еревки (ему снились кошмары об этом). Их миры погружаются во тьму. Как в комнате, когда вы выключили свет.
Мисс Ричардс убрала руки. Она выглядела обеспокоенной. “С тобой все в порядке, Чаки?”
- Да” - сказал он.
“Затем продолжила. Ты хороший мальчик. Мне было приятно видеть тебя в классе.”
Он направился к двери, но тут же обернулся. - Мисс Ричардс, вы верите в привидения?”
Она задумалась над этим. - Я верю, что воспоминания-это призраки. Но призраки, порхающие по залам затхлых замков? Я думаю, что они существуют только в книгах и фильмах.”
Чак действительно наслаждался своим летом до августа, когда умерла бабушка. Это произошло на улице, на людях, что было немного недостойно, но, по крайней мере, это была такая смерть, когда люди могут спокойно сказать: “Слава Богу, она не пострадала” на похоронах. Та, другая -, “у нее была долгая, насыщенная жизнь", была в большей степени серой областью; Саре Кранц еще не исполнилось шестидесяти, хотя она была близка к этому.
И снова дом на Пилчард-Стрит был полон неподдельной печали, только на этот раз не было никакой поездки в Диснейленд, чтобы отметить начало выздоровления. Чак снова стал называть бабушку своим пузырем, по крайней мере в своей собственной голове, и плакал до тех пор, пока не засыпал много ночей подряд. Он сделал это, уткнувшись лицом в подушку, чтобы дедушке не стало еще хуже. Иногда он шептал: "Бубби, я скучаю по тебе, Бубби, я люблю тебя", пока сон наконец не овладевал им.
Дедушка носил траурную повязку, похудел, перестал рассказывать анекдоты и стал выглядеть старше своих семидесяти лет, но Чак также чувствовал (или думал, что чувствует) некоторое облегчение в дедушке. Если так, то Чак мог бы понять. Когда вы живете со страхом изо дня в день, должно быть облегчение, когда страшная вещь, наконец, произошла и закончилась. Разве не так?
Он не стал подниматься по ступенькам в купол после ее смерти, осмеливаясь прикоснуться к висячему замку, но однажды, перед самым началом седьмого класса средней школы Акер-парк, спустился к Зони. Он купил содовую и батончик "КитКат", а потом спросил у продавца, где была эта женщина, когда ее хватил удар и она умерла. Клерк, чересчур татуированный двадцатилетний парень с копной светлых волос, зачесанных назад, издал неприятный смешок. - Малыш, это немного жутковато. А ты, я не знаю, рано начинаешь осваивать свои навыки серийного убийцы?”
“Она была моей бабушкой” - сказал Чак. “Моя бабби. Я был в общественном бассейне, когда это случилось. Я вернулся в дом, чтобы позвать ее, и дедушка сказал мне, что она умерла.”
Это стерло улыбку с лица клерка. “О, блин. Извини. Это было вон там. Третий проход.”
Чак подошел к третьему проходу и посмотрел, уже зная, что увидит.
“Она собиралась купить буханку хлеба, - сказал клерк. “Когда она упала в обморок, то снесла почти все, что было на полке. Извини, если это слишком много информации.”
“Нет” - ответил Чак и подумал, что эту информацию я уже знаю.
На второй день своего пребывания в Экер-парк-Миддл Чак прошел мимо доски объявлений у главного офиса и вернулся обратно. Среди плакатов для Клуба Бодрости Духа, Группы отборочных для осенних спортивных команд был один, на котором были изображены мальчик и девочка, пойманные в середине танцевального шага, он держал руку так, чтобы она могла вращаться под ним. УЧИСЬ ТАНЦЕВАТЬ! над улыбающимися детьми радужными буквами было написано: Ниже: присоединяйтесь к вертушкам и ПРЯДИЛЬЩИКАМ! ОСЕННИЙ БАЛ ИДЕТ! ВЫХОДИ НА ПАРКЕТ!
Перед Чаком встал болезненно ясный образ: бабушка на кухне, протягивает к нему руки. Она щелкнула пальцами и сказала: "Потанцуй со мной, Генри.”
В тот же день он спустился в гимнастический зал, где его вместе с девятью нерешительными учениками радостно приветствовала Мисс Рорбахер, учительница физкультуры для девочек. Чак был одним из трех мальчиков. Там было семь девушек. Все девочки были выше ростом.
Один из мальчиков, Пол Малфорд, попытался выползти наружу, как только понял, что он самый маленький ребенок в этом доме, и вошел с пятифутовой высоты. Мисс Рорбахер догнала его и, весело смеясь, потащила обратно. “Нет-нет, - сказала она, - теперь ты мой.”
Так оно и было. Так они все и были. Мисс Рорбахер была танцевальным монстром, и никто не мог встать у нее на пути. Она включила свой Бумбокс и показала им вальс (Чак знал это), ча-ча (Чак знал это), смену мяча (Чак знал это), затем Самбу. Чак этого не знал, но когда Мисс Рорбахер поставила” Текилу " от Чампс и показала им основные движения, он сразу же понял это и влюбился в нее.
Он был самым лучшим танцором в маленьком клубе, поэтому Мисс Рорбахер в основном ставила его с неуклюжими девушками. Он понимал, что она делает это, чтобы сделать их лучше, и он был хорошим спортсменом, но это было немного скучно.
Однако ближе к концу их сорокапятиминутного пути танцующий монстр проявил милосердие и соединил его с Кэт Маккой, восьмиклассницей и лучшей танцовщицей среди девочек. Чак не ожидал романтики—Кэт была не только великолепна, она была на четыре дюйма выше его— - но он любил танцевать с ней, и это чувство было взаимным. Когда они собирались вместе, они ловили ритм и позволяли ему наполнять их. Они посмотрели друг другу в глаза (ей пришлось опустить глаза, что было ужасно, но эй—это было то, что было) и рассмеялись от радости.
Прежде чем отпустить детей, Мисс Рорбахер разбила их на пары (четыре девушки должны были танцевать друг с другом) и велела им заниматься фристайлом. По мере того как они теряли свою сдержанность и неловкость, они все становились довольно хороши в этом, хотя большинство из них никогда не собирались танцевать в Копакабане.
Однажды—это было в октябре, всего за неделю или около того до осенней интрижки-Мисс Рорбахер поставила “Билли Джин".”
- Смотри сюда, - сказал Чак и сделал вполне сносную лунную прогулку. Дети охнули. У мисс Рорбахер отвисла челюсть.
“О Боже, - сказала Кэт. - Покажи мне, как ты это сделал!”
Он сделал это снова. Кэт попыталась, но иллюзия того, что она идет задом наперед, просто исчезла.
- Скинь туфли, - сказал Чак. - Делай это в одних носках. Соскользни в него.”
Кэт так и сделала. Это было гораздо лучше, и все зааплодировали. Мисс Рорбахер попробовала, а потом все остальные стали ходить по Луне как сумасшедшие. Даже Дилан Мастерсон, самый неуклюжий из них, попал в нее. В тот день Вертушки и Блесны выпустили на полчаса позже обычного.
Чак и Кэт вышли вместе. “Мы должны сделать это на вечеринке, - сказала она.
Чак, который не собирался уходить, остановился и посмотрел на нее, подняв брови.
“Не как свидание или что— то в этом роде, - поспешила добавить Кэт. - я встречаюсь с дуги Уэнтуортом ... “—но это не значит, что мы не можем показать им несколько крутых приемов. Я ведь этого хочу, а ты?”
“Не знаю, - ответил Чак. “Я гораздо ниже ростом. Я думаю, что люди будут смеяться.”
“Я тебя прикрою, - сказала Кэт. “У моего брата есть пара кубинских каблуков, и я думаю, что они тебе подойдут. У тебя большие ноги для маленького малыша.”
“Большое спасибо,” сказал Чак.
Она рассмеялась и по-сестрински обняла его.
На следующее собрание Вертушек и Прядильщиков Кэт Маккой привезла кубинцев своего брата. Чак, который уже терпел оскорбления своей мужественности за то, что был в танцевальном клубе, был готов возненавидеть их, но это была любовь с первого взгляда. Каблуки были высокие, пальцы заостренные, и они были черны, как Полночь в Москве. Они были очень похожи на те, что носил в свое время Бо Диддли. Так что ладно, они были немного великоваты, но туалетная бумага, набитая в эти заостренные пальцы, об этом позаботилась. А лучше всего ... блин, они были скользкими. Во время фристайла, когда Мисс Рорбахер ставила “карибскую Королеву", пол спортзала казался ледяным.
“Если ты оставишь царапины на этом полу, уборщики будут бить тебя по заднице, - сказала Тэмми Андервуд. Наверное, она была права, но царапин не было. Они был слишком легки на ногах, чтобы оставить хоть что-то.
Чак пошел оленем на осенний бал, который получился просто замечательным, потому что все девчонки из Вертушек и Прядильщиков хотели потанцевать с ним. Особенно Кэт, потому что у ее бойфренда, Дуги Уэнтуорта, были две левые ноги, и он провел большую часть вечера, прислонившись к стене со своими приятелями, все они сосали пунш и смотрели на танцующих с величественной усмешкой.
Кэт все время спрашивала его, когда они собираются заняться своими делами, а Чак все время отговаривал ее. Он сказал, что узнает правильную мелодию, когда услышит ее. Он думал только о своей бабушке.
Около девяти часов, примерно за полчаса до окончания танцев, прозвучала правильная мелодия. Это была Джеки Уилсон, поющая “Все выше и выше.- Чак с важным видом подошел к Кэт, протягивая руки. Она скинула туфли, и с Чаком в Кубинцах ее брата они были по крайней мере почти одного роста. Они вышли на танцпол и, сделав двойную лунную прогулку, очистили его. Дети окружили их кругом и начали хлопать в ладоши. Мисс Рорбахер, одна из компаньонок, была среди них, хлопала вместе с остальными и кричала “ " Вперед, вперед, вперед!”
Они так и сделали. Когда Джеки Уилсон выкрикивала эту счастливую мелодию с евангельским оттенком, они танцевали, как Фред Астер, Джинджер Роджерс, Джин Келли и Дженнифер Билс, все вместе взятые. Они закончили тем, что Кэт крутанулась сначала в одну сторону, потом в другую, а потом упала навзничь в объятия Чака, вытянув свою руку умирающим лебедем. Он рухнул в расселину, которая чудом не вырвала промежность из его штанов. Двести ребятишек зааплодировали, когда Кэт повернула голову и поцеловала Чака в уголок рта.
“Еще один раз!- крикнул какой-то мальчишка, но Чак и Кэт отрицательно покачали головами. Они были молоды, но достаточно умны, чтобы знать, когда надо уходить. Самое лучшее не может быть превзойдено.