Патерно опустился в единственное пластиковое кресло, сиротливо стоящее в углу палаты.
– Судя по следам на дороге, вы вели «Мерседес» Памелы Делакруа на юг. Предположительно – в Сайта-Крус, где учится в университете ее дочь Джули. Дорога в этом месте взбирается на холм, а затем делает крутой поворот. Грузовик ехал вам навстречу. Оба вы одновременно затормозили и круто повернули, как будто внезапно что-то увидели и пытались объехать. Он проломил ограждение и вылетел с одной стороны, вы – с другой. Памела не была пристегнута; ее вышвырнуло из машины. Она умерла мгновенно. – Марла похолодела от ужаса и чувства вины. – Грузовик покатился вниз по холму, врезался в дерево и взорвался. Кто-то заметил взрыв и позвонил по 911 еще до того, как подъехали первые свидетели – пожилая пара.
Марла закрыла глаза. Под веками рождались ужасные картины, вызывающие дрожь и тошноту.
– Извините, – слабо пробормотала она.
– И вы меня извините.
Впрочем, в голосе его не слышалось ни сожаления, ни сочувствия. А решившись наконец открыть глаза, Марла наткнулась на тот же холодный, жесткий, изучающий взгляд.
Поднявшись, детектив порылся в кармане и извлек оттуда визитную карточку, затем выключил и убрал диктофон.
– На сегодня хватит. Если что-нибудь вспомните, позвоните мне.
– Обязательно, – пообещала Марла.
Только сейчас она заметила какое-то движение у двери. Они были не одни в палате: на пороге стоял Ник. «Давно ли он здесь? Много ли успел услышать?»
– Мне казалось, беседа с полицией должна проходить в присутствии адвоката, – заметил Ник, входя в палату.
На его темных волосах блестели капли дождя. На миг он встретился взглядом с Марлой, затем скользнул взглядом в сторону детектива, убирающего блокнот.
– Этот вопрос мы с миссис Кейхилл уже обсудили. Я ни в чем ее не обвиняю.
– Алекс что-то говорил о непредумышленном убийстве.
Кровь застыла у нее в жилах. В голове загудело. Что это значит? Тюрьма?
– Пока что мы не предъявляем никаких обвинений, – почесывая подбородок, повторил детектив. – А вы... вы ведь, кажется, не муж?
– Нет, – резко ответил Ник и бросил в сторону Марлы быстрый взгляд, исполненный непонятного для нее значения. – Брат мужа. Ник Кейхилл.
Мужчины обменялись рукопожатием. Рука детектива почти исчезла в широкой ладони Ника.
– Из Орегона, правильно? – проявил свою осведомленность Патерно.
– Из Чертовой Бухты, – уточнил Ник. – Откуда такое название – не спрашивайте. Наверно, придумал по пьянке какой-нибудь матрос.
– Приехали навестить родных?
– Меня просили приехать. По делу.
– Не из-за несчастного случая?
– Это связано с несчастным случаем, – холодно ответил Ник. Застывшее лицо его ничего не выражало, на подбородке, выбритом с утра, уже проступала темная щетина.
Патерно повернулся к Марле и постучал пухлым пальцем по карточке.
– Значит, поняли – как только что-то вспомните, сразу ко мне!
– Конечно, – искренне пообещала Марла. Ничего она так не желала, как избавиться от пытки неизвестностью, узнать правду– как бы та ни была горька.
Патерно вышел. Ник прикрыл за ним дверь, и в палате наступила тишина.
– Что ты делаешь? – спросила Марла.
– Слежу, чтобы нас не подслушали. – Глаза его были темны, смуглая кожа туго обтянула скулы.
И снова при взгляде на него сердце Марлы забилось часто и тревожно.
– Ты так себя ведешь, словно я преступница. – Она откинула со лба прядь волос, с отвращением ощутив под пальцами выбритый череп. – Или ты преступник.
Он скользнул по ней холодным острым взглядом, и безликая больничная палата внезапно показалась Марле слишком тесной. Слишком интимной.
– Просто хочу, чтобы ты была осторожна.
– Послушай, Ник, я ценю твою заботу, но оставь эти театральные приемы. Мне скрывать нечего.
«Откуда тебе знать?» Он не сказал этого вслух, но Марла прочла вопрос в его глазах.
Она смертельно устала. Голова раскалывалась. Ее тошнило от всего этого – от больницы, вопросов, неизвестности, боли и чертовой проволоки, постоянно напоминающей о себе. Но больше всего – от того, что она не видела вокруг ни одного знакомого лица.
– Так я и думал. – Прислонившись к стене, Ник снова уставился на нее этим проклятым загадочным взглядом. – Алекс сказал, тебя сегодня выписывают. У тебя есть все, что нужно?
Марла покачала головой.
– Мне нужен аспирин. Таблетка величиной со штат Монтана.
– Я спрошу у медсестры, – предложил он и направился к двери.
– Подожди! – взмолилась она, вдруг испугавшись, что снова останется наедине с сотней нерешенных загадок.
Ник остановился на пороге.
– Почему мне кажется... не знаю... как будто ты мне не доверяешь или знаешь обо мне что-то такое, что... – Она помолчала. – Конечно, все вы знаете обо мне больше, чем я сама. Но с тобой как-то по-другому.
Ник медленно повернулся. Теперь от его взгляда веяло арктическим холодом.
– О чем это ты?
– Сам скажи, – предложила Марла. – Ты знаешь, а я – нет.
Он задумчиво почесал отросшую за день щетину. «Собирается солгать, – поняла Марла, – или не верит мне».
– Я зашел узнать, как ты себя чувствуешь, – заговорил он наконец. – И только потому, что Алекс попросил. Не думаю, что нам с тобой стоит вести задушевные беседы.
– Почему?
– Потому что это ни к чему не приведет.
– Позволь мне об этом судить!
Плотно сжав губы, он холодно, испытующе смотрел ей в лицо.
– Хорошо, Марла. Если ты хочешь знать, отвечу. – Последовала небольшая пауза. – Мы с тобой были любовниками.
– Что?! – ахнула она.
«Нет, нет! Не может быть! Интрижка с братом мужа?!. Ни за что!» И однако в глубине души Марла признавала, что Ник очень привлекателен, даже сексуален.
– Да не волнуйся так. Это старая история. Ты бросила меня ради Алекса.
– Давно? – прошептала она, бессильно откинувшись на подушку.
– Пятнадцать лет назад.
– И за это время...
– Ничего.
Она выдохнула воздух сквозь стиснутые зубы.
– Ты сама спросила, – напомнил Ник.
– Да... да, знаю, – прошептала Марла, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. Господи, что же она за человек?
В первый раз после пробуждения она спросила себя, хочет ли знать правду.
– Сто тысяч! – кричал он в трубку телефона-автомата. Желтые фонари за стеклом расплывались в косых струях ливня. Асфальт блестел, как зеркало. В воздухе пахло морем и дождем.
– Ты обещал сто штук! А не двадцать пять!
– Я обещал сто тысяч за ее смерть, – холодно ответил голос в трубке. – Она не умерла.
– Еще ты говорил, что в машине больше никого не будет! – напомнил убийца. – Я хочу получить все, что мне причитается!
Мимо, блестя фарами, проносились машины. Из открытых окон доносился скрежет и визг тяжелой музыки.
– Деньги ты получишь. Но сначала она должна умереть. От несчастного случая, как договаривались.
– Я ведь могу пойти в полицию.
– Попробуй. Интересно, кто тебе поверит?
Черт бы побрал этого ублюдка – спокоен, словно беседует о погоде с партнером по висту!
Мимо, разбрызгивая грязь, проехал полицейский автомобиль. Убийца инстинктивно отвернулся, спрятал лицо. Холод и сырость осеннего Сан-Франциско пробирали его до костей.
– Ты получишь деньги, как только выполнишь работу. И выполнишь как следует. Больше никакой халтуры. Ясно?
– Ясно, ясно.
Спорить нет смысла – он завяз по уши. И потом, у него в этом деле свой интерес. Он убьет эту суку – так или иначе, но убьет.
– По какому номеру мне с тобой связаться?
– Я сам с тобой свяжусь.
– Но...
Связь прервалась.
– Ах ты, сукин сын! Ублюдок! – заорал убийца и шмякнул трубку о рычаг.
Засунув руки глубоко в карманы, он захромал к джипу. Чертова нога – та, что он подвернул в ту ночь, – от сырости опять разболелась. Но сильнее боли в ноге, холода и разочарования была надежда, что этот сучий выродок рано или поздно получит свое.
Мигающая реклама «Будвайзера» приглашала зайти па огонек. Убийца поколебался перед дверью, потом подумал, что заслужил выпивку. И женщину. Любую. Хоть распоследнюю уличную шлюху.
Общение с богатыми ублюдками всегда пробуждало в нем жажду и похоть.
Глава 5
– Я помню это место! – прошептала Марла, когда «Бентли» съехал с шоссе и принялся взбираться по крутому подъему, змеящемуся к вершине Маунт-Сутро.
Едва впереди показался дом, сердце ее отчаянно забилось. «Да, да, да! Сомнений нет: она была здесь, она все это видела!»
Марла покидала больницу в дурном настроении: однако все переменилось, когда перед внутренним взором ее замелькали обрывки прошлого. Кольцо, не то, что на ней сейчас, – попроще, без бриллиантов... пляж... лошади... Воспоминания вспыхивали на миг и исчезали, не складываясь в целостную картину; однако сомнений не было – они реальны. Марла потихоньку вспоминала свою жизнь.
Меньше получаса назад со смешанным чувством облегчения и тревоги перед будущим она покинула больничные стены. Санитар подвез Марлу на кресле-каталке к поджидавшему автомобилю, а Алекс помог устроиться на мягком кожаном сиденье. Дверцу ей открыл шофер – рослый блондин с холодными голубыми глазами и странной, как будто механической улыбкой. Ларс Андерсон. «Он уже много лет с нами», – объяснил Алекс. Марле в этом великане-скандинаве почудилось что-то неприятное; он напоминал лощеного красавца-злодея из фильмов о Джеймсе Бонде. Огромные руки Ларса легли на руль, и машина мягко тронулась. Позади осталась пышная зелень парка «Золотые Ворота», викторианские особняки Хейт-Эшбери и наконец впереди вырос особняк Кейхиллов – настоящая крепость!
«Вот я и дома».
Ворота с электронным управлением распахнулись, и машина двинулась к дому, сияющему в сумерках дюжинами узких окон. И эти окна-бойницы, прорезанные в беленых кирпичных стенах, и черепичная крыша, и мощеные дорожки, и кусты рододендронов и азалий, застывшие вдоль подъезда, словно молчаливые часовые, – все это было Марле определенно знакомо!