– Ну, скажи мне, Маруся, как ты могла обо мне так плохо подумать? – с легкой укоризной спросил Сашка, обнимая меня.
– Ты знаешь, словно затмение на меня нашло, – прошептала я, прижимаясь к нему. – Просто сравнила себя и эту блондинку и…
– Да она мизинца твоего не стоит! – тихонько воскликнул он. – Ну, почему ты у меня так плохо о себе думаешь?
– Но она значительно моложе меня, – возразила я. – И фигура у нее такая, что я чуть от зависти не умерла, – призналась я.
– Так она же циркачка, все время тренируется. Это ее работа, и ей надо иметь такую фигуру, как тебе нужно иметь специальное образование, чтобы успешно руководить своей фирмой, – объяснил он. – Но ты у меня тонкая, интеллигентная, а она грубая и невоспитанная.
– Значит, она тебе совсем не нравится? – осторожно спросила я.
– Да я более отвратительной девки еще в жизни не встречал! – возмутился он, и я облегченно вздохнула.
И тут, словно издеваясь над нами, с веранды донесся какой-то мелкий топот, покашливание, похрюкивание.
– Саша, что это? – испуганно спросила я.
– Ничего не слышу! – тут же ответил он, хотя не слышать не мог.
– Но там же что-то происходит! – настаивала я.
– Ничего не происходит! – стоял на своем он. – На окнах – сетка, они закрыты, а дверь заперта!
– Между прочим, когда мы с Ларисой бросились тебя спасать, то дверь я закрыть забыла, как-то не до того мне было, – сообщила я.
– О, господи! – простонал муж. – Лариса явно сглазила нас, пожелав спокойной ночи!
– Ты ее не трогай! – возмутилась я. – Если бы не она, то еще неизвестно, чем бы твое приключение кончилось!
Тут, судя по звуку, на кухне упало что-то металлическое, потом незваный гость принялся это металлическое грызть.
– Никогда не предполагала, что ты такой трус! – пустив в ход последнее женское оружие, сказала я и начала перелезать через мужа, чтобы самой пойти и посмотреть, что там стряслось.
– Лежи уж! – буркнул Сашка.
Он встал и вышел из комнаты, прихватив на всякий случай топор, а я кралась за ним, потому что любопытство пересилило страх. Сашка вошел в кухню, включил свет и осмотрелся – все было в порядке, то есть на столе и даже на полу возле мойки громоздилась наспех собранная грязная посуда с остатками еды, а вот на полу лежала решетка, на которой Сашка жарил мясо.
– Все в порядке! – громко сказал он, думая, что я осталась в комнате.
– А почему решетка на полу? – спросила я, и он, вздрогнув, быстро обернулся – оказывается, не у меня одной нервишки шалили.
– Потому что упала! – резко ответил он.
– Сама собой? – иронично спросила я. – Наверное, плюс к барабашке у нас еще и полтергейст завелся!
– О, боги! – завопил муж и с тоскливой обреченностью спросил: – Опять?
– Ладно! Давай до утра разговор отложим, – предложила я.
Муж положил решетку на стол, выключил свет на кухне, а потом проверил запоры на двери, которые оказались в полном порядке, и мы пошли спать. Но не успели мы лечь, как на кухне снова кто-то принялся хулиганить.
– Убью! – заорал, вскакивая, Сашка и, снова схватив топор, рванул на шум, а я за ним.
На кухне тут же воцарилась тишина, и мы, влетев туда, с удивлением увидели, что некоторые продукты, до того мирно лежавшие на стоявших на полу тарелках, были сброшены на пол. Я взялась было за веник, но муж остановил меня:
– Завтра уберешь! Нечего себе сон разгонять!
– Какой уж тут сон? – вздохнула я. – Если только кошмарный!
Но Сашку я все-таки послушалась, и мы вернулись в комнату. Мы долго лежали, прислушиваясь к малейшему шуму, но все было спокойно. Но, несмотря на это, уснули мы только под утро.Глава 28 Саша. Грядет спасение, или Тарасов возвращается
Встали мы поздно, злые и невыспавшиеся. Наскоро позавтракав, мы принялись за уборку на кухне, носившую следы вчерашнего пьяного варварского пиршества и ночного хулиганства неведомого существа.
– Наверно, это опять барабашка буянил, – предположила Маруся.
– Ты бы еще красного черта вспомнила! – буркнул в ответ я.
– А это и был принявший его облик барабашка, – объяснила она.
Услышав это, я сжал зубы, чтобы ненароком не сказать лишнего – настроение у меня было отвратительное, потому что и голова болела, и рука. Мое участие в уборке было чисто символическим – одной рукой, причем левой, много не сделаешь, так что пол подметала жена. Вдруг она истошно завизжала и вскочила на стул.
– Маруся! Ты чего? – удивился я.
– Крыса! Там! – Она, брезгливо скривившись, тыкала веником в сторону ящика, где я обычно хранил свои инструменты.
– Значит, это она вчера здесь и бродила, – обрадовался я. – Вот видишь, никакой это был не барабашка!
– Ты не разговаривай, а убери ее отсюда! – потребовала она, не слезая со стула. – Не век же мне здесь стоять!
– Да уберу! Уберу! – поспешно ответил я и недоуменно спросил: – И чего женщины так крыс боятся?
Я оттащил ящик в сторону и увидел за ним что-то, свернувшееся в клубочек. Взяв у жены веник, я попытался выкатить это существо на середину кухни, что ему явно не понравилось, и оно отчаянно сопротивлялось. Хоть я и мог орудовать только левой рукой, но силы были очевидно не равны, и мне это все-таки удалось. Увидев ночного хулигана, я только рассмеялся:
– Маруся! Можешь спускаться! Это ежик!
– Ежик? – недоверчиво переспросила она.
– Ну да! Он, видимо, забрался в дом, когда вас с Ларисой не было, а вот дверь была открыта. Потом он решил поужинать и начал обгрызать пригоревшее мясо с решетки, вот она и упала. Когда мы его спугнули, он спрятался, а выйдя снова, пошел дальше на экскурсию и нашел на полу тарелки с объедками – тут-то уж он попировал. Поесть-то он поел, а вот выйти уже не смог и решил переночевать здесь. Вот тебе и все объяснение, причем совершенно реальное! Это тебе не какой-нибудь там барабашка или полтергейст! А то ты чуть что, сразу на нечистую силу грешишь!
– Сейчас это был действительно ежик, – вынужденно согласилась она, но тут же возразила: – Только он, как мне кажется, не умеет лазить по деревьям, бросаться предметами, фотографировать и все в этом духе.
В ответ на это я только вздохнул – ну, не спорить же в очередной раз! – и осторожно взял ежика в руки.
– Не бойся, разбойник! Сейчас мы тебе молочка нальем, а потом на волю выпустим! – И опустил его на стол.
Некоторое время ежик продолжал оставаться свернувшимся в колючий клубок, а потом, видимо, успокоился, развернулся в нормальное положение и стал гулять по столу, пока Маруся наливала ему в самое маленькое блюдечко молоко, которое он затем начал пить.
– Надо же! – удивленно сказала жена. – Такой кроха, а столько от него шума!
Можно сказать, позавтракав, ежик поднял голову и посмотрел на нас, словно хотел спросить: «А на волю когда?» Я снова взял его в руки и, повернув вверх животиком, стал изучать его лапки.
– Ты смотри, как они на человеческие похожи! – сказала Маруся.
– Похожи, – согласился я. – Но они значительно меньше тех, которые нашла милиция, так что эта кроха здесь ни при чем!
Я вышел в сад и выпустил ежика на свободу, которой он тут же воспользовался и быстренько убежал. Я же вернулся к прерванной уборке, хотя толку от меня было и немного. Тут-то и раздался звонок моего сотового. Посмотрев на номер, я сказал:
– Это Тарасов! Ну, наконец-то!
– Значит, до него наша эсэмэска все-таки дошла! – обрадовалась жена.
– Видимо, да! Сейчас-то я у него и узнаю, чего он с этой бешеной семейкой не поделил! – не меньше ее обрадовался я, включая телефон.
– Что у вас случилось? – заорал Димка, даже не дождавшись моего ответа.
– Дела творятся до того чудные, что мы с Марусей уже не знаем, что и думать, – начал я.
Но Димка быстро меня прервал, заявив:
– Санька! Каждая минута разговора отсюда стоит около двух баксов, так что давай телеграфно!
– Хорошо! Если кратко, то на нас ополчились некие, предполагаю, что хорошо тебе знакомые, Алмазовы-Златогорские.
– Знаю таких, – подтвердил он. – Частенько приходится вместе выступать!
– Ну, тогда ты не удивишься, узнав, что Клаудиа забралась в наш дом, чтобы покуситься на твои… – начал было я, но Димка перебил меня.
– Какая она еще, к черту, Клаудиа? – рассмеялся он. – Клавка она! Баба вздорная и недалекая, хотя акробатка классная, а вот дрессировщица была от бога! Но до моих профессиональных секретов ни ей, ни Тольке не может быть никакого дела – это же совершенно другая цирковая ниша.
– Тогда просвети, какого черта они нас преследуют? – потребовал я.
– Представления не имею, – искренне ответил он. – Ну, ничего! Я завтра уже возвращаюсь и на месте разберусь, что это у вас там за непонятки! Пока!
Отключив телефон, я повернулся к Марусе, которая с нетерпением смотрела на меня, и сообщил:
– Димка завтра приедет.
– Слава богу! – с облегчением выдохнула она. – Неужели этот кошмар наконец-то закончится?
– Как я понял, ты больше не хочешь подружиться с барабашкой? – насмешливо спросил я.
– Да ну тебя! – обиделась она и начала демонстративно греметь посудой.
Я же отправился на свое излюбленное место в сад, донельзя довольный, что эта идиотская и со всех сторон непонятная история, кажется, приближается к концу. Но блаженствовал я недолго, потому что тут из дома вышла Маруся и, взглянув на последствия наших с Богдановым вчерашних похождений, взвыла в голос:
– Какого черта вы в клубнику поперлись? Вы что, до того себе глаза залили, что не смогли дорожки разглядеть?
– Дорогая! Нам было не до этого, – начал оправдываться я, но она меня не слушала.
– Да за что мне такое наказание? – бушевала она. – Мало того, что в саду палец о палец не ударишь, так еще и навредить норовишь! Что я теперь делать буду? Это же не лук с чесноком, которые можно обратно посадить!
– Между прочим, когда мы вчера несли Сергея Сергеевича, ты с Ларисой тут тоже потопталась, – ляпнул я и тут же понял, что сказал лишнее.