Мало-помалу эти вопросы и опасения исчезли, но я бы солгал, если бы сказал вам, что Кенни Янко когда-либо полностью покинул мой разум, тогда или сейчас. Кенни Янко в своем шкафу с веревкой на шее. Может быть, он все-таки не потеряет сознание до того, как смог ослабить веревку. Возможно, Кенни Янко увидел что—то—только возможно, - что напугало его так сильно, что он потерял сознание. Что он действительно был напуган до смерти. При дневном свете это выглядело довольно глупо. Ночью, особенно если ветер был сильным и издавал слабые визгливые звуки вокруг карнизов, не так уж сильно.
Перед домом мистера Харригана висела табличка "ПРОДАЕТСЯ" от Портлендской риэлторской компании, и несколько человек подошли посмотреть на нее. Они были в основном из тех, кто прилетает из Бостона или Нью-Йорка (некоторые из них, вероятно, на чартерных самолетах). Из тех, кто, как и бизнесмены, присутствовавшие на похоронах Мистера Харригана, доплачивают за аренду дорогих автомобилей. Одна пара была моей первой супружеской парой геев, молодой, но явно зажиточной и столь же явно влюбленной. Они приехали на шикарном BMW i8, держались за руки везде, куда бы ни поехали, и делали много потрясающих и удивительных вещей на территории отеля. Потом они ушли и больше не возвращались.
Я часто встречался с этими потенциальными покупателями, потому что поместье (управляемое, разумеется, Мистером Рафферти) держали Миссис Гроган и Пит Бостуик, и Пит нанял меня, чтобы я помогал им с землей. Он знал, что я хорошо разбираюсь в растениях и готов много работать. Я получал двенадцать долларов в час в течение десяти часов в неделю, и с большим трастовым фондом вне досягаемости, пока я не поступил в колледж, эти деньги были очень кстати.
Пит называл потенциальных покупателей Ричи Ришесом. Как и супружеская пара в арендованном "БМВ", они пошли ва-банк, но ничего не купили. Учитывая, что дом стоял на грунтовой дороге, а вид был только хорошим, а не отличным (ни озер, ни гор, ни скалистого побережья с маяком), я не был удивлен. Так же как и Пит, и миссис Гроган. Они прозвали этот дом усадьбой Белого Слона.
В начале зимы 2011 года я использовал часть своих денег на "садоводство", чтобы обновить свой телефон первого поколения до iPhone 4. В тот же вечер я поменял свои контакты, и когда я прокручивал их, я наткнулся на номер Мистера Харригана. Не слишком задумываясь, я постучал по ней пальцем. "Звоню мистеру Харригану", - сказал экран. Я поднес трубку к уху со смешанным чувством страха и любопытства.
Никакого исходящего сообщения от мистера Харригана не было. Не было никакого голоса робота, сообщающего мне, что номер, по которому я звонил, больше не обслуживается, и не было никакого звонка. Там не было ничего, кроме ровной тишины. Можно сказать, что мой новый телефон был, хе-хе, тих, как могила.
Это было облегчение.
Я учился на втором курсе биологии, и там была Мисс Харгенсен, такая же хорошенькая, как всегда, но уже не моя любовь. Я переключил свое внимание на более доступную (и соответствующую возрасту) молодую леди. Венди Джерард была миниатюрной блондинкой из Мортона, которая только что избавилась от своих брекетов. Вскоре мы уже вместе учились, вместе ходили в кино (когда нас брали с собой либо мой папа, либо ее мама) и целовались на заднем ряду. Все эти липкие детские штучки, которые так абсолютно прекрасны.
Моя влюбленность в Мисс Харгенсен умерла естественной смертью, и это было хорошо, потому что это открыло путь для дружбы. Иногда я приносил растения в класс и помогала убирать лабораторию, которую мы делили с детьми-химиками, после уроков по пятницам.
В один из таких вечеров я спросил ее, верит ли она в привидения. “Полагаю, что нет, поскольку ты ученый и все такое, - сказал я.
- Она рассмеялась. “Я учитель, а не ученый.”
“Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.”
- Наверное, но я все еще добрый католик. Это значит, что я верю в Бога, и в ангелов, и в мир духа. Не так уж уверен в экзорцизме и одержимости демонами, это кажется довольно далеким, но призраки? Давайте просто скажем, что присяжные не согласны с этим. Я бы точно никогда не пошла на спиритический сеанс и не стала возиться с спиритической доской.”
- Почему бы и нет?”
Мы чистили раковины-то, о чем дети-химики должны были позаботиться перед отъездом на выходные, но почти никогда этого не делали. Мисс Харгенсен помолчала, улыбаясь. Может быть, немного смущенно. - Ученые люди не застрахованы от суеверий, Крейг. Я не верю, что можно вмешиваться в то, чего я не понимаю. Моя бабушка всегда говорила, что человек не должен кричать, если он не хочет получить ответ. Я всегда считала, что это хороший совет. А почему ты спрашиваешь?”
Я не собиралась говорить ей, что Кенни все еще был у меня на уме. “Я сам методист, и мы говорим о Святом Духе. Только в Библии короля Иакова это Святой Дух. Наверное, я уже думал об этом.”
“Ну, если призраки и существуют, - сказала она, - то я уверена, что не все они святы.”
Я все еще хотел стать каким-нибудь писателем, хотя мое честолюбивое желание писать фильмы остыло. Шутка мистера Харригана о сценаристе и старлетке то и дело всплывала у меня в памяти и слегка омрачала мои фантазии о шоу-бизнесе.
В тот год на Рождество папа подарил мне ноутбук, и я начал писать короткие рассказы. Они были в порядке строчка за строчкой, но строки рассказа должны складываться в целое, а мой-нет. на следующий год заведующий кафедрой английского языка попросил меня отредактировать школьную газету, и я получил журналистскую ошибку, которая до сих пор никогда не покидала меня. Я не думаю, что это когда-нибудь случится. Я верю, что ты слышишь щелчок, но не в голове, а в душе, когда находишь свое место. Вы можете игнорировать это, но на самом деле, зачем вам это делать?
Я начал расти, и когда я был младшим, после того, как я показал Венди, что да, у меня есть защита (это был Подлодка, который на самом деле купил презервативы), мы оставили нашу девственность позади. Я закончил школу третьим в своем классе (всего 142, но все же), и папа купил мне Toyota Corolla (подержанную, но все же). Меня приняли в Эмерсон, одну из лучших школ в стране для начинающих журналистов, и я уверен, что они дали бы мне хотя бы частичную стипендию, но благодаря Мистеру Харригану она мне не понадобилась—к счастью для меня.
Было несколько типичных подростковых штормов между четырнадцатью и восемнадцатью годами, но на самом деле их было не так уж и много—как будто кошмар с Кенни Янко каким-то образом сгладил большую часть моей подростковой тревоги. Кроме того, ты знаешь, я любил своего отца, и мы были только вдвоем. Я думаю, что это имеет значение.
К тому времени, как я поступил в колледж, я вообще почти не вспоминал о Кенни Янко. Но я все еще думал о мистере Харригане. Неудивительно, учитывая, что он расстелил для меня академическую красную дорожку. Но бывали дни, когда я думал о нем гораздо чаще. Если бы я был дома в один из таких дней, то положил бы цветы на его могилу. А если нет, то за меня это делали Пит Бостуик или Миссис Гроган.
День святого Валентина, День Благодарения. Рождество. И мой день рождения.
В те дни я тоже всегда покупал скретч-билет за доллар. Иногда я выигрывал пару баксов, иногда пять, а однажды и пятьдесят, но никогда не получал ничего, что было бы близко к джекпоту. Меня это вполне устраивало. Если бы я это сделал, то отдал бы деньги на благотворительность. Я покупал билеты, чтобы не забыть. Благодаря ему я уже был богат.
Поскольку мистер Рафферти был щедр с трастовым фондом, у меня была своя квартира к тому времени, когда я был младшим в Эмерсоне. Всего пара комнат и ванная, но это было в Бэк-Бэй, где даже маленькие апартаменты не стоят дешево. К тому времени я уже работал в литературном журнале. Лемех-одном из лучших в стране, и у него всегда был классный редактор, но кто-то должен был читать эту слякотную кучу, и это был я. Мне нравилась эта работа, хотя многие из представленных работ были наравне с запоминающимся, даже классически плохим стихотворением под названием " 10 причин, почему я ненавижу свою мать.” Меня подбодрило то, что многие из тех, кто стремился писать, были еще хуже, чем я. Наверное, это звучит подло. Наверное, так оно и есть.
Однажды вечером я занимался этим делом, держа в левой руке тарелку Орео, а в правой-чашку чая, когда зазвонил телефон. Это был папа. Он сказал, что у него плохие новости, и сообщил мне, что Мисс Харгенсен умерла.
Несколько мгновений я не мог вымолвить ни слова. Стопка слякотных стихов и рассказов вдруг показалась мне очень неважной.
- Крейг?- Спросил Папа. “Ты все еще там?”
“Да. Что случилось?”
Он рассказал мне все, что знал, и я узнал еще больше через пару дней, когда еженедельник "Гейтс Фоллс Уикли Энтерпрайз" был опубликован в интернете. "ЛЮБИМЫЕ УЧИТЕЛЯ УБИТЫ В ВЕРМОНТЕ", - гласил заголовок. Виктория Харгенсен Корлисс все еще преподавала биологию в Гейтсе; ее муж был учителем математики в соседнем Касл-Роке. Они решили провести свои весенние каникулы в поездке на мотоцикле по Новой Англии, останавливаясь каждый вечер в разных отелях типа "постель и завтрак". Они уже возвращались в Вермонт и почти добрались до границы с Нью-Гэмпширом, когда Дин Уитмор, тридцати одного года от роду, из Уолтема, штат Массачусетс, пересек центральную линию шоссе № 2 и столкнулся с ними лоб в лоб. Тед Корлесс был убит мгновенно. Виктория Корлисс-та самая женщина, которая привела меня в учительскую после того, как Кенни Янко избил меня и дала мне незаконный Алев из своей сумочки,—умерла по дороге в больницу.
Прошлым летом я стажировался на "Энтерпрайзе", в основном вытряхивая мусор, но также писал спортивные обзоры и обзоры фильмов. Когда я позвонил Дейву Гарденеру, редактору, он дал мне некоторые сведения, которые "Энтерпрайз" не напечатал. Дин Уитмор был арестован в общей сложности четыре раза за УИ, но его отец был большим парнем из хедж-фонда (как Мистер Харриган ненавидел этих выскочек), и первые три раза о н