– Если ты не хочешь публичности, это другое. Ты же понимаешь это, так?
– Да, абсолютно. Просто… забудь. Я не думал обо всем, что ты сейчас назвал. Ты прав.
Я изучаю его.
– Ты уверен?
– Уверен. – Он сжимает мою руку. – Тогда, надеюсь, мы справимся.
Кажется, что-то не так. Зак отстранен, и я не могу точно сказать, соглашается ли он со мной, потому что он согласен со мной или потому что знает, что я хочу, чтобы он согласился со мной. В отношении чего-то такого монументального меня беспокоит мысль о том, что он не чувствует, что может выразить свое собственное мнение. Он должен знать, что это единственная область, где он не может просто согласиться со всеми остальными, чтобы сохранить мир и положить этому конец, верно?
Нахмурившись, я беру телефон и нахожу поток сообщений от мамы и Джона.
Мама: Мама ждет.
Почему ты не отвечаешь?
Привет? Я вижу, что ты онлайн.
Хорошо, теперь оффлайн.
Думаю, тебе не нравится мое новое платье, ха-ха!
Знаешь, Рубен, мы можем поговорить о чем-то, что не связано с тобой.
Может быть, в следующий раз, когда ты захочешь поговорить, я буду слишком занята для тебя!
Я чувствую знакомый укол страха в животе, когда вижу их.
Мой первый инстинкт – быстро ответить, чтобы успокоить ее, прежде чем она действительно разозлится. Но потом я открываю сообщения от Джона.
Джон: Ты смотришь?
Энджел стримит один. Он ведет себя странно.
Думаю, он под кайфом…
Я проверю его.
Ты со мной?
Рубен?
Зак с тобой? Вы двое можете подойти, когда увидите это?
СЕЙЧАС.
Зак проверяет свой телефон. Предполагаю, он читает такой же поток сообщений.
– Пойдем, – говорю я и встаю.
– Как думаешь, что он сказал на стриме? – спрашивает Зак, следуя за мной.
– Без понятия, но звучит нехорошо.
Получаю еще одно сообщение. Не Джон. Мама.
Мама: Я вижу, что ты прочитал мои последние сообщения.
Однако на этот раз кое-что пугает меня больше, чем угроза маминого гнева.
Рубен: Прости, не игнорирую тебя. Я занят кое-чем. Объясню, когда освобожусь. Не о чем волноваться.
Мы киваем незнакомому охраннику Chase, когда проходим мимо него, и обмениваемся натянутыми улыбками. Джон впускает нас после стука в номер Энджела. Его лицо серьезное.
– Почему так долго? – спрашивает он.
В номере Энджел ходит туда-сюда. Его заметно трясет, он выкручивает руки и жует что-то. Мне требуется некоторое время, чтобы понять, что у него во рту ничего нет. Он просто сжимает и разжимает челюсти, снова и снова.
– Нам нужно уехать, – бубнит он себе под нос. – Сейчас. Сегодня. Это наш последний шанс.
– О чем ты? – спрашивает Зак.
Джон вздыхает.
– Он параноит насчет Chorus.
– И тебе стоит! – Энджел кричит на Джона. – Они промыли тебе мозги. Но то, что они опутали тебя своей паутиной, не означает, что они доберутся до меня. Я не позволю им. Они меня не получат.
– Энджел, – начинаю я, – давай присядем. Может, ты нам расскажешь, из-за чего так расстроен.
– Из-за всего. Я расстроен… разве ты не видишь? – кричит он, все еще вышагивая по комнате. – Они хотят все забрать. Они не хотят, чтобы мы существовали. Они убивают нас. Они будут убивать нас, пока у них не останутся только наши тела. Это все, что они хотят от нас. Они не хотят… они не дадут нам остаться в живых. Мы должны уходить. Сегодня. Они или мы. Я выбираю себя. Они меня не получат.
– Куда мы пойдем? – спрашивает Зак.
В этот момент Энджел разворачивается, рывком открывает балконную дверь и выходит наружу.
– Энджел! – кричит Зак и бежит за ним. – Что ты делаешь?
– Я не дамся им. Они не получат меня, – повторяет Энджел дрожащим голосом. Затем он забирается на карниз балкона, и все внутри содрогается, словно меня впечатывают в стену.
– Энджел, нет! – кричит Зак, и Джон начинает шептать «нет, нет, нет» с неистовой скоростью.
Однако никто из нас не делает резких движений. Мы не смеем. Вы не бросаетесь на суицидального человека, когда он собирается прыгнуть. Я ожидаю услышать крики ужаса, эхом доносящиеся с улиц, но затем я вспоминаю, что наши номера выходят окнами на территорию отеля, а не на главную дорогу.
Никто не увидит.
– Я в порядке, – говорит Энджел, смотря вниз. Не на землю, а на балкон под ним.
Тогда я понимаю, что он не прыгает.
Он сбегает.
Энджел медленно опускается, вцепившись руками в решетку. Ветер треплет его черные волосы вокруг лица, отчего он выглядит еще более диким. Он засовывает ноги в щели между прутьями на балконе. Потом улыбается нам.
Джон реагирует первым.
– Вернись, – говорит он, протягивая руку. – Мы можем… эй, как насчет того, чтобы принести выпить? Мы можем устроить вечеринку. Только мы.
Энджел сгибает колени. Джон бежит вперед.
– Стоять! – рявкает Энджел.
Джон останавливается.
– Ты можешь напоить меня? – спрашивает он. – Давай узнаем, сколько шотов нужно, чтобы… Энджел, пожалуйста, пожалуйста.
Одну ногу Энджел перекидывает за ограждение балкона. Потом другую. На секунду он зависает, держась за прутья, но его рука соскальзывает. Энджел теряет равновесие и повисает на одной руке.
Джон бросается вперед. Зак и я следуем за ним. Джон врезается в прутья и опускает руку вниз.
Но Энджел не хватается за нее. Он так и висит, болтая ногами в воздухе. Затем он с ворчанием подтягивается и хватается за перекладину.
Затем разжимает руки.
Когда он падает, мы трое издаем странный сдавленный крик.
Но он приземляется на балкон внизу.
– Черт, – шипит Зак.
Все сразу становится на свои места. В прошлый раз, когда мы выпустили Энджела на свободу, мы едва его не потеряли. И он не был таким. Тогда он был под кайфом. Однако сегодня все по-другому. Это не просто приход – это ненормальная паранойя. Мы не можем потерять его на улицах таким.
И если мы отвернемся, то потеряем его.
– Позови охранников, – говорю Заку и Джону, а затем запрыгиваю на карниз.
– Рубен, нет, – кричит Зак, но я уже перелезаю через перила балкона. Телефон непрестанно жужжит. Наверное, мама звонит.
– Со мной все будет в порядке, – уверяю я его. – Иди.
– Возвращайся, черт возьми, – умоляет Зак. – Ты упадешь.
Я не упаду. Если даже Энджел под кайфом смог, то я тоже смогу.
Пока я не смотрю вниз. Пока я не думаю о том, сколько этажей мы пролетели на лифте полчаса назад. О том, что произойдет с телом, если оно упадет на землю. И как легко оступиться.
Может, лучше все-таки вернуться?
Но потом я украдкой заглядываю вниз. Энджел стоит вплотную к стене балкона, наблюдая за мной. Он готов бежать.
С этого ракурса я вижу то, что он, должно быть, видел, когда висел здесь. Балкон под нами немного выпирает. Мне даже не нужно будет разворачиваться, чтобы приземлиться. Мне просто нужно упасть.
Так что, прежде чем я успеваю усомниться в себе, я делаю глубокий вдох и разжимаю руки под серенаду крика Зака.
Я резко врезаюсь в балкон и падаю, но я цел.
Улыбка Энджела кривая и маниакальная.
– Ты пойдешь со мной? – спрашивает он.
– Да. Я тоже иду.
– Я знал, что ты поймешь. Они еще не присосались к тебе.
Его глаза скользят мимо меня, пока он говорит. Я думаю, он смотрит на небо, но тут Зак в тревоге зовет меня. Я оборачиваюсь и вижу пару ног, свисающих с верхнего балкона.
– Господи, Зак! – Я бросаюсь вперед и встаю между его ногами и выступом балкона, чтобы управлять его приземлением. Встревоженное лицо Джона выглядывает из-за выступа, и на всякий случай он протягивает руку Заку.
– Хорошо, – говорю я. – Отпускай. Я поймаю тебя.
Зак приземляется в мои руки. Мы оба поворачиваемся к Энджелу, который решил открыть балконную дверь. К моему облегчению, она открыта. На сегодня хватило одного ужасающего прыжка с балкона.
Он вваливается внутрь, и мы с Заком следуем в кромешную тьму комнаты. Кровать не заправлена, но номер пуст. Слава Богу за процветающую ночную жизнь Будапешта. «Saturday взломали дверь и проникли в номер» – это последний заголовок, который нам сейчас нужен.
– Знаешь, – громко говорит Зак. – Я думаю, что идея Джона была хорошей. Давай поднимемся к нему в комнату и напоим его!
Энджел либо не слышит его, либо игнорирует, все еще бормоча себе под нос о Chorus. Он выбегает через входную дверь в коридор, Зак и я следуем за ним по пятам. Я уже знаю, куда мы идем. Пожарный выход.
Зак достает свой телефон. Я ожидаю, что он отправит сообщение Джону, но вместо этого он начинает с ним разговор по FaceTime. Конечно, чтобы Джон и охрана точно знали, где мы. Я впечатлен.
Джон принимает вызов, когда мы спускаемся по пожарной лестнице, но прежде чем он начинает говорить, Зак прикладывает палец к губам. Затем он нажимает на экран, чтобы переключить камеру с фронтальной на обычную и снять нас, пока мы бежим.
Выход ведет в тускло освещенный подземный гараж с кучей автомобилей. Энджел бегает по кругу в поисках выхода, и я думаю, не стоит ли нам с Заком схватить его. Вместе мы, конечно, могли бы скрутить его. Но я не уверен, насколько агрессивным может быть Энджел в таком состоянии. Я не хочу причинять ему боль. И если он обидит Зака из-за моего звонка, я никогда себе этого не прощу. Итак, я решаю: мы просто остановим его. Джон и охранники не могут отставать от нас больше чем на минуту. Охранники знают, как с этим справиться.
– Итак, куда ты хочешь пойти? – спрашиваю я Энджела самым спокойным голосом, на какой только способен. Мой телефон снова начинает вибрировать, и это еще больше ускоряет мое сердцебиение. Сосредоточься, мне нужно сосредоточиться, а я не могу сосредоточиться, когда мама пытается до меня достучаться, потому что, когда мама злится на меня, случаются плохие вещи. Я стараюсь не обращать внимания на жужжание. Я пытаюсь.