– Как мы узнали, что вы сбежали, чтобы поцеловаться? – заявляет Энджел. – Все как обычно.
– Как обычно? – спрашиваю я. – Ты же ни разу раньше не ловил нас за побегом.
– А может, ты просто никогда не замечал нас, когда мы ловили тебя, – отвечает он, почесывая нос.
– Твоя мама волновалась, Зак, – говорит Джон. – Ты выглядел довольно расстроенным.
– Он в порядке, – отвечает Энджел, махнув рукой. – Рубен сделал ему искусственное дыхание.
– Ты можешь не делать этого хотя бы пять секунд? – спрашивает Зак. – Я в порядке, вообще-то.
– Кроме того, Рубен, твоя мама начинает убеждать всех, что она с самого начала знала, что Chorus был жестоким и что она годами пыталась убедить тебя установить с ним границы, – поясняет Джон. – Я подумал, что ты захочешь вернуться и защитить себя.
– О, так вот чем она занималась? – говорю я. – А я-то думал, что она все это время уговаривала меня следовать их правилам и не портить наше будущее. Виноват.
– Хм. Мама Зака пыталась несколько раз ее заткнуть, но ей нужна группа поддержки.
Зак выглядит довольным.
– Круто.
– На твоем месте я бы надеялся, чтобы они не поссорились, – отвечает Энджел. – Из-за этого ваша свадьба может получиться неловкой.
Зак бьет его ногой, и парень отпрыгивает в сторону.
– Повезло, что на тебе гипс, – ворчит он.
Энджел разводит руки в стороны так широко, как может.
– Да? Не обращай внимания. Ударь меня. Давай.
Они смотрят друг другу в глаза несколько секунд. Внезапно Зак вскакивает, и Энджел рвется к лифту, крича о помощи во всю мощь своих легких. Семья из бассейна посматривает на это с тревогой.
– Ладно, теперь серьезно. Вы двое в порядке? – спрашивает меня Джон, когда мы идем вслед за ними.
– Да. Думаю, все будет отлично. – Я делаю глубокий вдох. – А ты как?
Он пожимает плечом.
– Не знаю, рад ли я тому, что мы съехали от папы, или… Не знаю. Я никогда не думал, что мои родители когда-нибудь разбегутся. Официально они не развелись, но мне кажется, что все идет именно к этому.
– Хочешь поговорить об этом? – спрашиваю я. – Мы можем задержаться ненадолго.
Джон задумывается, затем его глаза вспыхивают.
– Не особо. Я хочу вернуться и выяснить, как мы заставим папу пожалеть обо всем, что он сделал с нами.
Я складываю руки и приподнимаю брови.
– Давайте сделаем это.
Глава 30Зак
– Зак! – Рубен встряхивает меня раньше времени. – Посмотри на это.
Я медленно открываю глаза. Мы лежим в моей кровати, и последнее, что я помню, это то, как я обхватил Рубена руками, когда мы задремали.
Он живет у меня последние несколько дней, с тех пор как на семейном собрании мама предложила ему поехать с нами. Сказать честно? Это было лучшим решением. Не знаю, как бы я справлялся со всем, если бы его не было рядом. Рядом с Рубеном все становится лучше.
Наши семьи все еще находятся в постоянном контакте, обдумывая, как заставить Chorus заплатить за то, что он сделал. Моя мама практически постоянно общается с остальными родителями по телефону. Они называют себя «Мамский отряд», и у них отлично получается. Джефф должен быть в ужасе.
Рубен сидит прямо, прижавшись спиной к изголовью кровати. Его лицо подсвечено голубоватым светом экрана телефона.
Я переворачиваюсь, чтобы оказаться рядом с ним, и он показывает мне свой телефон.
Это электронное письмо от Billboard с недавно обновленным чартом Hot 100. Я знал, что он выйдет сегодня утром, но старался не думать об этом. Рубен напевает себе под нос, и это наталкивает меня на мысль, что все не так плохо, как я думал. Я просматриваю список. Overdrive на первой строчке, но видеть это неприятно. Может, я и подарил этому произведению свой вокал, но это уже даже отдаленно не напоминает мою песню. С таким же успехом Джефф мог указать исполнителем самого себя.
Кроме того, ее успех можно объяснить повышенным вниманием в новостях, которое группа получила в последнее время. Наши отношения детально рассмотрели практически все крупные журналы и сайты. Даже в New York Times написали об этом статью. Эту тему все еще обсуждают практически без остановки, словно проклятый круглосуточный новостной замкнутый круг. Думаю, так случается, когда два участника бойз-бенда объявляют, что они тайно встречаются.
Я изо всех сил стараюсь избегать всех тех обсуждений в Сети, которые касаются меня лично и используются как платформа для обсуждения других различных тем. Например, критика самой структуры бойз-бенда, а также другие исследования в музыкальной индустрии.
Многое из этого по-настоящему здорово. Борьба – это замечательно. Но сейчас еще слишком рано, и я просто хочу побыть со своим парнем. Не думаю, что многого прошу.
Поэтому я пытаюсь отдать ему телефон.
– Круто. Может, Джефф сможет купить себе очередную яхту.
– Посмотри внизу, – говорит он.
Я прокручиваю ленту ниже.
End ofEverything занимает четвертое место в чарте.
Я смотрю на название так, как будто если я моргну, оно исчезнет. End ofEverything еще не полноценный сингл, он был выпущен как бонусный трек к Overdrive, так как Chorus и наш лейбл хотели посмотреть, как на него отреагирует публика, прежде чем решиться на вторую песню. Она не должна была попасть в чарты. Мы даже не снимали музыкальный клип, и трек не получил никакой реальной поддержки со стороны лейбла. Но тем не менее это четвертая по популярности песня в стране.
Все благодаря фанатам.
– Продолжайте в том же духе, – шепчет Рубен.
Песня Guilty находится на девятом месте, что можно считать рекордом, поскольку она вышла более двух лет назад, а сейчас находится в первой десятке. Обычно только песни, приуроченные к праздникам, появляются в чартах спустя годы после их выхода.
– Что происходит? – спрашиваю я.
То, что наш главный сингл попал в чарт, можно объяснить разразившимся скандалом. Но чтобы две песни – одна из которых даже не звучала на радио, а другая двухлетней давности – попали в первую десятку? Это уже совсем другое. Я выбираю поиск по ключевому слову.
Зубен.
Песня Зубена.
Песня Зака для Рубена.
Потом до меня доходит.
– Люди, должно быть, думают, что я посвятил End of Everything тебе, – говорю я, и меня осеняет. – Они покупают ее, чтобы выразить поддержку.
– Боже мой. Ты прав.
– Но ведь это даже не я написал ее.
– Твое имя есть в титрах, так что, думаю, это все, что им нужно знать. – Он криво усмехается. – Кстати, ты еще не закончил.
Я прокручиваю список вниз.
На двадцать первом месте Unsaid.
А на тридцать третьем месте His, Yours, Ours.
Signature на пятьдесят восьмом месте – выше, чем когда-либо.
Шесть наших песен попали в чарт. Фанаты группы, преданные и трудолюбивые, еще никогда не делали ничего подобного для нас. Это невероятно. Огромное количество людей поддерживают нас с Рубеном.
Картинка на экране телефона Рубена меняется. Звонит его мама.
Выражение лица парня меняется, немного тускнея. Я уже знаю, что будет дальше. Что бы хорошее ни произошло, матери Рубена всегда будет этого недостаточно. Даже если ее сын совершил нечто поистине невозможное и его шесть треков попали в топ-чарт.
– Не делай этого, – говорю я.
На прошлой неделе мы много говорили о том, как установить более здоровые границы в его отношениях с матерью. Я знаю, что это будет долгий путь, но мы должны с чего-то начать. Надеюсь, я смогу помочь ему, как когда-то он помог мне с моей уверенностью в себе.
Он смотрит на меня, и я читаю в его взгляде: «Хотел бы я это сделать». Рубен принимает вызов, переключая его на громкую связь.
– Рубен, – говорит его мама. – Я так понимаю, ты уже видел Hot 100?
– Привет, мам, Зак рядом.
– О, привет, Зак. Так ты видел список?
– Видел.
Я одними губами говорю Рубену: «Повесь трубку».
– End ofEverything показывает отличные результаты, и это хорошо. Я просто хотела бы, чтобы эта песня была лучше, Рубен. Нам действительно следовало бы сгладить тот бемоль, в который ты попал на бридже…
Рубен нажимает «отбой», прерывая разговор.
– О боже, – говорит он, отбрасывая телефон, как будто тот его обжег. – Черт возьми.
– Эй, – говорю я, посмеиваясь. – Все в порядке.
– Нет, она меня убьет.
– Она снова все испортила. Ты отлично справился, Рубен. От начала и до конца.
– Ты ведь знаешь, что мне придется ей перезвонить?
– Да. – Я наклоняюсь ближе и начинаю целовать его в шею. – Но это может подождать, верно?
Его веки смыкаются, и он тихо стонет.
– Она будет так зла на меня.
Я усмехаюсь.
– Возможно.
Он начинает краснеть, и это сводит меня с ума. Я начинаю целовать его грудь, с каждым поцелуем спускаясь все ниже. Он поднимает руку, проводит ею по волосам и закрывает глаза. Он возбужден, и это пробуждает во мне желание сорвать с него боксеры.
– И она… О черт, какая разница. Не останавливайся.
– То-то же.
Мои поцелуи поднимаются выше, пока наши губы не встречаются.
Через некоторое время мы стоим в душе. Рубен повернулся ко мне спиной, а я новой мочалкой намыливаю ему спину.
– Как ты думаешь, что это значит? – спрашиваю я.
Он оглядывается на меня.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, наши показатели должны быть просто невероятными, чтобы попасть в чарты без особой радиоподдержки.
– Да. Это все стриминг и чистые продажи. Наши фанаты лучше всех.
– Плюс Overdrive все еще номер один. Так что крупные опасения Джеффа о том, что наш каминг-аут навредит показателям, – полная чушь, и мы можем это доказать. Что в свою очередь ставит нас в довольно уверенную позицию.
Он оборачивается.
– Что ты хочешь сказать?
– Я просто думаю, если мы когда-нибудь продолжим петь как Saturday