– Постойте… Что-то я не понимаю…
– А тебе и не надо ничего понимать, – немного жестко произнесла Тая. – Главное, что мы вернем тебе детей, спрячем тебя как следует и обезвредим твоего Борисова…
– Но это невозможно! Нет таких рычагов, при помощи которых он позабыл бы о своих детях, отказался от них! Просто не существует! К тому же не забывайте, он состоятельный человек, у него много возможностей.
– А можно я немного поиграю в дальней комнате? – вдруг спросил Петр, глаза у которого слипались. – Мне программу надо готовить… Я же вам сейчас пока не нужен…
– Конечно, иди! Учи наизусть своих «кузнечиков»! – сказала я, нисколько, однако, не жалея о том, что теперь и он был посвящен в одно из наших дел. Рано или поздно он все равно будет в курсе всех планов и событий.
Петя подхватил свой баян и вышел из кухни, и вскоре мы услышали его игру.
– Где вы его нашли? – спросил Миша, и в его полуулыбке я увидела презрение.
– Миша! – одернула его Таисия, вероятно, тоже впечатленная его миной. – Ты чего? Хороший парень! Учится, работает, нам помогает! Кто знает, быть может, когда-нибудь он и тебе поможет. Посмотрю тогда, как ты запоешь… или заиграешь…
Миша покраснел, а потом и вовсе вышел из кухни (за ним вышла и Лена, которой, как я поняла, нужно было побыть одной, собраться с мыслями и чувствами).
– Он не любит народную музыку, – сказала Тая, глядя ему вслед. – Знаешь, никак не могу понять себя… С одной стороны, мне кажется, что я его люблю и что рядом с ним чувствую себя защищенной… Но, с другой, Миша – как бы самый ненадежный и немужественный человек, мужчина. Он сделал мне предложение.
– Да? Это было для тебя неожиданностью?
– В общем, да.
– И как? Что ты ему ответила?
– Ничего пока не ответила. Понимаешь, не думаю, что мне будет хорошо с ним, как с мужчиной, но вот с человеком, да, не удивляйся, он не сноб, он хороший, не знаю, что на него нашло… Так вот, мы с ним будем хорошей парой. У нас много общего, музыка, опять же… А если удастся вернуть ресторан и возвратиться к нашей прежней жизни, то мне большего и не нужно…
Вероятно, она увидела что-то в моем лице и замолчала.
– Виолетта… У тебя что-то случилось, я же видела этого человека. Тебя ищут?
– Нет, об этом мне ничего не известно. Но просто за мной присматривают, мои же люди… Ты же понимаешь, что не просто так сначала меня поселили на той ужасной квартире, спрятали, теперь вот здесь, прямо в самом центре Москвы… У меня родственники, понимаешь? Они беспокоятся за меня.
– Ты рассказала им, что с тобой случилось, так?
– Да. Конечно.
– И что они посоветовали? Бежать? Или вообще – вернуть деньги этому человеку?
– Да неважно, что они мне посоветовали. Все равно я поступлю так, как знаю, и как мы с тобой договорились. Теперь многое зависит от твоего Лазарева.
– Лазарев должен приготовить купчую на имя Миши… А мы, в свою очередь, должны подбросить Борисову улики… И, самое главное, мы должны заставить Иванова подписать все бумаги… Ты уже представляешь себе, как это будет выглядеть?
– Просто войдем к нему в кабинет, приставим пистолет к виску, и все!
– Виолетта! Во-первых, ресторан будет полон людей, его людей… Уверена, что внутри ресторана уже действует подпольное казино, иначе чего ради бы ему отбирать ресторан…
– Зови сюда Мишу, я хочу задать ему несколько вопросов.
– Подвалы? Конечно, есть! Там все оборудовано было под игорные залы, да только нас постоянно проверяли… Знали, что там уже ничего такого нет. Но все равно время от времени заглядывали, и именно в подвал.
– Но Иванов не простой человек, и вот его-то как раз могут на этот счет не проверять, – сказала я. – Уж если ему удалось так легко отнять у тебя ресторан, то нетрудно догадаться, что он действовал не один, что у него есть покровители, сообщники в Москве.
Мы с Таей обменялись взглядами – она поддержала мое мнение.
– Скажи, Миша, что еще интересного в твоем ресторане? Почему Иванов запал на него? Кому он раньше принадлежал?
– Да никому… Ну, вернее, конечно, принадлежал какому-то чиновнику, который продал его и переехал на постоянное жительство за границу, в Швейцарию, кажется… – сказал Миша.
– А до этого кому он принадлежал, я имею в виду изначально, кто его строил?
– Кому принадлежал? Одному купцу-мануфактурщику, вернее даже, его вдове, которая после его смерти перестроила особняк, выкупила позади него часть земли, где даже устроила небольшое озеро с лебедями… Было же время! – Он судорожно вздохнул, словно захлебнувшись воздухом, а заодно и чужими воспоминаниями.
– А что именно она перестраивала, не знаете? – продолжала допытываться я у Миши, пытаясь найти хотя бы крупицу интересного во всей этой истории, за что можно было бы уцепиться в своих предположениях относительно такого огромного интереса Иванова к особняку, превращенному усилиями семейства Зелькиных в ретроресторан. – Быть может, ваш отец вам что-то рассказывал?
– Помню, он говорил что-то об изразцах для печей, которые эта мадам выписывала аж из Голландии… Кажется, идея создания зимнего сада тоже принадлежала этой Киселевой…
– Так фамилия купца – Киселев?
– Да, Киселев, теперь я точно вспомнил.
Я решила заняться этим вопросом. Кто знает, может, сам особняк, его стены хранили какие-то тайны или сокровища, и, узнав об этом, Иванов решил выкупить дом, чтобы в спокойной обстановке исследовать его. Но что же там такого могло храниться, чтобы из-за этого были убиты ни в чем не повинные люди, целая, по сути, семья?! Мише исключительно повезло, что доктор, нанятый специально для того, чтобы отправить его на тот свет, отпустил его!
Весь разговор продолжался на фоне звучащих за стеной упражнений Петра. И Миша уже неосознанно, словно весь его организм противился этим звукам, морщился и всем своим видом выказывал недовольство, чем сильно злил меня.
– Петя! – позвала я Петра, не в силах и дальше наблюдать за мучениями Миши. Кроме того, мне давно уже было пора отправляться в сторону Садовой-Самотечной, поближе к дому, в котором проживали Таисия с Леной Борисовой, чтобы попытаться хотя бы увидеть ее детей, прогуливающихся с няней Таней. Думаю, что я тоже, как и Миша, где-то глубоко на уровне подсознания, оттягивала эту поездку, это действие, которое наводило на меня оторопь и вызывало неясный, прохладный страх. Хотя ничего же особенного я не собиралась предпринимать. Увидеть Таню, познакомиться с ней и, если получится, поговорить о возможности выкрасть детей.
Петр вернулся без баяна.
– Поехали, – сказала я с видом самоубийцы. – Лену позови.
– А меня возьмете? – спросила Таисия.
– Думаю, тебе лучше остаться здесь, отдохнуть. Зачем тебе лишний раз нервничать? Оставайтесь с Мишей, подумайте еще над тем, почему именно ваш ресторан решил отжать Иванов… Или… Тая, ты же взрослая, попытайся, пока нас не будет, разобраться в своих отношениях с Мишей. Кроме того, постарайся взглянуть на него как бы со стороны, понять, что он за человек и можно ли ему вообще доверять. Словом, не очаровывайся им, чтобы потом не сильно разочаровываться. Это не моя мысль, но она мне очень нравится. Я вообще пользуюсь этой жизненной формулой, чтобы легче жилось.
– Что ж, мудро, – усмехнулась Таисия. – Обязательно возьму на вооружение.
– Так что, останешься?
– Конечно. Заодно и ужин приготовим с Мишей.
– Кстати говоря, он неплохо готовит, – сказала я, решив напоследок посыпать сахару на голову трусоватого и начинающего раздражать меня Миши.
Лена вышла к нам, кутаясь в одеяло, вид у нее был больной.
– Лена, я понимаю, что тебе тяжело и что ты не в лучшей форме, но нам нужно действовать!
Я произнесла это, понимая, что эти слова были обращены не столько даже к Лене, сколько ко мне самой.
Промелькнула мысль (она еще часто будет мелькать, искриться, маячить где-то в суматохе и хаосе надвигающихся кровавых событий) – а может, бросить все, пока не поздно, да и сбежать со своими миллионами куда подальше! Кто они мне такие, и почему я должна заставлять их самих решать свои же проблемы?
Но кто-то сильный и уверенный в себе, возможно, бутон моего начинающего формироваться самосознания, заставлял меня совершать поступки, один за другим… И уже не было сил остановиться. Да что там, даже бабушка, которую я любила всем сердцем и которой доверяла больше всех на свете, и та не нашла в себе силы, не подыскала нужных слов, чтобы остановить меня! Думаю, во мне уже тогда бурлила, пенясь, по жилам кровь моих родителей, сложное химическое соединение которой сложилось в мощный код – ДНК преступницы. И это они, мои родители, виноваты во всем, что случится позже, да только кто ответит за все? Кто?!
– Хорошо, поехали. – Лена отдала одеяло Таисии, набросила куртку, которую мы купили ей в «Аркадии», никак не отреагировав на подарок, из чего я сделала вывод, что она вообще в тот момент была как бы не в себе, и мы втроем вышли из квартиры.
13. Лука
Роза уже спала, когда услышала звонок. Проснулась, набросила халат и пошла открывать. Лука был белый от снега.
– Ба, там что, снег? Лука, у тебя лицо красное и нос! Ты откуда? – она помогла Луке раздеться. – Проходи на кухню, сейчас покормлю тебя!
Но Лука, злой, с раскрасневшимся лицом и растрепанными влажными волосами, распаренный под капюшоном теплой куртки, прямиком отправился в ванную комнату, где быстро разделся, нервно срывая с себя одежду, и встал под горячую струю душа.
Роза заглянула к нему, поймала его взгляд, мол, проходи, зашла, села на краешек ванны, плотнее запахивая на пышной груди шелковый халат.
– Как дела, Лука? Нашли?
– Нет, не нашли, но хотя бы выяснили, кто это сделал. Представляешь, Роза, это девчонка! Ей то ли семнадцать, то ли восемнадцать лет. Живет одна. Недавно школу закончила, учится в каком-то колледже на меховщика. Такая вот странная девица. Два человека видели ее с сумкой… Один пенсионер видел, как она крутилась возле мусорных баков, другая бабка, глазастая такая, говорит, что видела, как она как раз в то время, что я бежал мимо их дома, шла по направлению к подъезду с сумкой. Бабка еще удивилась, говорит, что девица эта, ее зовут, кстати, Виолетта Мясникова, никогда спортом не увлекалась, поэтому удивилась, когда увидела эту сумку… На сумке же написано «Спорт».