ся Габриэль. Идеал. Мягкий, умный, красивый. С большим будущим. Своим собственным. И мне иногда кажется, что мне в этом будущем нет места. Когда я вдруг оказываюсь среди его друзей — а среди них есть очень приятные люди, — контраст разителен. Между нами пропасть. Мы видимся, разговариваем, пытаемся общаться и при этом знаем, что никогда не захотим встретиться.
— Подумаешь! Какое тебе дело, как они к тебе относятся! Важно, как к тебе относится Габриэль.
— Габриэль тоже по ту сторону пропасти, Сабрина. Даже когда он рядом, мне кажется, что ему хочется перепрыгнуть через пропасть и оказаться с ними. Я не на своем месте и мешаю ему быть на своем. Я не хожу в дорогие рестораны, отказываюсь от роскошных банкетов, на которые его приглашают, не провожу каникулы в сказочных краях… Единственная моя уступка его богатству — согласие переселиться к нему в квартиру. Но… происходило это постепенно. Знаешь, после жалких квартиренок с особым чувством просыпаешься в роскошно отделанной мансарде.
— Ой, не говори, а то сейчас заплачу, — насмешливо отозвалась подруга.
— А когда ощущение удовольствия притупилось, мне стало казаться, что я проникла в чужую квартиру незаконным путем, — продолжала Клара. — Каждое утро я стою перед огромным окном, любуюсь панорамой города и… думаю, что пользуюсь этим не по праву. Думаю о брате и матери, которые остались в предместье.
— Синдром самозванца, — вздохнула Сабрина. — Им страдают намучившиеся вроде тебя. Послушай, он тобой дорожит. Ты для него большее счастье, чем самая роскошная квартира и самая быстрая машина. Ты живешь у него, потому что в жизни ты для него на первом месте.
— Я тоже иной раз так себе говорю, но потом думаю, что без меня он был бы счастливее. Что я торможу его в достижении целей, которые он для себя наметил.
— Странно. А знаешь что? Я думаю, ты просто не привыкла к счастью, не научилась быть счастливой, окруженной любовью. Вот тебе и кажется все подозрительным и ненадежным. Классический случай: не имея привычки к счастью, ощущение полета называешь нестабильностью, полноту — утратой контроля. И вместо того чтобы пользоваться настоящим, изобретаешь грозящие тебе проблемы, чтобы оправдать свое состояние. Для калек по части счастья вроде тебя нужно создать курсы по приобщению к хорошему, вас нужно тренировать на получение от жизни удовольствия.
Клара с грустью взглянула на подругу.
— Неужели ты думаешь, что я высасываю проблемы из пальца?
— Конечно, моя дорогая. Ты прекрасно знаешь, что времена изменились. Теперь социальная рознь не ломает любовных историй. Теперь слои общества уже не так изолированы друг от друга.
— Да, согласна… Но у меня, наверное, амбивалентное видение мира, — вздохнула Клара.
— Амби… — что?
— Не обращай внимания. А что ты думаешь о том, что Габриэль до сих пор не познакомил меня со своими родителями?
Клара рассказала Сабрине о разговоре с Габриэлем, о своих опасениях в отношении будущей встречи с четой Сансье.
— Опять ты сгущаешь краски! Как бы там ни было, Габриэлю не нужно согласия родителей на то, чтобы тебя любить. А он от тебя без ума. Наслаждайся лучшим, что есть в твоей любви, и перестань думать о худшем.
Клара молча опустила голову.
— А ты мне все рассказала, Клара? — Глаза Сабрины сделались изумрудно-зеленого цвета.
— Да. А почему ты спрашиваешь?
— Интуиция. Мне не верится, что лучезарное счастье может обернуться мрачной безнадежностью по такой несерьезной причине. С тобой происходит что-то очень неладное, я чувствую.
Кларе очень хотелось довериться Сабрине, но она сдержалась. Не хотела никаких мнений, влияний. Решение должно быть ее собственным. Она примет его после свадьбы.
Телефонный звонок избавил ее от необходимости снова солгать.
10
Издалека в мягком обволакивающем свете бара двое мужчин могли показаться отдыхающими бизнесменами. Но стоило подойти к ним поближе, как ощущалось напряжение их тихого разговора. Высокий то и дело нервно приглаживал светлые тонкие волосы. Тот, что был пониже ростом, не отрывал от него недовольного взгляда. Фигура невысокого дышала силой, напором, которые вот-вот выплеснутся, подомнут под себя. Раздражение выдавали судорожные подергивания.
На своего клиента тот, что пониже, смотрел с презрением. Ему не нравился этот человек. Вызывала отвращение его манера говорить, смотреть свысока. Но он шел к нему в подручные и был вынужден слушаться его приказов.
— Вы уверены в успехе? — осведомился первый.
— Все предусмотрено, — ледяным тоном отозвался второй. — Но случай тоже со счета не скинешь, успех зависит от судьбы.
— Я ждал от вас другого ответа. И когда?
— В ближайший уик-энд.
Высокий достал из кармана конверт.
— Аванс, — проговорил он. — Остальное как договаривались.
Бритоголовый подхватил конверт, сунул в карман и поднялся.
— Каким образом я буду извещен?
— Обыкновенным, как если бы не были вкладчиком.
В день, когда случилось несчастье…
11
— Ты… чудо!
При этих словах, произнесенных с глубокой нежностью, лицо Клары озарилось улыбкой.
— Правда?
— Платье тебе очень идет.
— Спасибо, — мягко проговорила она, поворачиваясь перед зеркалом.
Габриэль примерно представлял, сколько стоит платье, и это было еще одно подтверждение того, что Клара придает этой свадьбе значение — ну просто из ряда вон. Сердце его при этом болезненно сжалось.
— Пошли, — позвал он ее, — а то опоздаем. — Он взял со стола ключи от машины.
На площадке оглянулся — Клара еще не вышла. Он вернулся в квартиру и обнаружил Клару, стоящую посреди гостиной с потерянным видом.
— Эй! Что случилось? С чего вдруг такое лицо?
— Мне что-то не по себе, Габриэль.
— Заболела?
— Нет, что-то другое.
— Что же?
— Сама не знаю.
Он притянул ее к себе.
— Что с тобой, моя радость? — ласково спросил он.
— Прошу тебя… Останемся дома, — умоляюще проговорила она.
— Давай не будем начинать все сначала, ладно, Клара?
— Но… у меня такое дурное предчувствие… — Она опустила голову, словно была не в силах поделиться своими страхами.
— Ну, будет тебе! Пошли! Хватит страдать фигней! — Он схватил ее за руку и потащил к двери.
Она поспешила за ним, но сердце у нее сжалось еще больнее.
В машине Габриэль искоса взглянул на Клару. Она сидела с отсутствующим лицом, и он встревожился. Протянул руку и погладил ее по щеке.
— Ты увидишь, все будет хорошо. Красивый веселый праздник.
Она не ответила и нажала на клавишу проигрывателя.
Голос Пиаф запел «Гимн любви».
Синее небо может обрушиться на нас…
Габриэль улыбнулся Кларе, снова погладил по щеке и принялся потихоньку подпевать.
Но Клара не шевельнулась, она сидела, чувствуя, как по спине у нее бегут мурашки — «Гимн любви» был их песней. Они часто напевали ее, забывая о трагической подоплеке, видя лишь восторженную романтику. Но на этот раз Клара ощущала неистовое отчаяние певицы, посылающей свои слова небу, обращая их к возлюбленному, погибшему в авиакатастрофе.
Слова песни звучали для нее сейчас как предупреждение.
Если однажды жизнь отнимет тебя у меня…
Если ты умрешь, если не будешь рядом,
Я не расстроюсь, если только ты меня любишь,
Потому что тогда я тоже умру…
Клара торопливо нажала на клавишу.
— Ты что? — удивился Габриэль.
— Тяжело. Такие слова…
— Но это же твоя любимая!..
— Не сегодня…
Габриэль не настаивал. Ему хотелось настроить Клару на более положительную ноту, чтобы праздник начался под счастливой звездой.
Предстоящая встреча любимой с родителями его тоже не слишком радовала. Как половчее за это взяться? Какие слова найти? Идей не было. Что ж, положимся на импровизацию.
Клара мало спала ночью и, убаюканная мурлыканием «Ауди», наконец расслабилась и задремала. Она открыла глаза, когда машина въезжала за ограду замка. Вокруг было так красиво, что все ее опасения вдруг рассеялись, и она почувствовала, что улыбается. Лужайки, освещенные солнцем, казались шелковистыми коврами, играющими благодаря искусству садовника всеми оттенками зеленого, который он подчеркнул еще и яркими цветными пятнами — клумбами и цветущими кустами. Замок в глубине парка придавал торжественность раскинувшемуся перед ними изысканному ковру, но зритель, залюбовавшись сначала великолепием архитектуры, вдруг понимал, что радует его гармония, царящая между щедрой палитрой красок и строгой пропорциональностью здания.
— Какая красота! — прошептала Клара, выходя из машины.
Обрадовавшись ее хорошему настроению, Габриэль передал ключи от машины привратнику и поспешил за ней.
— Вот увидишь, здесь потрясающий банкетный зал, — пообещал он ей.
Гости разбрелись по аллеям, окружающим партер. Нарядные, с бокалами в руках, они с оживленным видом вели беседы. Квартет в старинных костюмах играл менуэты. Клара обратила внимание на роскошные туалеты и несколько искусственную веселость приглашенных. Она выпрямила спину и подняла чуть повыше голову, решив, что не позволит себя смутить.
Как только они подошли поближе к буфету, к Габриэлю заспешили знакомые.
— Габриэль! — радостно закричала молоденькая девушка, бросившись ему на шею. — Как я рада тебя видеть!
Они расцеловались и обменялись несколькими словами.
— Познакомься, это Клара. Клара, — моя кузина Барбара, — познакомил Габриэль девушек.
— Очень рада, — бросила та и протянула Кларе руку, тогда как Клара уже наклонилась, чтобы поцеловать родственницу Габриэля.
Кузина быстро повернулась к Габриэлю и потянула его за руку.
— Пошли! Братья тоже хотят тебя видеть, — говорила она, направляясь к стайке молодых людей.
Те заметили Габриэля и с радостными криками окружили его, оттеснив Клару. Она старалась скрыть смущение, натянув на лицо вежливую, терпеливую улыбку.