– Да какой там, к чертям, прокурор? – сердито воскликнул Колючко, и сам уже утомленный всей этой историей с Шитовыми. – Я ведь к прокурору с "делами" не хожу, ты же знаешь, у меня помощники есть… Я – что, знаю, какой опер и что конкретно в свои папки пишет? Это ты, Аркаша, к Семенову обращайся, не ко мне, – Колючко подумал немного и добавил. – Короче, ты сам с Семеновым реши, как лучше все это сделать. Все, иди. Извини, мне еще отчет писать надо…
С Семеновым адвокат проговорил около часа. Поначалу капитан пробовал что-то возражать, потом поднялся наверх, к Колючко, спустился вниз – и сказал, что, в принципе, дело можно бы и закрыть.
– Вот и прекрасно. В среду я подойду, – сказал Веселяк и отправился в свою адвокатскую контору. Работы у адвоката, как всегда, было с избытком.
Это было во вторник. И во вторник же к Шитову неожиданно нагрянул Санек – Сашка Клишин.
Было время, когда они работали в одной бригаде и даже дружили. Плечистый и ладный, Санек слету покорял островных красавиц, как холостых, так и замужних, судьбой-злодейкой заброшенных в отделенный сахалинский поселок и тоскующих без настоящих мужчин. По счастливой случайности, мужчина всегда оказывался рядом – он, Санек. Остальные детали, право, комментариев не требуют…
Однажды Санек попытался на правах друга семьи подкатить и к Ирине, но был отвергнут. Ирина ничего об этом Шитову не рассказывала, Санек, впрочем, тоже помалкивал. Обида, однако, осталась. Такое иногда бывает, не правда ли? Ну очень нехорошо, когда тебя, молодого и ладного, отталкивает женщина, муж у которой, извините, даже морду сопернику начистить не может, потому что считает, что драка – это удел тех, кто непрочные чувства вынужден охранять с помощью кулаков. Нет, ну что с него взять, с интеллигента хренова?!
Были и какие-то другие мотивы, по которым Санек не отказался от предложения старшего лейтенанта Тарасова "слегка пощупать этого журналиста". Да и как бы ему отказаться, если Тарасов прямо сказал: "Поможешь нам – и мы глаза закроем на твои художества с рыбой, а нет… Сам понимать должен, если не дурак!" А в общем, чужая душа – потемки, когда еще было сказано… Но факт остается фактом: Клишин все-таки приехал к Шитовым, причем именно во вторник. То есть тогда, когда вопрос об Ирине был, в сущности, уже решен.
Да, это так. Вернувшись из командировки, Тарасов узнал, что, похоже, он совершенно напрасно тратил время в поселке. Конечно, кое-что себе на заметку Семенов взял, а относительно Клишина -сказал: "Похоже, он мне здесь больше не нужен. А что, этот парень должен сегодня приехать? Ну, ладно… Хрен с ним!" Что ж, и такое тоже бывает, особенно тогда, когда машина запущена на все обороты, колесики – крутятся, вертятся шестеренки и мягко шуршат приводные ремни на шкивах: попробуй, останови ее в один момент! Что ж, свою работу машина сделала, но все еще по инерции продолжает молоть-перемалывать. Сломать – жалко, выбросить – глупо. Да пусть себе работает, пока сама не остановится!
… И вот оба сидят за столом и пьют водку. На кухне они вдвоем – Шитов и Клишин, Ирина – в комнате, она дремлет и думает о том, что завтра – среда и нужно будет идти к адвокату. Господи, хоть бы поскорее завтрашний день настал!
– А меня ведь, знаешь, тоже за эту проклятую рыбу в милицию таскали, – рассказывает Санек, кривясь улыбкой в вислых "под запорожца" усах. – Представляешь, трое суток в КПЗ продержали. В наручниках! Вон, до сих пор следы остались, – и протягивает Шитову крупные запястья / пальцы сжаты в кулаки/. – Потом, конечно, выпустили, но все равно, намаялся я там, у них, в ментовке… Ну, давай, что ли, еще по одной?
Шитов слушает. Он сидит – и пьет. Сегодняшний рабочий день, конечно же, по боку… Два месяца отработки, о которых говорил редактор Воронов, вот-вот закончатся. Интересно, отпустят его из газеты или не отпустят? А если – не отпустят? Ну, тогда черт с ним, с этим Вороновым, они и так уедут. Продадут квартиру – и уедут. Улетят. Или – уплывут. Там видно будет.
– А я ведь сюда по делам приехал, – говорит Санек, и в голосе у нег начинает вибрировать некая таинственность. – Меня ребята позвали, из местных. Тут кое-кого немножко "напрячь" надо. Деньги один черт взял у напарника – и не отдает. Непорядок же? Непорядок!
– Слушай, да ведь это же рэкет, самый натуральный, – не выдерживает Шитов. Глаза у Санька искрятся вечно насмешкой:
– Да сам ты – рэкет! Говорю же тебе: один черт занял у напарника деньги и не отдает их. Понял? Взял – и не отдает! Что, в суд на него подавать? Да хрен ты деньги через суд вернешь, это я тебе говорю. Вот и приходится проблему своими силами решать… – здесь Санек конспиративно понижает голос: – Слушай, мне ребята говорили, у тебя вроде бы тоже какие-то завязки есть, да? Ты Колю-Колуна случайно не знал? Мне об этом Егор говорил… А Егора ты знаешь?
– Что ты, Саня? Какой там, к черту, Колун? Какой Егор? – кажется, Шитов начинает кое о чем догадываться. Но догадка пока неясна и расплывчата – все равно как тот камешек на дне ручья. – Ты мне, Саня, лучше вот что скажи: как там бригада? Путину-то – закончили?
– Закончили. Как раз в конце той недели последнюю рыбу сдали. А бригада… Да что – бригада? – Санек задумчиво глядит на рюмку, протягивает руку к бутылке и осторожно разливает "Смирновскую". – Насчет Куркова ты уже знаешь: ушел на "Шикотане", хорошие деньги хочет зарабатывать… Молодец! Юрка бюллетенит, Наргук в четвертую бригаду, к своим нивхам, ушел… – Санек выпивает и снова переводит разговор на прежнюю тему: – Слушай, Женя, а ты про такого Сахаляна – ничего не слышал? Говорят, у него здесь, в Южном, свои ребята остались… Вроде бы в том году к ним "авторитет" из Москвы приезжал…
И так далее, до самого вечера.
– А может, споешь что-нибудь, Женя? – попросил Санек уже вечером. – Не разучился здесь, в Южном, на гитаре бацать?
Шитов принес гитару. Взял пару аккордов, глянул на стол, где в стаканах еще плескалось, вспомнил свои хождения в 6-й отдел к капитану Семенову…
– Ну разве что – эту, – и заиграл, и застонал душой, и запел из Высоцкого:
– За нашей спиною остались паденья, закаты,
Ну хоть бы ничтожный, ну хоть бы невидимый взлет…
Взлеты у Шитова в жизни были, но и закатов тоже хватало. А вот паденье ему грозило в первый раз.
Между тем, Санек тарахтел, не переставая. Но чем больше он говорил, тем меньше ему Шитов верил. Он просто сидел и решал в голове одну загадку: ну что еще им всем еще им всем, спрашивается, надо – Тарасову, Семенову, Фалееву, Клишину… что еще им всем надо?! Душа у Шитова сейчас была пустой, как карманы за три дня до получки, но жить пока что еще хотелось. "Вот только где я устроюсь, когда уеду на материк? – думал Шитов. – Нет, правда: где?"
Ему казалось, что жить и работать на острове он больше уже не сможет.
На следующий день Шитовы отправились к адвокату. Веселяк встретил их весьма любезно, предложил кофе и даже помог снять Ирине пальто.
– Я ознакомился с вашим делом. Думаю, его можно будет закрыть до суда, то есть на стадии предварительного следствия, – внушительно сказал Веселяк. – Это будет вам стоить… – Он сделал паузу, словно что-то не то припоминая, не то – высчитывая. – Будет стоить пятьсот тысяч рублей. Деньги у вас есть?
– Да.
– Отлично.
Потом они втроем пошли в трехэтажное здание на улице Ленина. Здесь Веселяк попросил Шитовых подождать в коридоре, а сам исчез в кабинете у Семенова.
Вернулся адвокат с профессиональной улыбкой на лице.
– Все! Поздравляю вас. Дело закрыто, – торжественно объявил Ирине адвокат. – Закрыто за отсутствием состава преступления – пункт "б" статьи пятой уголовно-процессуального кодекса.
– Спасибо вам, большое спасибо!
– Да не за что… Это ведь моя работа, – скромно сказал Веселяк. И добавил, обращаясь к Ирине: – Да, кстати, вы ведь сейчас нигде нее работаете, так? Я мог бы вам помочь устроиться. Я ведь многих в городе знаю…
– Нет, – сказала Ирина. – Мы будем уезжать с Сахалина.
– Как, насовсем? Уезжать собираетесь? И скоро? – спросил Веселяк.
– Да, собираемся, – твердо сказала Ирина. – Совсем. Скоро.
– А может быть, останетесь? – вдруг предложил Веселяк. – Хорошие журналисты нам нужны…
Слово "нам" прозвучало слишком неожиданно. Наверное, поэтому Шитов не обратил на него никакого внимания. Или просто сделал вид, что ничего не понял…
И в этот же день, ближе к вечеру, майору Колючко позвонили.
– Ну как там наши фигуранты? – спросил Малюгин. – Я слышал, дело закрыли?
– Закрыли, – голос у начальника 6-го отдела был сердитым. – Вроде бы собираются уезжать на материк.
– Собираются, знаю. Уже квартиру продают.
– Серьезно? Не знал… И кому же продают? – спросил Колючко с видимым интересом.
– Да есть один такой фирмач… По имени Кван. Да ты его, наверное, знаешь. Его еще в восемьдесят шестом за браконьерство привлекали, два года дали. Условно.
– Кван, говоришь? – Колючко на секунду задумался. – Директор "Аэлиты", что ли?
– Тот самый. Так что имей в виду, не сегодня, завтра квартиру они продадут.
– Продадут, еще как продадут! – согласился Колючко. Поговорил еще пару минут о всяких пустяках. И положил трубку.
Решение пришло. Холодное решение человека, которому уже больше нечего терять.
"Если они попытаются отобрать деньги силой – вцеплюсь ближайшему из них в глотку, – мысли у Шитова были четкие, ясные, продуманные. – Буду душить. И пусть меня убивают. Все равно!"
– Ты куда? – испуганно спросила жена, заметив, что Шитов привстает с кресла.
– Пойду покурю.
– И я с тобой, – спохватилась Ирина.
– Не надо. Сиди здесь. На людях они нападать не будут. Да и паром еще к берегу не подошел, – сказал Шитов, понизив голос. И вышел в коридор.
Скуластый скользнул за ним следом.
– Может, еще сигареткой угостишь, земеля?
– Кури. – Шитов сунул Скуластому пачку.
– Сдается мне, земеля, мы где-то встречались, – сказал Скул