— Нет, пока не все! Снимай рубашку и туфли!
Тот покорно бросил в костер рубашку и туфли.
— Уж теперь-то, наверно, все?
— Нет, еще не все, святой отец! — Акы с презрением глянул в освещенное пламенем ненавистное лицо Артык-шиха. — Снимай штаны!
— Акы!
— Снимай! — парень подошел вплотную к Артыку и схватил его за шнурок, на котором у того держались штаны.
Артык-ших отпрянул, но Акы успел перерезать шнурок острым, как бритва, ножом. Штаны свалились и помешали Артыку бежать. Он запутался в них и упал.
Акы содрал с него злосчастные штаны, швырнул их в костер и приказал:
— Вставай!
Стыдливо прикрываясь руками, Артык-ших встал и, всхлипывая, проговорил:
— Теперь кожу с меня сдерешь?
— Пусть кожу сдирают с тебя собаки! — сказал Акы и вывел его на середину шоссе. — Иди! — не удержался и пнул святого. — Если попадешься когда-нибудь мне на глаза, набью твою шкуру соломой!
Сам Акы двинулся в обратную сторону — домой. Через какое-то время до него донесся сзади пронзительный женский голос:
— Помогите, люди! Привидение идет, привидение!..
Караджа Агаев с большой папкой под мышкой с утра отправился в путь. Как раз прошло два дня после того, как он побывал в гостях у Каландара Ханова и получил соответствующие указания. „Волга“ начальника быстро домчала его до правления колхоза „Хлопкороб“.
— Шасолтан еще не пришла? — спросил ревизор, приоткрыв дверь в бухгалтерию.
— Наш председатель с утра на полях, а в контору приходит попозже… — объяснил главный бухгалтер Дурды Кепбан. — Караджа! Откуда ты взялся? — тут же воскликнул он, пожимая руку ревизору. — Проходи, садись! Тебе, оказывается, нужна была высокая должность, чтобы пожаловать к нам. Совсем тебя не видим. Ну, рассказывай, как дела, жена как? Дети, не сглазить бы, наверно, выросли?
Хоть Дурды Кепбан и старался, как умел, говорить приветливо и задушевно с бывшим односельчанином, разговора не получилось, потому что Агаев с самого начала принял официальный тон.
— Дети растут, а мы стареем, товарищ Кепбапов, — сухо и даже надменно ответил он. — Забот и хлопот — по горло.
Человек бывалый и чуткий, Дурды Кепбан понимал не только слова, но и тон, каким эти слова произносятся.
— Забот и хлопот, конечно, хватает, — проговорил он и, незаметно окинув ревизора взглядом, обратился к парню, который потихоньку щелкал на счетах у противоположной стены. — Аннагельды, голубчик, не сочти за труд, включи чайник. Угости товарища Агаева крепким чаем. То ли с утра сегодня припекло, то ли еще почему — у нас у всех пересохло в горле.
— Лично я чаю не хочу, товарищ Кепбанов. Вы лучше найдите мне председателя, — сказал ревизор и заходил по комнате, не расставаясь со своей папкой. Безразличным взглядом окинув стены, увешанные лозунгами и плакатами, он прохаживался, ни на кого не глядя.
— Найти Шасолтан нелегко. Сами знаете, посевные площади теперь не те, что были раньше. Прежде весь колхоз — пять кибиток, и все. Сейчас, чтобы добраться из бригады в бригаду, нужно порядочно времени. Возможно» Шасолтан сегодня поехала подальше" за канал, на бахчу.
— Интересно, что бы вы делали, если бы приехал кто-нибудь вроде Каландара Ханова или секретаря райкома?
— Ничего бы не делали. Ответили бы им так же, как и вам.
— Как же быть? — размышлял вслух ревизор" положив наконец папку на подоконник и прислонившись к стене.
— А очень просто, товарищ Агаев, — улыбнулся Дурды Кепбан. — Давайте я повожу вас по селу. Вы, наверно, не видели наших новых построек. Или у вас очень срочное дело?
— Еще какое срочное!
— Может быть, я смогу вам помочь? Хоть я и не председатель, но все-таки член правления.
— Нет, ваши права и ваши возможности так далеко не распространяются, — важно сказал Агаев. — Прежде всего нужно разрешение председателя.
— А… Так, значит, вы приехали по ревизорским делам?
— Да, можно сказать и так.
— Разрешите узнать, что именно вас интересует?
— Узнаете, когда приедет председатель.
— Что ж, ладно, — задумчиво произнес Дурды Кепбан. — И ревизия — дело нужное. Однако следует не только ревизовать, но порой и помогать. Сами знаете: чем обширнее становится хозяйство, тем сложнее работа по учету и отчетности. Теперь колхозу нужен не простой бухгалтер, а, если хотите, академик. Вернее, счетная машина!
— Я приехал по одному конкретному вопросу! — заявил ревизор. — Если вы нуждаетесь в помощи, придется нам еще как-нибудь заехать.
— Мы и на это согласны. Приезжайте еще раз, — сказал бухгалтер и обратился к счетоводу, который собирался заваривать чай. — Аннагельды, голубчик, оставь чайник, лучше садись в машину. Что бы товарищ Агаев ни говорил, а повозить его по поселку надо. Чай потом попьем, дома.
Как ни сопротивлялся Караджа Агаев, Дурды Кепбан все-таки вывел его из помещения. Не дожидаясь приглашения, ревизор сел рядом с водителем в новенький "Москвич". А Дурды Кепбан устроился на заднем сиденье.
— Сначала давай по главной улице. Потом мимо летнего кинотеатра. Завернешь возле водокачки. Пожалуй, покажем еще и сад, — говорил Дурды, сразу наметив маршрут.
Аннагельды любил возить гостей и рассказывать о каждом новом доме, о каждой улице.
— Вот это дом такого-то, а этот — такого-то? Как вам нравится виноградная беседка? Вы только посмотрите на грозди! — Он не спеша вел машину по асфальтированной улице и, глядя то влево, то вправо, давал объяснения. — А как вам нравится это здание из бетона и стекла? Детский сад. Двести пятьдесят ребятишек! Кажется, до вашего переезда в город здесь были еще развалины старой маслобойни?
Хоть Аннагельды не догадывался, но Дурды Кепбан понял, что ревизора все это решительно не интересует. Поэтому, похлопав парня по плечу, он вежливо сказал:
— Аннагельды, голубчик, а что, если ты повернешь к саду?
— Какой еще сад? — обернувшись, спросил Караджа Агаев.
— У нас на Мургабе замечательные яблоки.
— Далеко это?
— Нет. Два шага. В тех местах, где вы когда-то были подпаском. Помните старого чабана Сахаткули-ага?
— А… Вон где… Так ведь яблоки еще не созрели?
— Рановато… Но растут хорошо и завязей много.
— Пусть себе растут! Приедем, когда поспеет урожай, — заметил ревизор и, закурив сигарету, снова оглянулся. — Может быть, вы покажете мне новый дом Тойли Мергена?
— Вы разве не были на новоселье? — вмешался в разговор Аннагельды. — Ох и здорово тогда пел Аман!
— Ни о новоселье, ни о том, кто там пел, мы ничего не знаем, — с безразличным видом произнес ревизор.
— Очень красивый дом! И новоселье удалось на славу! — сказал Аннагельды и развернул машину. — Все новые дома надо строить именно так. Правда, Дурды-ага?
Не успел Дурды Кепбан раскрыть рот, как Агаев, и сам не заметив того, выложил все, что было у него на уме:
— Чтобы построить такой дом, нужны тысячи и еще раз тысячи.
— Для тех, кто не бегает от труда, колхоз теперь, не сглазить бы, щедрым стал. Подумаешь, дом! У нас в этом году восемьдесят два человека дали заявки на машины, — с юношеским азартом продолжал Аннагельды, но ироническая усмешка Агаева насторожила его.
— Каким бы зажиточным ни был колхозник, а с председателем равняться не может. Председатель — это председатель, а колхозник — это колхозник! — изрек Агаев.
— Почему это? — возразил Аннагельды. — У нас простой тракторист получает не меньше председателя! Дурды-ага, сколько в прошлом году получил Велле?
— Ладно, хватит подсчитывать, кто сколько получил. Лучше повнимательнее смотри на дорогу! — произнес Агаев и щелчком через открытое окно машины отшвырнул недокуренную сигарету.
Аннагельды не понравился тон ревизора. Парень нахмурился.
— Товарищ Агаев! У нас на улицах мусор не бросают! — не скрывая раздражения, заметил он. — Вон те железные урны не зря поставлены, не для детских игр.
— Простите! Я не знал, что вы так окультурились! — И Агаев снова достал сигарету.
— И в машине, пожалуйста, не курите. Мне вреден дым.
— Перестань, Аннагельды! — Дурды Кепбан хлопнул пария по плечу. — Хватит тебе препираться с гостем, тем более что он старше тебя. Останови машину. Мы приехали.
Караджа Агаев внимательно разглядывал дом Тойли Мергена. Он осмотрел его со всех сторон. Он вставал на цыпочки, приседал, закидывал голову, словом, бедняга, извертелся весь.
— Может быть, мы и в дом зайдем? — предложил бухгалтер. — Правда, Тойли Мерген на хлопке, но хозяйка будет рада. Наверно, и вам не раз случалось отведать чурека тетушки Акнабат? Зайдем, выпьем по пиалушке чаю.
— Нет, нет! — сказал Агаев и, замахав руками, пошел к машине. — Сколько у них комнат?
— Ей-богу, не знаю, хоть и живу по соседству… — И Дурды Кепбан остановился, задумавшись.
— Не так уж много комнат, — пришел ему на помощь Аннагельды. — Зато большие. Ванная, кухня…
— Оказывается, есть вещи, о которых не знает даже главный бухгалтер? — заметил Агаев и впервые с момента приезда в колхоз улыбнулся. — Поехали. Может быть, уже и председатель на месте.
— Если бы приехала Шасолтан, мы бы увидели ее машину, — проговорил Дурды Кепбан, садясь на свое прежнее место. — Вроде бы и поесть пора. Гони ко мне, голубчик. Пока попьем чаю, и председатель появится.
— А что, если отложить чаепитие? — ревизор вдруг заволновался, обшаривая взглядом машину. — Бог ты мой, где же моя папка? Неужели там осталась? Никто не возьмет?
Аннагельды прыснул в кулак.
— Да вы что, товарищ Агаев, будто с неба свалились, — не удержался от улыбки и Дурды Кепбан. — Мы забыли, что такое замки, скоро будем выдавать деньги без кассира. Если в вашей папке миллион, ее тоже никто с места не сдвинет.
— Все-таки, знаете…
— Я-то знаю, что вы не успокоитесь, пока не сунете под мышку свою папку. Аннагельды, голубчик, съезди за ней, а если появилась Шасолтан, позвони нам! — сказал Дурды-ага и, отправив парня, повел ревизора к себе. — Смотрите, товарищ Агаев! У Дурды Кеп