За их домами установили наблюдение. Первым в третьем часу ночи появился Вихров. Он шел крадучись, чуть прихрамывая. Перед тем как войти в дом, огляделся.
Оповещенный о его появлении Смирнов вскоре прибыл вместе с Ипатовым. Перед крыльцом Ипатов посветил фонариком. Наклонившись над свежим следом Вихрова, Смирнов и Ипатов переглянулись: кажется, узор знакомый.
На стук дверь отворила худенькая заспанная девочка лет двенадцати — сестра Вихрова.
— А мать где? — спросил Смирнов.
— В больнице.
— Брат дома?
— Дома.
— Вчера он ночевал?
— Не знаю, — немного подумав, ответила девочка.
— Почему же ты не знаешь?
Девочка молча отвернулась. «Жалеет, — подумал Смирнов. — Какой-никакой, а все-таки брат». Миновав холодные сени, он прошел в комнату, где на диване, натянув на голову пестрое лоскутное одеяло, храпел Сашка. Из-под одеяла выглядывал ботинок.
— Вставай, Вихров! Хватит притворяться.
Смирнов сдернул с Сашки одеяло, и тот, жмурясь от яркого света, нехотя поднялся. Он был в теплой куртке и брюках.
— Раздеться не успел или опять собрался куда? — поинтересовался Смирнов. — Ну, рассказывай, где вчера ночью был?
Парень угрюмо молчал, исподлобья наблюдая за Ипатовым, обыскивающим комнату. Ипатов вытаскивал из печи его грязную одежду, которую Сашка только что побросал туда, услышав стук. «Зря я домой пошел, — подумал он, — надо было сразу к нему...»
— Слушаю, — напомнил о себе следователь.
— Ладно, — вдруг сказал Сашка. — Чего темнить-то? Я кассу обчистил. И промтоварный, — добавил он, подумав.
— А продмаг?
— Какой еще продмаг? Никакого продмага не знаю.
— Деньги из кассы куда дел?
— Потерял.
— Где?
— Не знаю. В речке, наверное.
— Так. Ну об этом мы еще поговорим.
Смирнов повернулся к Ипатову:
— Необходимо тщательно обыскать двор.
— А зачем искать-то? — сказал Сашка. — Сам покажу.
Во дворе он указал место, где был зарыт тяжелый кованый сундучок, в котором находилось несколько магнитофонов, часы и другие ценности, похищенные из промтоварного.
— Это все? — спросил Смирнов, когда открыли сундучок.
— Все.
Действительно, при тщательном обыске дома и двора больше ничего обнаружено не было.
— Магазин зачем поджег?
— Не поджигал я. Может, он сам загорелся.
— Просто у тебя все получается: деньги потерял, магазин сам загорелся.
Смирнов задумчиво посмотрел на сундучок, что-то прикидывая.
— Один тащил? — спросил он у Вихрова.
— Один.
— Не врешь?
— А чего мне теперь врать-то? Один.
— А ну, подними.
Вихров с готовностью шагнул к сундучку, обхватил его и, натужившись, с трудом приподнял. Подержав немного, тяжело опустил на землю.
— Нет-нет, — сказал Смирнов, — ты не опускай. Ты тащи его обратно. Откуда принес.
Встретившись взглядом со следователем, Вихров торопливо отвел глаза.
— Ну, рассказывай, с кем был?
— Говорю — один, — упрямо повторил Вихров.
Заканчивая дело, Смирнов не испытывал удовлетворения. Кажется, все было сделано правильно. Преступление раскрыто, преступник изобличен и признал себя виновным. На допросах Вихров утверждает, что рассказал все. Место хранения похищенного из промтоварного магазина он указал добровольно. Это так. Но разве было не ясно, что все это нашли бы и без него? И не слишком ли он легко признался при задержании?
Раздумья Смирнова прервал Чибисов, заглянувший в кабинет следователя. Чибисов временно замещал заболевшего Ракитина. Он именно замещал, но не заменял знающего и опытного Ракитина, и сейчас Смирнов особенно чувствовал отсутствие Михаила Павловича, с которым ему хотелось бы поделиться своими сомнениями и посоветоваться, прежде чем поставить точку. Он не находил общего языка с Чибисовым. Чибисов торопил следователя, не давая ему возможности задуматься и поразмыслить над делом, считая, что все уже ясно.
— Как дела? — спросил он Смирнова, пожимая ему руку. — Когда обвинительное закончишь?
— Сергей Степанович...
Смирнов встал и протянул Чибисову заключение дактилоскопической экспертизы.
— На кассе отпечатки пальцев не только Вихрова.
— Ну и что? Поищи внимательней, еще уйму отпечатков найдешь. Уборщицы, кассира, завмага, да кого хочешь. В общем не тяни.
— Сергей Степаныч, Вихров был не один!
— Так... — Чибисов нахмурился. — Ну а с кем же?
— Не знаю. Об этом говорят отпечатки пальцев. Кроме того, при обыске я произвел небольшой эксперимент. Сундук с похищенным Вихров еле оторвал от земли, хотя до этого утверждал, что притащил его один.
— А он тебе не говорил, что таскал вещи по частям?
— Нет.
— Так вот, на суде он об этом скажет. А по частям один может столько натаскать, что и трое не поднимут.
— А почему он сразу об этом не сказал?
— Хорошо, — согласился Чибисов. — Допустим, он был не один, а с кем-то, оставившим на кассе отпечатки пальцев. Но ведь на земле-то след был один. Следов второго человека не было ни у магазина, ни у реки, ни в медпункте. Так?
— Так.
— Значит, его сообщник, оставив на кассе отпечатки пальцев, испарился? Так что ли?
— Но я интуитивно чувствую...
— Интуиция — это не доказательство. Суд интересуют факты, а факты свидетельствуют о том, что Вихров был один.
Неожиданно Чибисов засмеялся.
— Постой-постой. А тебе не кажется иногда, что это был не Вихров?
Ничего не ответив, Смирнов насупился.
— Ладно, не обижайся! — Чибисов хлопнул его по плечу. — Ты свое дело сделал. Заканчивай обвинительное. Я уже сводку дал.
После ухода Чибисова Смирнов некоторое время сидел задумавшись, а затем решительно встал и, заперев дело в сейф, вышел на улицу. «Нет, такой сырой материал в суд направлять нельзя! Пусть Чибисов думает, что хочет...» Минут через двадцать Смирнов уже подходил к дому Ракитина.
На следующее утро, еще не оправившись от болезни, Ракитин вышел на работу. После вчерашнего разговора со Смирновым, который рассказал ему о ходе расследования и своем несогласии с указаниями Чибисова, Михаил Павлович не мог поступить иначе. Он должен был разобраться во всем сам. Он сидел у Смирнова, просматривая вихровское дело, когда в кабинет ворвался Чибисов. Увидев Ракитина, он застыл в дверях.
— Чего стоишь? Садись, — нахмурившись, кивнул ему Ракитин. — Больше не вырастешь.
Самолюбивому Чибисову почудился в сердитых словах прокурора намек на его служебный рост. Бросив неприязненный взгляд на Смирнова, уткнувшегося в какие-то бумаги, он осторожно присел на стул, с беспокойством посматривая на прокурора. А тот, словно Чибисова здесь и не было, продолжал молча изучать дело.
Наконец, Ракитин захлопнул папку.
— Так... — сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь. — Что же это получается? Государству причинен ущерб на тысячи рублей! А что возвращено? Где деньги из кассы? Кто поджег продмаг? С кого спрашивать? Неизвестно.
— В отношении продмага невозможно сказать что-либо определенное, — ответил Чибисов. — Он сгорел полностью, и вполне вероятно, что здесь имел место не поджог, как мы думали вначале, а пожар. Могло же быть совпадение? Я сам допрашивал преступника. А насчет денег... — он выразительно посмотрел на Смирнова.
— Все было бы иначе, если бы мы не замешкались в самом начале.
— Осмотр места происшествия произведен поверхностно. Не обследован чердак. Не установлено, отпечатки чьих пальцев, помимо вихровских, оставлены на кассе. Непонятно, почему не допрошен кассир и другие работники магазина. Почему, наконец, не допрошен Смагин, не ночевавший в ту ночь дома?
— А зачем? Для дела это несущественно. И без этого все ясно.
— Может быть, и несущественно. Но я бы не утверждал это без проверки.
На совещании был составлен план дополнительных следственных действий. Ракитин и Смирнов отправились на место происшествия, а Чибисову было поручено заняться Смагиным. Осмотр места происшествия дал неожиданные результаты. Смирнов, осматривая чердак, нашел в темном уголке небольшой железный ломик, которым, видимо, орудовал Вихров, и наткнулся на запыленный уже след, показавшийся ему знакомым. Но это был след не Вихрова. Кажется, это был один из тех двух следов, которые были обнаружены Смирновым в день кражи у крыльца и в магазине и которые оказались принадлежащими милиционеру и инвалиду Митричу. «Эх, если бы Чибисов удосужился забраться на чердак в тот же день!» — подумал Смирнов. Вероятно, это след милиционера. Однако допрошенный вскоре милиционер сказал, что на чердаке он не был. Значит, это след Митрича. Но это уже чепуха. Беспомощный калека с перебитыми ногами взбирается на чердак! «Чибисов засмеет!» — мелькнуло у Смирнова в голове. Видимо, это просто случайный след, показавшийся ему знакомым. В конце концов во всем помог разобраться железный ломик, который, как предполагалось, принадлежал Вихрову. После экспертизы ломик рассказал следствию нечто новое. Было установлено, что обнаруженные на нем отпечатки пальцев принадлежат не Вихрову и идентичны тем вторым отпечаткам на кассе. Сделанное вслед за этим обследование кованого сундука внесло существенные добавления к «показаниям» ломика. На сундуке также оказались отпечатки пальцев, идентичные отпечаткам на ломике и кассе.
— Да, видишь, что получается... — задумчиво сказал Смирнову Ракитин, анализируя новые обстоятельства. — Значит, был второй. И в раймаге, и в промтоварном. Но кто?
Вскоре позвонил Чибисов. Он сообщил, что Смагин не появлялся дома с той самой ночи, как произошла кража в раймаге. Ведется поиск.
— Так-так, интересно, — ответил Ракитин. — Теперь можно и поторопиться.
Поручив Смирнову допросить кассиршу, Ракитин занялся Вихровым. Представляя его характер со слов Чибисова и Смирнова, Ракитин должен был сам прощупать парня. Если, конечно, не удастся достичь большего. А там будет видно. Михаил Павлович долго не начинал допрос, молча разглядывая угрюмого, замкнутого подростка. На краю стола лежал железный ломик, которым орудовал второй, еще не известный следствию преступник. На ломике Ракитин хотел проверить Вихрова. Однако ломик не произвел на того никакого впечатления. Вихров бросил на него короткий взгляд и больше в его сторону не смотрел.