– Ричи сказал нам, что это ты помог ему. Мы бы не узнали. Могло произойти самое худшее. Спасибо.
Миссис Брекстон наблюдает за ними с дрожащими губами. Когда мама Энджела отпускает Джона, сидящая в кресле миссис Брекстон протягивает к нему руки, и он садится на подлокотник. Женщина обнимает парня за талию.
Энджел сразу вгрызается в пиццу, и мы с Заком следуем его примеру.
– Я умираю с голоду, – заявляет он, запихивая кусок в рот, пока листает новости в телефоне. – Эй, мы в тренде.
– Ричи, – предупреждает мистер Фэн, – может, сначала дожуешь?
Энджел игнорирует его.
– «Энджон», «Зубен»… «Спасти Saturday» теперь стали хештегами. Chorus тоже в тренде! Учтите, они, вероятно, наслаждаются этой рекламной поддержкой…
– Кто такие Энджон и Зубен? – спрашивает Лора.
Зак становится ярко-красным.
– Это названия наших пар.
– А что это за названия кораблей[30]?
– Разве корабли обычно не называют женскими именами? – спрашивает мистер Фэн.
– Нет, папа, это был бы буквальный корабль, – говорит Энджел. – Мне кажется, если бы ты задумался об этом больше чем на секунду, логика подсказала бы тебе, что в «Твиттере» не принято коллективно обсуждать настоящий корабль.
– Ричи, не разговаривай так со своим отцом, – укоряет миссис Фэн. – И поменьше нахальства, пожалуйста. Мы, взрослые люди, не говорим на вашем дурацком сленге, понимаешь?
– Это сокращение от слова «отношения[31]», я полагаю, – ласково произносит миссис Брекстон. – Джонатан, не хочешь ли ты рассказать мне больше об Энджоне?
– На самом деле в мире нет ничего, что я хотел бы меньше всего на свете, чем поговорить с тобой об Энджоне, мама, – отвечает Джон. – Все, что тебе нужно знать об Энджоне, это то, что его не существует.
– Он существует в сердцах людей, – говорит Энджел, положив руку на грудь. – Так что ты можешь утверждать…
– Его не существует! – практически кричит Джон.
– Мы верим тебе, Джон, – говорит мистер Фэн. – Хотя, будь уверен, если бы ты оказался нашим зятем, мы были бы очень рады.
Энджел поднимает руку, чтобы дать мужчине пять. Его отец никак не реагирует.
– Итак, – говорит миссис Брекстон. – Есть хорошие новости в интернете, Энджел?
Улыбка Энджела исчезает, и он становится серьезным, прокручивая ленту с хештегами.
– Думаю… да. Выглядит многообещающе. О черт, хештег «Конец всему» сейчас тоже в тренде.
– Я всегда знала, что во фразе «черный пиар – тоже пиар» есть доля истины, – говорит мама.
Я смотрю на Зака, который едва может скрыть, как кривятся его губы на ее позицию «не появляться в прессе в невыгодном свете», которой она придерживалась последние… хм, восемнадцать лет.
Лора тоже наблюдает за Заком. Она подает голос, чтобы сменить тему.
– Итак, Шантель, – говорит она, обращаясь к миссис Брекстон. – Во время телефонного разговора ты говорила что-то об адвокате?
Миссис Брекстон мрачно улыбается.
– Не об одном. О нескольких.
Лора встает.
– Этот вопрос нуждается в вине. Я принесла игристое и красное.
– Отличная идея, – подхватывает Энджел.
Его мама фыркает.
– Хорошая попытка. Но здесь ты снова несовершеннолетний.
Энджел закатывает глаза так сильно, что видны лишь белки.
– Эта страна – полный отстой.
После его шутки я вдруг отчетливо осознаю, насколько ему может быть некомфортно. Всякий раз, когда он будет находиться в обществе пьющих людей, ему придется принимать тяжелый выбор, и какая-то его часть совсем не захочет этого делать. Снова и снова. Если он не в группе, это не значит, что все закончилось. Это никогда не будет действительно кончено.
Если бы не Chorus.
Если бы не гребаный Chorus.
Мама берет меня за руку.
– Милый, хочешь вина? – спрашивает она.
Возможно, она хочет, чтобы это выглядело так, будто она пытается донести, что вино за обеденным столом – это часть испанской культуры. Но, скорее всего, ее умыслы более жестоки. Либо она пытается доказать, что она гораздо более спокойна, чем другие родители в этой комнате, либо пытается подчеркнуть тот факт, что у ее сына нет проблем с зависимостью. Что бы это ни было, я совершенно уверен, что основная идея заключается в том, что моя мама в большинстве случаев остается ужасной.
Глаза выдают фальшь моей улыбки.
– Нет, спасибо.
Зак обхватил голову обеими руками, его пальцы вытянуты так, что распластались по лицу. Кончики пальцев впиваются в скулы так сильно, что на коже образовались вмятины. Он прилагает все усилия, чтобы держать свое мнение при себе. Буквально.
Миссис Брекстон берет бокал белого игристого и откидывается в кресле.
– Может, мой муж все еще их менеджер, но не думайте, что я непричастна к управлению Chorus. Все, что, по его мнению, он способен предпринять, я могу сделать лучше. Наши платные юристы хороши, но есть еще лучше. Я могу назвать по крайней мере троих, которые с радостью будут нас представлять, и у меня уже есть устное подтверждение от одного из них. Джейн Санчес?
Похоже, что это имя не заинтересовало никого, кроме моей мамы. Ее одобрительный возглас говорит мне о многом. Мама все еще держит ухо востро, когда дело касается индустрии развлечений.
До сих пор нашими юристами были люди из Chorus. Джефф рекомендовал их, когда мы подписывали с ним контракт, и все, кого бы мы ни спросили в лагере, отвечали, что это нормально. Делиться адвокатами плохо только во время конфликтов.
Например, если одна сторона подает в суд на другую.
– Нам есть на что опираться? – спрашивает миссис Фэн, обхватив свой стакан обеими руками.
– Иск о клевете – полная чушь, – говорит мама. – Рубен не сказал ни одного неправдивого слова на сцене.
– О, я верю, – говорит Лора, присев обратно в кресло и поставив вторую бутылку вина на кофейный столик. – Зак много рассказывал мне с тех пор, как вернулся. На самом деле мне кажется, что их часто удерживали в отелях против воли. Это похищение? Мне кажется, что да.
Мама и миссис Брекстон делают одинаковые движения руками «в смысле?».
Лора делает выразительный глоток вина.
– По-моему, это незаконно.
– Я бы хотела, чтобы Джейн проверила положения о нравственности в оригинальном контракте, – продолжает миссис Брекстон. – Я посмотрела его вчера вечером, и там есть несколько дополнительных строк, касающихся высказываний против руководства или раскрытия инсайдерской информации. Я точно знаю, что этих строк нет в типовых контрактах Джеффа. Я хочу знать, что именно это значит.
– И всегда есть обделенная сторона, – говорит мама.
Какое счастье, что эта сторона – я.
– А как насчет их обязанности защищать членов группы? – спрашивает мистер Фэн. – Мой сын чуть не погиб из-за их некомпетентности.
– Они просто скажут, что не знали, – вклиниваюсь я. – Они всегда делали вид, что ничего не замечают. У них есть правдоподобные отмазки.
Миссис Брекстон ухмыляется. Она выглядит очень довольной собой.
– Ну, мы можем кое-что написать. Когда Джон вернулся домой из турне, мы с ним поговорили, и он поделился со мной некоторыми… опасениями по поводу того, каким образом были решены некоторые вопросы. Я взяла на себя ответственность просмотреть электронные письма Джеффа и переслала несколько из них себе, чтобы у меня были копии.
– Мама, – говорит Джон, улыбка расплывается по его лицу.
Она хихикает.
– Что? Это и моя компания, Джон. Содержание некоторых из этих писем было весьма познавательным. Например, парикмахер и визажист мальчиков выразили серьезную обеспокоенность по поводу самочувствия Энджела задолго до Будапешта, и, насколько я могу судить, ни одна из процедур, которая должна проводиться в таких ситуациях, не была соблюдена. Я нашла старые электронные письма, касающиеся сексуальной ориентации Рубена, и, к сожалению, могу сказать, что бо́льшая часть из них решительно пересекает многочисленные правовые границы. Особенно это касается их с Заком отношений.
– Мы засудим их в ответ за все, что они сделали, – шипит Лора. – Я заставлю его пожалеть, что он не… – затем она ловит себя на слове. – Извини, Шантель. Это странно.
Миссис Брекстон смеется.
– О, это странно. Но не между теми, кто сидит в этой комнате, обещаю вам.
Хуже всего то, что странности – это только начало. Даже если нам удастся выиграть иск, который готовит Chorus, это чудесным образом не освободит нас от контракта. Если эта Джейн Санчес так хороша, как говорит миссис Брекстон, она сможет помочь, но я не рассчитываю на это. Пока действует контракт, Chorus – наша команда менеджеров на протяжении следующих двух альбомов. И пока они будут нашим руководством, то будут делать все возможное, чтобы превратить нашу жизнь в ад, за исключением разрушения карьеры. Но и эта преграда будет существовать лишь потому, что наша прибыль – это их прибыль.
Технически мы могли бы найти других менеджеров, если бы Chorus по-прежнему получал свои оговоренные контрактом проценты. Но в этой ситуации мы либо не платили бы новой команде ни копейки, либо отчисляли их честный процент. Плюс мы должны платить Chorus. На нас четверых денег бы осталось ничтожно мало, можно сказать, что мы работали бы бесплатно. Ни одна компания в здравом уме не стала бы работать на нас бесплатно. Может быть, если нам повезет, они бы согласились на один альбом, но точно не на два.
– Я должна спросить, – говорит мама. – Chorus Management – это ваша компания…
Вопрос звучит как утверждение. Миссис Брекстон не кажется удивленной, услышав его.
– Позвольте мне прояснить две вещи. Во-первых, я потрясена тем, через что прошли наши мальчики. Я в шоке. Если бы я узнала об этом раньше, можете быть уверены, я бы пресекла это на корню. Сейчас я могу лишь искренне перед вами извиниться.