«Спасибо», – глазами говорю ему я.
Он еле заметно кивает в ответ.
– Хмм, – протягивает папа. Вторая реплика Люка вызывает в нем гораздо меньше энтузиазма, чем первая.
Следующий час проходит за разговорами об учебе и жизни в целом. Люка забрасывают вопросами, на которые тот отвечает, ни разу не поморщившись. Мне стыдно за родителей, и я вдруг понимаю, что пытаюсь придумать, как потом буду извиняться за них перед Люком. Они так… не похожи на Мэл. Они не излучают тепло и не разбавляют беседу шутками; наоборот, они в высшей степени серьезны, как будто пытаются доказать, что они Хорошие Родители, и опровергнуть все, что я могла наговорить про них Люку. И, боже, сколько же они задают вопросов. Может показаться, что Люк пришел на интервью. Но он так хорошо справляется, что я начинаю задумываться, сколько девушек уже успели познакомить его со своими родителями. Меридит – наверняка, он ведь так часто бывал в ее доме. Но был ли кто-нибудь еще? Может быть, Кортни? А еще он говорил, что встречался с кем-то в универе. Конечно, вряд ли у них дошло до знакомства с родителями, но откуда мне знать?
Когда мама с папой встают из-за стола, чтобы принести десерт, Люк наклоняется ко мне и шепчет:
– Ты выглядишь очень несчастной.
– Так и есть. Ужасный вечер.
Кажется, мои слова его удивляют.
– Почему? Я что-то делаю не так?
– Что? Нет! – восклицаю я. – Дело в… них. Они вон из кожи лезут и…
– Они замечательные. – Люк кладет руку на мою коленку и сжимает ее. По моему бедру бегут мурашки, но я пытаюсь не подавать виду.
– Ты говоришь неправду.
– Ничего подобного, – отвечает он.
В конце вечера, когда я провожаю его до машины, он продолжает настаивать на своем.
– Послушай, ты же их единственная дочь. Они хотят удостовериться, что ты не выскочишь замуж за какого-нибудь оболтуса.
– Буквально вчера это их еще не заботило.
Я сама удивляюсь тому, что произнесла эти слова вслух. Но прежде чем я успеваю дать задний ход, Люк говорит:
– Тебя ведь именно это и беспокоит?
– Что?
– Их… новообретенный интерес к тебе.
Я пожимаю плечами.
– Мне приятно, что им больше не все равно – правда приятно. И я знаю, что у многих людей проблемы с родителями, но все-таки… Я к этому не привыкла. У меня такое чувство, что я попала в параллельный мир.
– Я понимаю, – неожиданно говорит Люк. – Но я рад, что теперь они рядом с тобой. Это что-то да значит.
– Я знаю, – говорю я, но мне по-прежнему не по себе от сегодняшнего вечера. У меня создалось впечатление, что из нас четверых больше всех притворялись именно родители. Как будто они пытались переписать прошлое и сделать вид, что так было всегда.
Вероятно, меня беспокоит то, что мы ни разу не говорили обо всех переменах в нашей семье. Не было такого, чтобы мама посадила меня перед собой и сказала: «Мне лучше» или «Извини». Она даже не попыталась объяснить, что происходило все эти восемнадцать лет. Такое ощущение, будто я одна помню, как мы жили раньше.
– Спасибо, что пришел и отнесся ко всему с таким пониманием, – говорю я.
– Если бы я остался в Винчестере, когда мы… до того, как все произошло, – неловко начинает он, – я бы пришел гораздо раньше. Мне всегда хотелось получше узнать твоих родителей.
– Ну вот и свершилось, – произношу я, пытаясь добавить в наш разговор юмора.
– Может быть, это помогло бы узнать хоть какую-то часть тайны.
– Какой тайны? – растерянно спрашиваю я.
– Кто ты есть на самом деле. Кто та прекрасная и умная девочка, которая вдруг появилась на нашем пороге. Как будто с неба упала.
Я начинаю хохотать.
– Во мне никогда не было никаких тайн.
– Для нас ты была загадкой.
Люк садится в машину и уезжает, но в моих ушах все еще звучат эти последние слова.
«Для нас ты была загадкой».
Для кого именно?
Для него? Для Мэл? Для Роуэна?
Почему-то мне кажется, что он имел в виду себя и Роуэна. Я задаюсь вопросом, обсуждали ли они меня, когда я уходила от них по вечерам. Что они обо мне думали.
Я всегда казалась себе открытой книгой – возможно, даже чересчур открытой. Я не понимаю, что Люк хотел узнать обо мне. Что ему еще не было известно.
И почему он просто не спросил меня об этом, когда мы встречались?
Возможно, ему не хватило времени.
Или, возможно, несмотря на то что наши отношения казались мне идеальными, оставались какие-то закоулки моей души, в которые Люк боялся заглянуть.
17
Когда в пятницу Уиллоу с Брэттом зовут меня на вечеринку, которую в этот день устраивают ребята, работающие в нашем лагере, я тут же отвечаю решительным отказом. Во-первых, они собираются у озера. Во-вторых, это вечеринка.
– Да ладно тебе, – упрашивает меня Уиллоу. – Тогда у Бэйли все было бы хорошо, если бы не Эрик. А он теперь другой человек. Ты сама сказала.
– Мне кажется, я использовала немного другие слова.
– Но смысл был такой.
– Я ненавижу это озеро, – говорю я, радуясь, что Люк еще не успел присоединиться к нам за обеденным столом. Меньше всего на свете мне хотелось бы, чтобы он услышал этот диалог.
– Тебе необязательно в нем плавать, – вставляет Брэтт.
– Неважно. Оно все равно остается… этим озером.
– Ну, не бросай нас, – канючит Уиллоу. – Все идут. Все, кроме тебя.
– Люк не идет.
– Вы с ним вообще разговариваете? – интересуется Уиллоу. – Мне он сказал, что придет.
Я растерянно моргаю, не веря своим ушам.
– Он так сказал? Он понимает, о каком озере идет речь?
Уиллоу бросает взгляд на Брэтта, а Брэтт смотрит на меня так, словно я самый тупой человек в мире.
– Учитывая, что это единственное озеро в Винчестере… думаю, да.
– А.
– Спроси у него сама, – предлагает Уиллоу в тот момент, когда кто-то опускается на стул рядом со мной. Я поднимаю на Люка взгляд, но ничего не говорю, и Уиллоу задает вопрос сама: – Люк, ты вроде говорил, что придешь сегодня на вечеринку?
– Ага, почему бы и нет? – произносит он.
Почему бы и нет?
Это то самое место, где все полетело к чертям, вот почему. Я буравлю его взглядом, но он только пожимает плечами и принимается за обед, как будто это место не сыграло в его жизни совершенно никакой роли. Он тянется за кетчупом, стоящим на другом конце стола, и тихонько говорит мне:
– Это просто обычное место.
Только вот это не просто обычное место. Это то самое место.
Неужели оно так мало для него значит?
Неужели мы так мало для него значили?
– Ты что, боишься этого озера? – недоуменно спрашивает Брэтт.
– Вроде того, – отзываюсь я, не желая вдаваться в подробности.
– Я защищу тебя! – обещает Уиллоу, обнимая меня одной рукой.
– Будь храброй, – советует Брэтт. – Если ты не пойдешь, то дашь этому месту власть над собой. Тем более всегда можно уйти, если тебе там не понравится.
Будь храброй.
Эти слова возвращают меня в тот вечер, когда я поцеловала Люка.
В тот вечер я поклялась себе быть счастливой, благодарной, красиво одетой и храброй.
Это было началом конца.
Но все-таки это было началом.
Пусть несколько месяцев спустя все закончилось дерьмово, это не отменяло того факта, что я любила эту фразу и хотела сделать ее девизом своей жизни.
– Я приду на один час, – говорю я.
– Ура! – восклицает Уиллоу. – Я подумываю запустить на вечеринке прямой эфир. И так как ты была в видео о поездке на природу, мы могли бы снова тебя поснимать!
Я бросаю на нее многозначительный взгляд.
– Или нет, – добавляет она.
Вот и все, я правда это делаю. Я возвращаюсь на то место, где все изменилось.
Люк ведет себя так спокойно, что во мне закипает ярость. Она подогревает мою решимость пойти туда и доказать ему, что меня тоже совершенно ничего не беспокоит. Такова суть наших отношений, разве нет? Все это только игра. Сплошной фарс.
Вечером Уиллоу приходит ко мне, чтобы вместе собраться на вечеринку. Она выбирает для меня джинсовую мини-юбку и кошмарный топ на тонких лямках, сшитый из струящейся ткани в горошек. Он напоминает мне крылья божьей коровки.
– Кошмарный? – изумленно переспрашивает она. – Дорогая моя, ты что? Он просто идеальный!
– Он слишком… хипповский.
– И что? Ты можешь позволить себе побыть хиппарем. Ты можешь стать кем захочешь на один вечер.
Уиллоу надевает длинное платье и укладывает волосы прекрасными объемными локонами. Потом она берется за макияж. Когда она заканчивает, я становлюсь гламурно-хипповской версией себя, а сама она выглядит как принцесса, приплывшая к нам с какого-нибудь солнечного, экзотического острова. Так как мы живем рядом и собираемся на вечеринку вместе, мы обе едем к озеру на моей машине. Я не собираюсь пить, поэтому могу подвезти Уиллоу по пути обратно.
Когда мы подъезжаем к озеру, там стоит больше машин, чем я ожидала.
– Я думала, это вечеринка для тех, кто работает в лагере.
– Видимо, ребята позвали гостей, – беззаботно предполагает Уиллоу.
Мы паркуемся рядом с другими машинами под парой раскидистых деревьев и идем к «пляжному» берегу озера. Музыка играет относительно тихо, так что полиция к нам вряд ли нагрянет. Люди смеются, разговаривают и явно приятно проводят время. Они определенно точно не работают с нами в лагере, но я стараюсь об этом не задумываться.
Кроме того, проблема не в людях, а в месте. В воспоминаниях, которые с ним связаны.
Мои мысли не успевают перенестись в прошлое: кто-то хватает меня за руку, и, обернувшись, я вижу Люка. Он лишает меня возможности что-нибудь сказать, потому что тут же прижимается своими губами к моим. Поцелуй получается неприятным и слюнявым. Я делаю шаг назад.
– Ты что, напился? – спрашиваю я, и в моем голосе звучат истерические нотки.
– Сегодня же пятница! – восклицает Брэтт, возникнув из ниоткуда вслед за Люком. Он обнимает Уиллоу, потом меня. – Дай парню немного расслабиться!