Тот потоптался в нерешительности, хотел что-то сказать, но передумал и медленно вышел из квартиры.
– Эй, постойте! – крикнул ему вслед Танкован. – Один вопрос.
Ферзяев с готовностью обернулся.
– Вы сказали, что являетесь Тане коллегой. Вы что, адвокат?
– В некотором роде, – кивнул тот. – Но вообще – юрист.
«Батюшки! – удивился Максим. – Как же он дела-то ведет, будучи такой рохлей?»
– Впервые встречаю застенчивого, робкого и немногословного адвоката! – сказал он, улыбаясь.
– В нашей профессии всякие попадаются, – пожал плечами Ферзяев. – Но знаете ли, работа – это одно, а отношения с любимой, но не любящей женщиной – нечто совсем другое.
– А вы, стало быть, Танин подчиненный? – То, что лежало на поверхности, теперь сверкнуло в голове у Максима неожиданным озарением. Он даже открыл рот от восторга.
Но мужчина, прежде чем ответить на такой простой вопрос, казалось, задумался.
– В каком-то смысле, – пробормотал он невнятно, – я ее вечный подчиненный. Можно сказать – раб.
Танкован цокнул языком. Ай да Ферзяев! Ай да сукин сын! Высший пилотаж! Он сам едва не купился на его застенчивые манеры. Вот тебе и рохля! Плести годами служебный роман, охмурить начальницу до такой степени, чтобы та оказалась пленницей его интриг, жертвой его внушения, мог только блестящий адвокат – хитрый, с подвешенным языком, знающий, чего хочет, и добивающийся своего планомерно и терпеливо. «Моя квартира…» «Я много раз делал Танечке предложение… Если есть хоть малейший шанс, хоть крохотная надежда…» Максим представил в этой ситуации себя и Лиснянскую. Кто-то, как он, берет нахрапом, действует решительно и цинично, играет ва-банк, а кто-то, как этот хлыст, медленно и методично, как вода из крана, капает в одну точку, долбит пальцем по клавише, стучит кулаком в дверь, пока не проделает в ней дыру или пока она сама не откроется.
– Не теряйте время, – великодушно, как победитель побежденному, улыбнулся он Ферзяеву. – Переключайте тумблер. Начальниц много, а таких талантливых и умных людей, как мы с вами, – мало. Я молод, и мне нужно все и сразу. А вы – опытный стервятник, готовы караулить жертву годами. Вот и наберитесь терпения заново. Прощайте! – И Максим захлопнул дверь перед изумленной физиономией «стервятника».
Несмотря на то что кофе остыл, он допил его с удовольствием. Настроение улучшилось. Даже голова прошла окончательно.
«Все идет как надо, – заверил он сам себя. – Жизнь – это шахматы, и выигрывает тот, кто умнее!»
В кармане морзянкой запиликал телефон, оповещая о полученной эсэмэске. Максим специально установил такой сигнал на новые сообщения. Ему нравилась азбука Морзе. Он где-то слышал, что связисты учат этот чудесный язык «напевами». Каждой букве соответствует набор коротких и длинных звуков – точек и тире, которые легче запоминаются, если для них придумать «напев» – слово или целую фразу. Вот и сейчас, если прислушаться, телефон напевал: «са-мо-лет… ма-ма… са-мо-лет». Три точки, два тире, три точки – «СМС».
Танкован, не торопясь, словно приоткрывая полученную в игре карту, достал из кармана трубку. Он не сомневался, что Лиснянская прислала долгожданную весть. Через секунду он узнает, «очко» у него или «перебор».
Он сделал глубокий вдох и коротко взглянул на дисплей. Сообщение было от Светки. Она писала: «Максик! Miss you too much! Считаю мин. до нашей встречи. Жду ровно в 7, как ты и обещал! Если can раньше – буду happy. Твоя Пещера неожид.:)»
– Тьфу! – Максим в сердцах бросил трубку на стол. – Тебя не хватало!
Он совсем забыл, что обещал этой дуре Светке романтичный ужин в «одном из лучших ресторанов». А-яй-яй!
Как у него могло вылететь из головы, что эту проблему он еще не решил, а только отсрочил? Он был так доволен блестящей идеей подать заявление в ЗАГС, что упустил из виду важное обстоятельство: это – лишь полдела. Теперь придется отыгрывать роль влюбленного жениха на протяжении месяца, а то и двух. «Пещера» – девушка ушлая и если заподозрит, что ее водят за нос, мгновенно реализует свою угрозу, и на этот раз – с удвоенной злостью.
Танкован вздохнул. Придется ехать на свидание. О ресторане, разумеется, не может быть и речи. Причину отказа он как-нибудь придумает. Но вот жаркой ночи в обшарпанной комнате общежития ему скорее всего не избежать. Вот ведь ирония судьбы! Нет ничего идеального в жизни. Даже в занятиях любовью. Если ты в дорогой спальне, на шикарном ложе – то непременно с дурнушкой, а если все-таки с аппетитной красоткой, то – в общаге, на скрипучей кровати.
Он схватил телефон и набрал ответное сообщение: «Miss you гораздо больше! Просто crazy от желания to love you. Буду в 7 like promised! Целую, любимая».
Настроение, поднявшееся было после победы над хитрым Ферзяевым, опять упало до нулевой отметки. Максим вдруг подумал, как было бы хорошо, если бы Светку кто-нибудь прикончил! Или нет – пусть она сама сведет счеты с жизнью: прыгнет в окно, удавится или пустит пулю в висок. Сколько сразу проблем можно похоронить вместе с ней! Он вспомнил, что женщины обычно не стреляются. Они все больше травятся или режут вены.
«Бр-р-р… Не терплю крови!» – Танкован поежился. Жуткие фантазии. Но такие сладкие…
Он посмотрел на часы. Действительность, однако, диктует свои правила, и приходится с ними мириться, а фантазии оставлять на откуп тщеславию и гордыни.
Отыскав в телефонной книжке абонент «Любимая» (он специально переименовал его из «Адвокатессы» на тот случай, если Михеевой вздумается просмотреть список его контактов), Максим нажал «вызов».
Татьяна мгновенно сняла трубку.
– Здравствуй, милый… Ты уже проснулся?
– Проснулся я давно, – проворковал он. – А звоню, чтобы сказать, как сильно я скучаю по тебе, любимая.
– Правда?..
Максим закатил глаза. Это действительно становится невыносимым!
– Лишь толика правды! Едва ли десятая часть того, что я чувствую! – здесь он, пожалуй, не соврал.
– И я скучаю, – призналась адвокатесса. – И при первой же возможности примчусь к тебе.
«А вот этого не надо, – подумал Танкован. – Работай, родная, пока работается. Добывай денежку, стриги купоны, делай карьеру. Без нее ты никомушеньки не нужна. Даже Ферзяеву!»
– А у нас были гости, – невинно сообщил он.
– Гости? – Судя по голосу, Михеева встревожилась. – Кого еще принесло?
– Принесло Геннадия Александровича Ферзяева. – Максим причмокнул. – Волчонка в овечьей шкуре.
В трубке повисло молчание.
– Это ведь твой… словом, отец твоего ребенка? – уточнил он.
– Что он тебе наговорил? – хрипло спросила Татьяна.
– Наговорил достаточно, чтобы пробудить жалость в любом, – усмехнулся Танкован. – Но не во мне.
– Прости, – тихо сказала она. – Я должна была тебя предупредить…
– Не расстраивайся, любимая. – Максим растягивал слова, демонстрируя великодушие победителя. –
Этот визит, как оказалось, был совсем не лишним. Я отчетливо понял, что он за птица. Господин адвокат давил на сочувствие, изображал безнадежно влюбленного, отвергнутого поклонника. Но я его раскусил, Таня. И очень рад, что смогу тебе открыть глаза на то, в какой чудовищной, жуткой сомнамбуле ты пребывала, под каким сильным внушением находилась. Я расколдую тебя, родная…
– Тебе это уже удалось, – сказала Михеева. – Любовь – лучшее и самое действенное лекарство.
– Мы еще поговорим об этом, – пообещал он. – А пока я настоятельно советую тебе уволить этого проходимца.
– Я подумаю… – вздохнула она.
– Сделай это, – настаивал Танкован. – И разом обрубишь канат, которым Ферзяев пытается к тебе пришвартоваться. – Он цокнул языком. – Одну ниточку я уже обрубил.
– Что ты имеешь в виду?
– Я отобрал у него ключи от квартиры! – Максим не скрывал торжества. – И настоятельно порекомендовал не искать с тобой встреч. Слышишь, Таня?
– Слышу, – грустно молвила та. – Спасибо тебе…
– Где оптимизм и радость в голосе? – поинтересовался он. – Ты, наверное, не поняла: этот тип больше не появится здесь, перестанет тебя преследовать, запугивать и унижать.
– Я поняла, – так же тихо возразила Михеева. – И сказала тебе спасибо.
– Пожалуйста, – буркнул Максим.
– Не обижайся, – попросила адвокатесса. – Пойми и ты: я еще не привыкла к такой стремительной смене событий. Моя личная жизнь долгое время была похожа на спящее болото. И только сейчас я начинаю просыпаться, только теперь начинаю ощущать красоту и силу настоящего чувства, только благодаря тебе становлюсь счастливой…
– Ладно, – проворчал он. – Я понимаю.
– Скажи, ты дождешься меня, если я примчусь через пару-тройку часов? – Голос Михеевой зазвенел лукавством. – Не сбежишь на работу?
Танкован помрачнел. Сейчас ему предстоит сообщить этой щебечущей дурочке, что он не только не дождется ее возвращения, но и вообще не придет ночевать. А это непросто. Когда отношения только набирают обороты, когда важна каждая мелочь, каждая деталь, когда пустяшный знак внимания кажется добытой с неба звездой, когда слова воспринимаются значительно, ласки – горячо, а поступки – восторженно, такое признание равносильно краху, падению с небес на грешную землю. Нужно быть предельно осторожным, преподнося любую неприятную новость, а уж такую – тем паче. Здесь хороша полуправда, а значит, придется опережать события и выдавать за уже случившееся то, чему он еще не получил подтверждения. Чистая рулетка. Игра на поле.
– У меня для тебя сюрприз! – жизнерадостно хохотнул Максим. – Не хотел говорить вчера, чтобы не сглазить!
«Как бы и сейчас не сглазить, – подумал он. – Эта стерва Лиснянская почему-то медлит с хорошей вестью».
– Сюрприз? – обрадовалась Татьяна. – Ты хочешь мне сделать подарок?
Танкован замялся. Такая простота, как говорят, хуже воровства.
– В некотором роде, – неопределенно промычал он. – Я просто полагал… смел надеяться, что отныне мои успехи для тебя так же важны, как и твои – для меня. То есть я думал, что теперь мои радости – это и твои тоже.