– Давай предположим, что этот твой Иванов…
– Да никакой он не мой! – взорвалась Таисия, и я показала ей кулак, мол, чего орешь-то? – Не мой…
– Да я так просто… Итак. Предположим, что он захотел тебя снова увидеть, приехал к тебе, позвонил в дверь. Думаешь, он не мог бы определить, дома ты или нет?
– Да откуда мне знать? Вдруг он решит открыть дверь, взломать, к примеру?
– Хорошо. Только без паники. Вот он взломал дверь (в чем я, конечно же, сомневаюсь, среди бела дня, на глазах у соседей, бред!), вошел в квартиру, не обнаружил там тебя, и что? Думаешь, он станет грабить тебя? Он, человек, у которого теперь есть такой ресторанище?! Таечка, дорогая, разве ты не понимаешь, что все, что мы с тобой только что придумали, – абсурд! И в твоей квартире никого нет!
– Хорошо бы… Допивай кофе…
Мы совсем не удивились, когда в кухню вошла, щурясь от света, Зоя Григорьевна.
– Мы разбудили вас, – развела руками Тая. – Вы уж извините, но нам нужно срочно поехать в Москву, кажется, я там оставила включенными электроприборы…
– Ба! Ничего себе?! И ты только что вспомнила? Давай я позвоню соседке и спрошу ее, все ли в нашем подъезде в порядке? Хотя… Постойте… Если бы что-то было, то она давно бы уже мне позвонила… Но если душа у тебя не спокойна, то лучше, конечно, поехать. Вы такси вызвали?
– Нет-нет, мы позвонили своему знакомому…
– Пете? – улыбнулась Зоя, кутаясь в теплую шаль.
– Ну да.
– Хороший мальчик.
– А что с Леной? – спросила я. – Как она себя чувствует?
– Она не спит, я проходила мимо ее комнаты и видела свет… Сейчас вернусь к ней, попробую успокоить ее…
– У меня дядя адвокат, он может помочь ей, реально, – сказала я. – У нас с Таей и план есть.
– План – это замечательно. Да только я не верю в положительный исход дела… Вообще не представляю себе, что ей делать дальше. Нет, она сможет пожить у меня столько, сколько потребуется…
– Нет-нет, – вдруг поддержала меня Таисия. – Мы заберем ее и сами займемся ее делами. Виолетта правильно сказала, у нас есть план, к тому же опытный хороший адвокат, который знает больше нашего, поэтому доверимся ему, а там видно будет…
Сказанное ею, сляпанное наспех, выглядело коряво, однако как грело мое сердце!
– …Понимаете, кто-то может сказать Борисову, что вас с Леной видели вместе… А вам зачем эти сложности? – добавила она неожиданно.
– Да не боюсь я Борисова! – гневно воскликнула Зоя и тут же осеклась, прижала ладошкой рот, косясь на дверь, за которой где-то в глубине дома мучилась бессонницей пока еще незнакомая мне Лена. – Вот еще! Просто я хотела подключить к этому делу своего сына…
– У него и так полно забот, все-таки он государственный человек… – Таисия не смогла скрыть иронии. – Думаю, что вопрос о ее проживании решится сегодня днем или ближе к вечеру, да, Виолетта?
– Да, – сказала я, имея самое смутное представление, куда же мы поселим нашу Лену. Разве что снимем квартиру, где спрячемся все втроем от наших проблем, и будем уже действовать, проживая там, на нейтральной территории.
Мы увидели в окно, как ворота и часть двора позолотились мечущимся светом фар – приехал Петр. Зоя Григорьевна бросилась ему открывать. Вскоре послышались быстрые шаги, и на пороге появился заспанный, с испуганным взглядом баянист.
– Что случилось? – спросил он, оглядывая нас, словно кто-то из нас должен был быть по крайней мере раненым.
– Отвези нас, пожалуйста, в Москву, – ответила я, поскольку это именно я инициировала нашу ночную поездку и тем самым перебудила весь дом. – Надо.
– Ничего не случилось, Петя, – ласково обращаясь к нему, как к ребенку, сказала Зоя. – Просто девочкам не спится, их на приключения потянуло.
Таисия удивленно посмотрела на нее, но комментировать не стала. Я – тем более.
– Ты так быстро приехал, думаю, даже кофе еще не пил. Садись, выпей горяченького, – предложила я.
Петр развел руками, сел, принял из моих рук чашку кофе.
– Тебе с молоком?
Было три часа ночи, когда мы въехали во двор дома, в котором жила Таисия. Окна дома были темные – все жильцы спали.
– Не могу предположить, чтобы на твоей лестничной клетке дежурили люди Иванова, – шепнула я Таисии, когда мы втроем (Петра мы взяли в качестве охраны, о чем он даже не подозревал) стали подниматься на второй этаж, где располагалась ее квартира.
– Вы, конспираторы, – не выдержал Петр, молчавший всю дорогу, – может, расскажете уже, что вообще происходит?
– Ко мне один тип пристает, – сказала Таисия. – Никак не могу от него отвязаться. Вот и прячусь.
Зачем она это сказала, не понимаю. Разве что она увидела в нем потенциального помощника, защитника, единственного мужчину из нашей стихийно сложившейся компании, наконец. К тому же весьма ответственного и исполнительного.
– А… Ну тогда все ясно. То есть если что, надо будет кому-то дать в морду, так? – спросил он, понизив голос, словно это могло придать ему мужественности или физической силы. Ему, баянисту!
– А ты что, драться умеешь? – улыбнулась Таисия, подходя к своей двери.
Лестничная клетка была ярко освещена, поэтому наши с ней страхи, как мне тогда показалось, отступили. Ну, какие еще бандиты в квартире или рядом? Да чепуха все это!
Тая достала ключи и открыла дверь, за ней оказалась еще одна. Незапертая.
– Мне кажется или я ее запирала? – спросила она, оглядываясь на меня, стоящую плотно за ее спиной.
Я пожала плечами.
Таисия вошла, нащупала рукой выключатель. Вспыхнул свет, и мы втроем вошли в ее квартиру.
– У тебя тут тепло, – сказала я, расстегивая куртку.
– Тсс… – она схватила меня за руку и больно стиснула ее. Я проследила за ее взглядом – она как бы указывала мне на стоящие возле порога залепленные грязью мокрые мужские черные туфли.
Я повернула голову и увидела профиль Пети, его пылающие нежным румянцем щеки, покрытые золотистым пушком, и раздувающиеся ноздри. Кажется, и он тоже заметил, что мы в квартире не одни.
– Тая, это я, Миша, – услышали мы слабый голос из темноты. – Не бойся.
Я почувствовала, как страх коснулся корней моих волос, меня словно пробило током.
Таисия же, напротив, узнав знакомый голос и поверив в него, бросилась в эту самую темноту комнаты, откуда тотчас послышались горький вскрик и причитанья сквозь душившие ее слезы.
Петр отвернулся, втянув голову в плечи, как человек, вынужденный стать свидетелем чужих нежностей или слабости.
Таисия вытянула за руку из темноты (включить свет в гостиной у нее не было времени) невысокого полноватого молодого человека с пухлыми, покрытыми тонкой черной шерстью щеками, большими карими глазами с фиолетовыми мешками под ними, и взъерошенными черными волнистыми волосами.
– Вот, знакомьтесь, это мой Миша! – по щекам ее текли слезы, она крепко держала своего приятеля за руку. – Он жив, черт возьми!!!
Выяснилось, что Миша, вернувшись на машине «доктора» (к «доктору прилагалась короткая и очень страшная история об убийстве родителей Миши, плане захвата Олегом Ивановым его ресторана и покушении на самого Мишу) в Москву, первым делом встретился с одним из официантов своего ресторана, который через их же сторожа помог ему проникнуть в сам ресторан, в свой кабинет, где в ящике письменного стола он хранил запасные ключи от квартиры Таисии. Можно было только представить себе, как же обрадовались все эти люди, узнав, что Миша жив!
Получалось, что теперь нашего полку прибыло! Но мне бы хотелось, чтобы рядом был и еще один, очень симпатичный мне человек – Петр.
Как-то так случилось, что Петя оказался втянут в нашу жизнь водоворотом событий и случайностей. И никто из нас ни разу не подумал о нем, как о чужаке. За какие-то сутки он стал своим. Конечно, до известных пределов. Так, безусловно, его не планировалось посвящать в мои криминально-финансовые дела, а также озвучивать имя Луки, к примеру. Все же остальное, что касалось захвата ресторана «Преферанс», истории с убийством родителей Зелькина, покушения на самого Мишу, ну а также драмы, произошедшей с Леной Борисовой, стало частью жизни Пети Самсонова, нашего водителя и помощника, о чем мы никогда не пожалели. Но никто из нас не знал тогда, куда приведет нас желание восстановить справедливость, и куда мы сами придем, охваченные жаждой мести… По сути, мы тогда еще не знали, на что мы вообще способны в проявлениях своих чувств и насколько мы сильны или слабы. Но тот вечер, когда Таисия обрела Мишу, когда поняла, что он жив и что живы теперь все ее надежды, окрылил ее и придал ей новых сил. К тому же улучив момент, когда мы на каких-то несколько минут остались одни и у меня появилась возможность проверить, наконец, в целости ли мое богатство, а заодно и продемонстрировать полную сумку евро, мы обменялись с Таей настолько многозначительными взглядами, что нас обеих бросило в жар. Восторг, удивление и удовлетворение читались в ее взгляде, а торжественное умиротворение – в моем.
– Класс! Я рада, – пробормотала она, качнув головой. – Да просто супер! Надо бы только спрятать куда-нибудь, чтобы никто не увидел.
– Петр и Миша с нами?
– Думаю, да.
– Значит, пора действовать.
– Да мне хоть сейчас пулемет в руки, – ответила она хрипловатым от волнения голосом.
Я очень хорошо помню эту ночь, это почему-то утреннее настроение, и запах яичницы, плавающий по кухне, где Тая готовила для нас ужин (или уже завтрак). Даже Петр был охвачен тем же приятным радостным возбуждением, что и мы, счастливые от сознания того, что все мы как бы приятные люди, не болтуны (что касается меня с миллионами евро), доверяющие друг другу и объединенные общими целями – восстановить справедливость. Петр же, как мне тогда казалось, видел в нас не только симпатичных людей, но и возможных работодателей, щедро оплачивающих его работу частного извозчика, что тоже было, в общем-то, неплохо. Про Мишу я вообще молчу – он счастливо избежал смерти и теперь радовался этому обстоятельству, мало понимая, в каком направлении ему двигаться, чтобы вернуть себе ресторан и отомстить бандиту Иванову. И никто из них, конечно же, не спросил себя, а что нужно мне, и зачем мне-то все это?! Таисия наивно полагала, что я просто малолетняя дурочка, на голову которой свалились миллионы, которые она хочет потратить на добрые дела. Такая Робин-Гудша. Оно и понятно, откуда ей было знать истинные мотивы моих поступков?! А шкурный интерес у меня все-таки был, да и причин держаться умной и серьезной Таисии было тоже больше чем достаточно. Во-первых, мне стало как-то страшновато быть одной со всеми этими деньгами, а заодно и проблемами. Во-вторых, у меня появился шанс доказать всему миру, что я не просто дочь преступников, в жилах которой течет расплавленный свинец тех пуль, которыми мой отец стрелял в своих многочисленных жертв или, еще хуже, коньяк, который так любила моя мать. Что у меня – чистая новая кровь, дающая мне силы жить достойно и помогать хорошим людям. И что деньги, которые свалились мне на голову (почему-то у меня тогда так нигде и не щелкнуло, что я их все же украла!), я смогу потратить куда талантливее, чем просто перечислить на неизвестные и требующие хорошей проверки счета детских домой и различных благотворительных фондов. Короче, я почувствовала себя героиней захватывающего сюжета об униженных и оскорбленных женщинах, хороших женщинах, за которых мне так хотелось отомстить, словом, я гото