– Думаю, что мне лучше остаться здесь, – сказала я.
– Как тебе угодно, детка, – вздохнув, сказал он.
Фиеро вырвался из моих рук и кинулся к отцу, который наклонился, чтобы потрепать пуделя, позволяя ему облизать свое лицо. На меня нахлынули воспоминания о том, как мы брали Фиеро на прогулки по городу и как отец учил пса приносить палку в первый раз. Фиеро и отец были лучшими друзьями, особенно когда Эшли уходила гулять с приятелями и отец брал на себя заботу о собаке.
Он ненадолго зарылся лицом в шерсть Фиеро и поцеловал его в шею. У меня перехватило дыхание и в горле застрял комок рвущихся наружу слез. Наш мохнатый крошка не знал, почему отцу пришлось уйти и почему он больше не вернулся. Фиеро не понимал, почему его лучший друг исчез почти два года назад, и мне было больно думать, как он сейчас сбит с толку.
– Пока, милая, – сказал отец, вставая и направляясь к двери.
– Пока, – удалось выдавить мне.
Когда послышался звук закрываемой двери и щелчок замка, я осела на землю, не в силах сдерживать слезы, которые лились, казалось, целую вечность. Я совсем не была готова снова увидеть отца дома спустя столько времени, а уж тем более увидеть его с Фиеро. Определенно, всего этого было слишком для одного дня.
Чьи-то руки обняли меня, кто-то прижал меня к себе, и я узнала бы это объятие где угодно. Я не слышала, как она вошла домой, но мне не надо было поднимать взгляд, чтобы понять, что мама была здесь точно так же, как и всегда.
– Мам… – начала я, вытирая слезы.
– Шшш, все в порядке, детка, – сказала она, – нам не обязательно говорить об этом. Он ушел.
– Мне так стыдно за все, – выдавила я, и мои плечи затряслись, хотя я изо всех сил старалась держать себя в руках.
– Все в порядке, шшш… – Говоря это, мама круговыми движениями поглаживала меня по спине, помогая мне успокоиться и прийти в себя. Мир вокруг меня перестал раскачиваться и вращаться, и паническая атака, к которой я была так близка, начала отступать.
Мама поцеловала меня в висок, повернула лицом к себе и положила руки мне на плечи, чтобы посмотреть мне в глаза.
– Саванна, я должна извиниться перед тобой за то, как вела себя все последнее время. Это было несправедливо по отношению к тебе.
– Я… – мой голос дрожал, – ты уверена, что ты в порядке? Мам, некоторые твои недавние поступки меня пугали. Я волнуюсь за тебя.
– Дети не должны волноваться за родителей, – мягко ответила она, – со мной все будет в порядке, детка, обещаю.
– Хорошо… Если ты уверена…
– Это больше не повторится, обещаю, – повторила она.
Мне так хотелось ей верить. Но иногда, даже когда ты протягиваешь обе руки, чтобы помочь, люди не замечают, насколько им это нужно.
Глава 16
Когда в понедельник утром я открыла свой шкафчик, из него выпорхнула записка. Сверху характерным почерком Джорджа было написано мое имя. Типичным. В уголке свернутого листка бумаги было написано: «Открой меня, пожалуйста!» Что ж, игнорировать просьбу, написанную таким симпатичным почерком, просто непозволительно.
Причины, по которым Саванна злится на меня, меня огорчают.
1. Я не могу даже смотреть на качели в парке Сэндкасл. Они слишком сильно напоминают о ней.
2. Я не могу перестать проверять свой телефон каждые 3 минуты, чтобы посмотреть, не ответила ли она мне.
3. Даже гавайская пицца не кажется мне аппетитной.
4. Грэйс отказывается сказать мне, что я сделал не так, хотя она точно это знает.
5. Я не могу заснуть, зная, что сделал что-то, что расстроило тебя. Пожалуйста. Поговори со мной.
Я перечитала письмо по крайней мере еще четыре раза, прежде чем свернуть его и положить в задний карман, потом достала обрывок бумаги, нацарапала записку и подсунула ее в его шкафчик. Мое послание было не такое продуманное и детальное, но оно передавало смысл.
Загладь свою вину. Встретимся сегодня на качелях в парке Сэндкасл в 7:00 вечера.
Когда вы оставляете такое послание в шкафчике парня, который вам нравится, сосредоточиться на чем-либо еще невозможно весь день. Мой мозг проигрывал разные сценарии того, как все может пойти не так, и это подготовило меня на случай, если что-то ужасное действительно произойдет. Но еще больше пугали воображаемые сценарии, которые развивались бы в мою пользу. Я не могла себе позволить мечтать слишком много об этих сценариях, чтобы мое сердце не разбилось, если они не сбудутся.
Незадолго до семи я села в «Ниссан» и направилась в парк Сэндкасл. Уже в парке, остановив машину, я посидела в ней несколько минут, прежде чем отправиться к качелям, где Джордж учил меня выпускать злость и раздражение. Я начала раскачиваться и отклонялась назад каждый раз, когда взлетала вверх, чтобы посмотреть на звезды. Они проглядывали сквозь деревья надо мной, словно чтобы поздороваться.
Я услышала треск позади себя и задержала дыхание, когда Джордж сел на качели рядом со мной. Я не осмеливалась смотреть на него, понятия не имея, что сказать, а потом встала с качелей, пошла к заросшему травой холму и легла на траву, снова глядя на звезды, на которые смотрела всего несколько мгновений назад. Джордж молча присоединился ко мне и лег рядом.
Его пальцы коснулись моих, и я почувствовала, как будто фейерверки взрываются в моей крови. Что, если это было случайно? Что, если он не планировал меня касаться? Мое дыхание буквально застряло в горле на несколько мгновений, когда он сцепил наши мизинцы.
Я осмелилась повернуть голову и посмотрела в его темно-карие глаза, в которых отражался свет уличного фонаря, блестя маленькими золотыми искорками. И эти прекрасные глаза вопросительно смотрели на меня.
– Что ты делаешь? – прошептала я.
– Пытаюсь взять тебя за руку, – сказал он и подвинулся еще чуть ближе ко мне. – Ты не против?
Я лишь кивнула, потому что слова, которые я хотела бы ему сказать, не приходили мне в голову. Обычная Саванна сказала бы что-нибудь умное, что заставило бы его закатить глаза и незаметно улыбнуться. Но Саванна, которая держала за руку Джорджа? Она не могла говорить, потому что была слишком взволнована.
– Мне нравится это место, – сказал он, не сводя с меня глаз. В нормальной ситуации я бы отвела взгляд, который длится так долго, но сейчас это не было странно или неловко. Это был Джордж.
– Мне тоже, – удалось выдавить мне. – Я чувствую, что здесь могу быть кем угодно. Здесь меня не существует.
– То есть мы сейчас одновременно не существуем? – спросил он.
– Шшш, – прошептала я, – не порти момент.
Он провел большим пальцем по моей ладони, и я вздохнула. Мне сейчас хотелось существовать. Больше, чем когда-либо, мне хотелось существовать в этом месте с ним, всегда. Джордж приподнялся на локте и посмотрел на меня сверху вниз. Его светлые с рыжинкой волосы падали ему на глаза, и я, подняв руку, убрала их с его лица Моя рука задержалась на несколько мгновений на его щеке, прежде чем я положила ее назад на траву рядом с собой.
– Почему ты ушла с вечеринки не попрощавшись? – спросил он.
Радость внутри меня погасла, и я закрыла глаза. Как мне все объяснить, не выглядя при этом последней идиоткой? Что я видела, как он разговаривает с другой девушкой на вечеринке, и разозлилась? Несмотря на то что мы даже не встречаемся? Это застопорило бы любое развитие наших отношений.
– Я… я нехорошо себя чувствовала. Молочное и я – не лучшее сочетание, – пробормотала я.
Как мило, Саванна. Придумываешь лактозную атаку? Очень романтично.
– Сав, – сказал он, явно видя меня насквозь. От этого «Сав» у меня по позвоночнику пробежала дрожь. Мне снова захотелось протянуть руку и коснуться его щеки.
Я спрятала лицо в ладонях, а потом выпалила правду.
– Я видела, как ты сидел с Илейн Лоусон на вечеринке, и подумала, что она тебе нравится. Я рассердилась, или взревновала, или что-то в таком духе. Ну, то есть ничего страшного, если тебе нравится Илейн. Она очень милая и симпатичная. И я видела, как ты заправил ей за ухо прядь волос. И я ни в чем тебя не виню, у нее действительно классные волосы. Она, должно быть, принимает уйму витамина Н, чтобы добиться такого блеска.
Джордж взял меня за руки и отвел их от моего лица. Я посмотрела на него. Его глаза были всего в нескольких сантиметрах от меня, а пальцы переплетались с моими. Сердце дико билось, и я снова задержала дыхание.
– У Илейн в волосах запуталась резинка для волос, и я помог ее вытащить. Ты поэтому ушла?
– Но тогда почему ты убежал с дивана? – спросила я. – Ведь между нами в тот момент все шло хорошо.
Даже в темноте я видела, как лицо Джорджа заливается краской.
– Мне не хотелось, чтобы мы в первый раз поцеловались на диване для обжиманий на чьей-то домашней вечеринке, – сказал он, массируя мне ладони. – Я пошел на эту вечеринку по единственной причине – чтобы провести время с тобой. И вообще большую часть того, что я делаю сейчас, я делаю потому, что хочу проводить время с тобой.
– Ты специально заваливаешь математику, чтобы я продолжала с тобой заниматься?
Он засмеялся.
– Нет, с математикой у меня реально плохо.
– Или просто я плохой репетитор.
– Или вместо математики нам хочется заниматься другим, когда мы вместе.
Мое сердце комком встало в горле.
– Каким таким другим?
– Вот таким, – сказал он, наклоняясь ко мне.
Его губы мягко коснулись моих, и я почувствовала его запах. Бальзам для губ и апельсины. Наш поцелуй стал глубже, и я сжала запястье Джорджа, желая никогда его отпускать.
Я пребывала в таком ошеломляющем оцепенении с того момента, когда мы с Джорджем поцеловались, что совершенно забыла о запланированном на следующее утро интервью с бейсболистом Чейзом Стивенсом, бывшим учеником миссис Брандт. Проснувшись, я мечтательно посмотрела на свой телефон, ожидая увидеть милое сообщение от Джорджа, а обнаружила набранное заглавными буквами напоминание быть в школе к 7 часам.