считала, что ошибки – это слабость. А потому не позволяла себе их совершать, чтобы в следующий раз превзойти саму себя. Это оказывается так утомительно – пытаться никогда не сойти с пути из опасений о том, что в противном случае я не смогу вернуться на правильный путь.
Итак, вот что я поняла: если, оглядываясь назад, ты понимаешь, что облажался – совершил какой-то непростительный поступок, – это не значит, что ему не суждено было произойти. Конечно, мы не хотели бы ошибаться, но если что-то идет не по плану, возможно, наш план изначально был неправильным. Не могу толком объяснить. Возьмем, к примеру, мой багаж. Быть может, нашедшему его человеку одежда была нужна больше, чем мне? Или Беатрис: как сложилась бы ее жизнь, если бы я не застряла на Исабеле? Или Китоми, которая получила возможность наслаждаться видом своей картины вместо того, чтобы отправить ее на склад и больше никогда не видеть. Или люди, которых ты спас, а также те, кого ты не смог спасти, но кого проводил до самого порога смерти. Теперь я понимаю: быть может, все не пошло наперекосяк. Быть может, все это время я ошибалась, и сейчас я нахожусь именно там, где и должна была оказаться.
Кому: DOToole@gmail.com
От кого: FColson@nyp.org
Я слишком устал, чтобы пересказывать все, что произошло сегодня в больнице.
Надеюсь, ты там в порядке.
У кого-то из нас должно быть все хорошо.
Через две с половиной недели после того, как мы с Габриэлем провели вместе ночь, вернувшись домой с пробежки, на пороге своей квартиры я внезапно обнаруживаю записку. Вероятно, ее подсунули мне под дверь. В ней Габриэль зовет меня в поход в место под названием Плайя-Бараона. Он будет ждать меня завтра в 9:00 утра, если я решу принять приглашение.
Я понимаю, что не смогу вечно прятаться от него, хотя мне бы этого очень хотелось. Сегодня 9 мая. Вот уже почти два месяца, как я живу на Исабеле. Однажды паром на Санта-Крус возобновит свою работу. На таком маленьком острове избежать встречи с Габриэлем мне вряд ли удастся. Я обязана с ним поговорить.
На следующее утро я выскальзываю через раздвижные стеклянные двери и вижу, что Габриэль уже ждет меня в компании двух ржавых велосипедов и термоса с кофе.
– Привет, – первой заговариваю я.
Его взгляд устремляется на меня.
– Привет, – отзывается Габриэль.
Мне странно чувствовать стеснение рядом с тем, кого я ощущала внутри себя. От этой мысли у меня краснеют щеки, и я стараюсь отогнать ее разговором.
– Велосипеды? Мы едем куда-то очень далеко?
Габриэль потирает затылок.
– Дальше, чем до Стены слез, но ближе, чем до Сьерры-Негры, – поясняет Габриэль. – Это секретное место, закрытое как для туристов, так и для местных жителей. В последний раз я бывал там в глубоком детстве.
– Нарушаем очередной закон, – легкомысленно замечаю я. – Ты плохо на меня влияешь.
Габриэль тут же поднимает глаза на меня.
Я отворачиваюсь, хватаю один из велосипедов и откашливаюсь.
– Я виделась с Беатрис. – Неуклюжая попытка сменить тему разговора. – Она заверила меня, что все… хорошо.
Габриэль долго смотрит на меня, а потом берется за руль второго велосипеда.
– Ладно, – тихо бубнит он себе под нос и кивает, как будто соглашаясь с моим решением насчет того, что подлежит обсуждению, а что – нет.
Габриэль катит велосипед к главной дороге, по пути рассказывая мне, как Беатрис поведала ему о краже 123 детенышей черепах из питомника в 2018 году, как он сам безуспешно пытается втолковать Абуэле, что ей нельзя идти в церковь поиграть в lotería, даже если она пообещает не снимать маску. Мы едем по пыльным грунтовым дорожкам, а Габриэль продолжает рассказывать, как он почти закончил строительство второй спальни в доме на ферме и как это хорошо, потому что Беатрис планирует остаться с ним даже после возобновления работы школы на острове Санта-Крус.
Потом около получаса мы едем в полной тишине.
– Моей первой любовью была Луз, – внезапно говорит Габриэль. – Она сидела передо мной в классе, потому что наши фамилии стояли рядом в школьном журнале, и я несколько месяцев изучал три родинки на ее шее, прежде чем набрался смелости заговорить с ней. – Он смотрит на меня. – А ты помнишь свою первую любовь?
– Конечно. Его звали Джаред, он был вегетарианцем. Поэтому я целый месяц отказывалась от мяса, только чтобы он обратил на меня внимание.
Габриэль смеется:
– Ты помнишь, что было до того, как ты поняла, что тебе нравятся мальчики?
Я вопросительно смотрю на него:
– Нет…
– Вот именно. – Его челюсть напрягается. – Я никому не позволю снова разбить ей сердце.
Настоящий рыцарь!
– Разве кто-то посмеет покуситься на ее сердце, когда ты так рьяно его защищаешь?
Он пристально смотрит мне в глаза. Я выдерживаю взгляд, но из-за этого чуть не врезаюсь в дерево. Габриэль вовремя успевает спрыгнуть с велосипеда и предупредить аварию.
– Нам придется спрятать велосипеды. Если смотрители парка их заметят, то поймут, что здесь кто-то есть.
Габриэль затаскивает свой велосипед в заросли кустарника и прикрывает ветками ржавый металл, затем проделывает с моим велосипедом то же самое.
– Что теперь? – спрашиваю я.
– Теперь мы пойдем пешком. Оставшийся путь займет не больше сорока пяти минут.
Габриэль избегает скользких тем и рассказывает мне о своем детстве. Отец обычно читал ему перед сном «Моби Дика», потому что Мелвилл узнал о китобойном промысле по пути на Галапагосские острова. Только он называл их «заколдованными островами». Габриэль также рассказывает, что в последний раз был на Плайя-Бараоне с Amigos de las Tortugas – с Друзьями черепах – группой детей, которые отправились туда вместе с сотрудниками Исследовательской станции Чарльза Дарвина считать гнезда морских черепах. Компанию им составляли волонтеры со всего мира, и один из них – турист из Соединенных Штатов – научил Габриэля серфингу.
Когда мы наконец преодолеваем дюну и видим расстилающийся внизу пляж, у меня перехватывает дыхание. Он прекрасен своей дикостью – ревущим морем и неухоженным песком, окаймленным кактусами и кустарником. Габриэль протягивает руку, и после секундного колебания я хватаюсь за нее. Он помогает мне перебраться через пригорок на пляж.
– Осторожно! – Он тянет меня влево, чтобы я не наступила на небольшую ямку в песке, похожую на лопнувший под землей пузырь. – Да, вот так. Это гнездо морской черепахи.
Я оглядываюсь и при внимательном рассмотрении замечаю еще двадцать таких же отверстий в песке.
– Что, правда? – удивляюсь я.
– Да. И как бы далеко в океан черепахи ни заплывали, они всегда возвращаются на этот пляж, чтобы отложить яйца.
– Как они его находят?
– По магнитному полю. По сути, у каждой части побережья есть свой отпечаток пальца, детеныши запоминают его и находят по памяти.
– Круто! – Я не в силах скрыть своего восхищения.
– Я привел тебя сюда не поэтому. – Габриэль указывает на извивающуюся линию на песке, которая теряется в прибое. – После того как самки черепах откладывают яйца, около сотни зараз, они уходят. – Он смотрит на меня. – И не возвращаются, чтобы позаботиться о своем потомстве.