– Будем надеяться, что наше добровольное уединение на ранчо будет не особенно длительным.
– Чарли, а что нам теперь следует делать?
– То же, что и раньше: наблюдать и выжидать. Знаю, как вам не нравится такое времяпровождение. Но если вас это хоть немного утешит, – хитро улыбнулся китаец, – подумайте о том, что я чувствую себя немногим лучше, играя роль малограмотного слуги.
– Ваш пример будет вдохновлять меня. И я постараюсь найти в себе не меньше выдержки.
– Посмотрите на ситуацию еще с одной стороны, – продолжил китаец. – Мы имеем дело со сплошной тайной, которую лишь предстоит разгадать. Даже мне за всю свою полицейскую практику не приходилось сталкиваться ни с чем подобным. Преступления, которые мне приходилось раскрывать на Гавайях, несравнимо проще и яснее. Здесь же мы не знаем ни что именно произошло на ранчо, ни в каком направлении следует двигаться. Мы даже не знаем, правда ли на ранчо Мэддена кого-то убили. Мы располагаем лишь немногими бесспорными фактами: крик в ночи, убийство говорящей птицы, дырка в стене, исчезновение револьвера из коллекции.
– Больше всего мне бы хотелось знать, насколько причастен сам Мэдден ко всем этим событиям.
– Верно, – заметил детектив. – Это один из главных вопросов. Думаю, пока не нужно ему доверять. Вы, надеюсь, не рассказали ему о Мэйдорфе и остальных подозрительных событиях, предшествующих вашему отъезду?
– Мне даже в голову не пришло говорить ему об этом.
– Вот и хорошо, лучше пока сохранить их в тайне. Иначе он распорядится доставить жемчуг в Нью-Йорк, следуя первоначальному плану, и преступление так и останется нераскрытым.
Солнце село, и с каждым мгновением становилось все темнее. Путешественники старались добраться до ранчо, пока ночь окончательно не опустится на пустыню.
Мимо промелькнули щит с рекламой будущей жемчужины пустыни и будка торгового агента – к счастью, уже пустая.
– Мне кажется, – снова заговорил Боб, – что преступление на ранчо произошло именно в среду.
Молодой человек кратко пересказал детективу рассказ Паулы об отказе Торна даже открыть дверь нежданной посетительнице и о том, какое замешательство он испытал при виде нее. Особенно остановился он на незнакомце с черной бородой, которого Паула встретила во дворе ранчо и потом в пустыне.
– Этот незнакомец может представлять собой важную деталь всей этой мозаики, – глубокомысленно произнес Чан. – Скажите, мисс Паула много ездит по пустыне?
– Разумеется, это же ее работа.
– Как вы считаете, она в состоянии хранить тайну?
– В этом я абсолютно уверен!
– И все же я настоятельно рекомендую проявлять максимальную осторожность. Думаю, нам не следует демонстрировать интерес к событиям, происходящим на ранчо. Попросите вашу знакомую сообщить вам, если она еще раз увидит где-нибудь этого человека с черной бородой. И не беспокойтесь, – добавил Чан, когда вдали уже показалось ранчо Мэддена. – Я послал телеграмму вашему отцу, теперь он в курсе всех последних событий.
– Надо же, я тоже послал ему телеграмму.
– Прекрасно, думаю, она тоже оказалась не лишней. Я взял на себя смелость напомнить мистеру Идену, что его телефонные разговоры могут слышать и другие люди.
– Меня просто восхищает ваша предусмотрительность!
– Стараюсь по мере своих скромных сил и способностей, – ответил Чан с шутливым поклоном. – А теперь для меня пришло время снова перевоплотиться в китайского слугу А Кима. И помните: если мое инкогнито будет раскрыто, это погубит все наше расследование.
Когда Боб вошел в гостиную, Мэдден сидел за громадным письменным столом и разбирал какие-то бумаги. Судя по всему, великий финансист был настроен достаточно благодушно.
– Ну как ваша поездка?
– Замечательно. Надеюсь, сэр, вы тоже хорошо провели время.
– Как бы не так! От дел не укроешься даже в пустыне… Мартин! – позвал он секретаря. – Срочно отправишь эти письма и телеграммы. Возьми маленькую машину, на ней легче ездить по здешним дорогам. Мистер Иден, А Ким привез вас из города? Он действительно водит машину?
– Да, и совсем неплохо. Он упомянул, что одно время возил овощи в Лос-Анджелесе. А вообще это довольно немногословный малый.
– У нового слуги, оказывается, целая куча достоинств… А звонка от вашего отца я так и не дождался.
– Это неудивительно: обычно он не возвращается с гольфа раньше восьми. Я могу позвонить ему домой чуть позже.
– Это было бы весьма кстати. Дела настоятельно требуют моего присутствия в Нью-Йорке. Как раз сегодняшней почтой меня извещают, что ситуация не терпит отлагательства.
– Сделаю все, что зависит от меня, – заверил его Боб.
– Благодарю вас, молодой человек, – ответил миллионер с не свойственными ему теплотой и мягкостью. Иден-младший тут же ощутил сильнейший укор совести.
Мэдден встал из-за стола и простился со своим гостем до ужина. Боб остался просматривать прихваченную в Эльдорадо газету. После ужина, который снова прошел в угрюмом молчании, хозяин ранчо неожиданно приказал:
– А Ким, разожгите камин в патио. Давайте посидим на свежем воздухе.
Заметив нетерпеливый взгляд Мэддена, Боб поспешно встал:
– Я думаю, отец уже вернулся. Попробую заказать разговор с Сан-Франциско.
– Давайте лучше я сам это сделаю, – предложил миллионер. – Так какой у него номер?
Вернувшись, Мэдден завел разговор об Идене-старшем:
– Вчера вечером вы мне сказали, что в Сан-Франциско произошло нечто встревожившее вашего отца. Так что произошло?
– Думаю, полиция напрасно подняла тревогу, – начал молодой человек.
– Значит, к делу привлекли полицию?
– Не совсем так, отцу постоянно приходится поддерживать с ней связь. Полиции стало известно, что в городе появился какой-то знаменитый вор – кажется, Кид из Ливерпуля – и будто бы он проявляет интерес к нашей фирме. Не исключено, что это обычное совпадение.
– Если кто-то нежелательный узнал о жемчугах Филлиморов, то ни в коем случае не по нашей вине. Ни я, ни моя дочь, ни мой секретарь никому о них не говорили. Впрочем, не исключено, что полиция немного переусердствовала. Давайте лучше выйдем на воздух.
Они вышли в патио, где уже горел жарко натопленный камин, бросая отблески на плитки пола.
– Садитесь, – предложил Мэдден неожиданно радушным и гостеприимным тоном. – Не хотите ли сигару?
Откинувшись в плетеном кресле, он пустил струйку дыма прямо в темное ночное небо.
– Это мое самое любимое место на ранчо, – продолжил он. – Здесь чувствуешь себя частичкой пустыни, песчинкой мироздания. Мартин, поймайте передачу из Денвера! – крикнул он оставшемуся в доме секретарю, который подсел к радиоприемнику и крутил ручки настройки.
Наконец после беспорядочных обрывков передач в патио зазвучала музыка. Она будто плыла над ночной пустыней.
– Оркестр во «Дворце танцев» Денвера, – пояснил миллионер. – Моя дочь сейчас танцует под эту музыку. Наверно, она беспокоится, куда я подевался. Ведь я уже два дня как должен был приехать.
Его благостный растроганный тон все больше удивлял Боба. Неужели этот знаменитый финансист, у которого вместо сердца счетная машина, способен на такие нежные чувства?
– Торн! Напомните мне с утра, чтобы я позвонил Эвелин, – прервал себя миллионер и продолжил свой рассказ: – Подумать только, когда-то я ходил в школу за несколько миль и мечтал о санках. Они были у всех, кроме меня… Но благодаря этим трудностям я в конце концов и стал человеком. Ох, что-то я разболтался, не иначе, старею.
Все сидели и молча слушали музыку, пока та не закончилась и не сменилась какой-то передачей. Мэдден беспокойно повертелся в кресле и наконец обратился к Идену-младшему:
– Будь нас на одного человека больше, мы бы затеяли партию в бридж. Но, раз уж нас всего трое, что вы скажете о партии в покер?
– Благодарю вас, с удовольствием, – ответил тот. – Правда, опасаюсь, что буду для вас слишком слабым партнером.
– Ничего страшного, мы же не собираемся делать высокие ставки, – обрадовался хозяин. – В таком случае, за дело!
Он вскочил с кресла и поспешил в гостиную, жестом приглашая Боба за собой. Миллионер сразу же уселся за большой круглый стол, над которым висела лампа. Боб и Мартин Торн не заставили просить себя дважды.
– Итак, ставка четверть доллара, согласны? – спросил Мэдден, оглядывая своих партнеров по игре.
С первых же ходов Боб Иден убедился, что был более чем прав, утверждая, что вряд ли может достойно поддержать игру. Вся его небольшая практика теперь казалась детской игрой по сравнению с тем, что творил за карточным столом знаменитый Мэдден. Второй раз за вечер этот человек полностью преобразился. Перед Бобом сидел не лирически настроенный господин, восхищавшийся звездами пустыни, а холодный расчетливый игрок, который не боится никакого риска. Таким, должно быть, видели Мэддена в игорном клубе на Сорок четвертой улице, когда он искал отдохновения после напряженного дня на Уолл-стрит.
– Три туза! А что у вас, Иден?
– Боюсь, ничего хорошего!
– Не переживайте, небольшая встряска вам будет только на пользу.
Разговор неожиданно прервал звонок у входной двери.
– Кого еще сюда принесло? – недоуменно спросил Мэдден, поднимая голову от карт.
– А вдруг полиция? – спросил Боб шутливо-испуганным тоном. – Пришли накрыть наш игорный притон.
Торн сдавал карты, поэтому к двери подошел сам хозяин ранчо. На пороге стоял тот самый человек, который шпионил на пристани в Сан-Франциско и которого Боб еще вчера видел возле гостиницы «На краю пустыни» в Эльдорадо. Ночным гостем оказался Фил-Лихоманка Мэйдорф. Правда, на этот раз он был без черных очков.
– Добрый вечер! – вежливо произнес он. – Это ранчо мистера Мэддена, я не ошибаюсь?
Голос его оказался под стать внешности – высокий и какой-то холодный, вызывающий в памяти скользкую дохлую рыбу.
– Да, это ранчо Мэддена, что вам нужно?
– Я хотел бы видеть Мартина Торна, он работает здесь секретарем.