На втором этаже Брэд переносит Дэна к другому инвалидному креслу и подсоединяет его к другому баллону с кислородом. Этот этаж, похоже, состоит из одной большой комнаты, куда декабрьскому солнечному свету было запрещено входить. Окна были закрыты плотными шторами. Здесь есть четыре компьютера на двух рабочих столах, несколько игровых приставок, которые кажутся Холли самыми современными, тонна аудиотехники и гигантский телевизор с плоским экраном. На стенах было установлено несколько динамиков. Еще двое стоят по обе стороны от телевизора.
- Поставь поднос, Брэд, пока ты все не пролил.”
Стол, на который указывает Дэн своей артритной рукой, завален компьютерными журналами (некоторые из них-копии SoundPhile, о которых Холли никогда не слышала), флешками, внешними жесткими дисками и кабелями. Холли начинает пытаться очистить место.
“О, просто поставьте все это барахло на пол” - говорит Дэн.
Она смотрит на Брэда, который виновато кивает. “Я немного запутался, - говорит он.
Когда поднос надежно закреплен, Брэд кладет пирожные на три тарелки. Они выглядят очень аппетитно, но Холли уже не знает, голодна она или нет. Она начинает чувствовать себя Алисой в чайнике Безумного Шляпника. Дэн Белл делает глоток из своей чашки, причмокивает губами, затем морщится и кладет руку на левую сторону рубашки. Брэд тут же оказывается рядом с ним.
- У тебя есть таблетки, дедушка?”
- Да, да, - говорит Дэн и похлопывает по боковому карману своего инвалидного кресла. “Со мной все в порядке, можешь больше не парить. Это просто волнение от того, что кто-то есть в доме. Кто-то, кто знает. Это, наверное, хорошо для меня.”
- Я в этом не очень уверен, дедушка, - говорит Брэд. “Может, тебе лучше принять таблетку?”
“Я в полном порядке, - Я сказал.”
- Мистер Белл— - начинает Холли.
- Дэн” - говорит старик, снова погрозив пальцем, нелепо согнутым от артрита, но все еще предостерегающим. “Я Дэн, он Брэд, а ты Холли. Мы все здесь друзья.- Он снова смеется. На этот раз он кажется запыхавшимся.
“Тебе надо притормозить, - говорит Брэд. - Если только ты не хочешь еще раз съездить в больницу.”
“Да, мама” - говорит Дэн. Он кладет ладонь на свой клювообразный нос и делает несколько глубоких вдохов кислорода. “А теперь дай мне один из этих оборотов. И нам нужны салфетки.”
Но здесь нет никаких салфеток. “Я принесу из ванной бумажные полотенца, - говорит Брэд и уходит.
Дэн поворачивается к Холли. - Ужасно забывчивый. Ужасно. Но где же я был? Да разве это имеет значение?”
Есть ли что-нибудь из этого? - Удивляется Холли.
“Я говорил тебе, что мы с отцом должны были зарабатывать себе на жизнь. Ты видела фотографии внизу?”
- Да” - говорит Холли. “Полагаю, ваш.”
“Да, да, все мое.- Он поднимает вверх свои скрюченные руки. - До того, как это случилось со мной.”
“Они очень хороши, - говорит Холли.
“Не так уж плохо, - говорит он, - хотя те, что в холле, не самые лучшие. Они были для работы. Брэд положил их на стол. Настаивал. Еще в пятидесятых и шестидесятых годах я сделал несколько обложек в мягкой обложке для таких издательств, как "Золотая медаль" и "Монарх". Они были намного лучше. Преступность, в основном-полуодетые малышки с дымящимися автоматами. Они принесли немного лишнего. Ирония судьбы, если подумать о моей постоянной работе. Я работал в полиции Портленда. Вышел на пенсию в шестьдесят восемь лет. Сделал свои сорок и еще четыре.”
Не просто художник, а еще один полицейский, думает Холли. Сначала Билл, потом Пит, потом Ральф, а теперь еще и он. Она снова думает о том, как какая-то сила, невидимая, но сильная, кажется, втягивает ее в это, тихо настаивая на параллелях и продолжениях.
- Мой дед был капиталистом, владеющим мельницей, но с тех пор мы все стали голубыми. Папа был полицейским, и я пошел по его стопам. Как мой сын последовал за мной. Я говорю об отце Брэда. Он погиб в автокатастрофе, преследуя мужчину, вероятно пьяного, за рулем угнанной машины. Этот человек выжил. Может быть, он и живет сегодня, насколько я знаю.”
“Мне очень жаль, - говорит Холли.
Дэн игнорирует ее попытку выразить соболезнование. - Даже мать Брэда занималась семейным ремеслом. Ну, в некотором смысле. Она была придворной стенографисткой. Когда она умерла, я взял мальчика к себе. Мне все равно, гей он или нет, и полицейскому департаменту тоже. Хотя он и не работает на них полный рабочий день. С ним это скорее хобби. В основном он делает... это.- Он машет изуродованной рукой на компьютерное оборудование.
“Я создаю аудио для игр” - тихо говорит Брэд. - Музыка, эффекты, миксы.- Он вернулся с целым рулоном бумажных полотенец. Холли берет две и раскладывает их на коленях.
Дэн продолжает, казалось бы, потерявшись в прошлом. “После того как мои дни в радиомобиле закончились—я никогда не поднимался до детектива, никогда не хотел этого—я работал в основном в диспетчерской. Некоторые полицейские не любят ездить верхом на стуле, но я никогда не возражал, потому что у меня была и другая работа, которая занимала меня еще долго после выхода на пенсию. Можно сказать, что это одна сторона медали. То, что делает Брэд, когда его вызывают, - это другая сторона. Между нами двумя, Холли, мы прибили этот, простите мой французский, этот дерьмовый мешок. Он уже много лет находится у нас на виду.”
Холли наконец-то откусила кусочек своего пирога, но теперь открывает рот, позволяя неприглядному дождю крошек упасть на тарелку и бумажные полотенца на ее коленях. - Много лет?”
- Да, - говорит Дэн. - Брэд известен с тех пор, как ему исполнилось двадцать. Он работал над этим вместе со мной примерно с 2005 года. Разве не так, Брэд?”
“Чуть позже, - говорит Брэд, проглотив кусок своего собственного пирога.
Дэн пожимает плечами. Это выглядит болезненно. “Все это начинает сливаться воедино, когда ты достигаешь моего возраста” - говорит он, а затем бросает почти свирепый взгляд на Холли. Его кустистые брови (без притворства) сходятся вместе. “Но не с Ондовским, как он теперь себя называет. В отношении него я абсолютно чист. Прямо к началу ... или, по крайней мере, к тому, где я появился. Мы устроим для тебя настоящее шоу, Холли. Брэд, это что, первое видео засняли?”
- Все готово, дедушка.- Брэд хватает свой айпад и с помощью пульта дистанционного управления включает большой телевизор. В настоящее время он не показывает ничего, кроме синего экрана и слова "готово".
Холли очень на это надеется.
“Мне был тридцать один год, когда я впервые увидел его,-говорит Дэн. “Я знаю это, потому что моя жена и сын устроили для меня небольшую вечеринку по случаю Дня рождения всего неделю назад. Кажется, что это было очень давно, и кажется, что совсем не было времени. Тогда я еще работал на радиомобилях. Мы с Марселем Дюшаном припарковались чуть в стороне от маргинальной дороги, за сугробом, и ждали спидеров, что было не очень похоже на буднее утро. Ел сухарики, пил кофе. Я помню, как Марсель подтрунивал надо мной из-за какой-то обложки в мягкой обложке, которую я сделал, спрашивая, как моя жена любит, когда я рисую картинки горячих женщин в нижнем белье. Кажется, я как раз рассказывал ему, что его жена позировала для этой картины, когда парень подбежал к машине и постучал в окно со стороны водителя.- Он делает паузу. Качает головой. “Ты всегда помнишь, где был, когда получаешь плохие новости, не так ли?”
Холли вспоминает тот день, когда узнала, что Билл Ходжес исчез. Джером сделал этот звонок, и она была почти уверена, что он едва сдерживал слезы.
- Марсель опустил стекло и спросил парня, не нужна ли ему помощь. Он сказал, что нет. У него был транзисторный радиоприемник—это было то, что у нас было вместо айподов и мобильных телефонов в те дни,—и он спросил, Слышали ли мы о том, что только что произошло в Нью-Йорке.”
Дэн делает паузу, чтобы выпрямить канюлю и отрегулировать подачу кислорода из баллона, стоящего сбоку от его стула.
“Мы ничего не слышали, кроме того, что передавали по полицейскому радио, поэтому Марсель выключил его и включил обычное. Нашел Новости. Вот о чем говорил бегун. Иди вперед и беги первым, Брэд.”
Внук Дэна держит на коленях свой электронный планшет. Он тычет в нее пальцем и говорит Холли: "я собираюсь показать это на большом экране. Одну секунду ... ладно, поехали.”
На экране под мрачную музыку появляется заглавная карточка старой кинохроники. ХУДШАЯ АВИАКАТАСТРОФА В ИСТОРИИ, он читает. Далее следуют четкие черно-белые кадры городской улицы, которая выглядит так, будто в нее попала бомба.
- Ужасные последствия самой страшной воздушной катастрофы в истории!- нараспев произносит диктор. “На одной из бруклинских улиц лежит разбитый вдребезги реактивный транспортный самолет, который столкнулся с другим авиалайнером в темном небе Нью-Йорка.—На хвосте самолета—вернее, на том, что от него осталось, - Холли может читать блок. - Самолет "Юнайтед Эйрлайнз" врезался в жилой квартал из бурого камня, убив шестерых на земле, а также восемьдесят четыре пассажира и экипаж.”
Теперь Холли видит пожарных в старомодных шлемах, спешащих через обломки. Некоторые несут носилки, к которым привязаны покрытые одеялами тела.
- Обычно,—продолжает диктор,-этот рейс “Юнайтед "и рейс" Транс Уорлд Эйрлайнс", с которым он столкнулся, разделяли бы мили, но самолет TWA—рейс 266, перевозивший сорок четыре пассажира и экипаж-был далеко от курса. Он разбился на Стейтен-Айленде.”
Еще больше накрытых тел на носилках. Огромное самолетное колесо, резина разорвана и все еще дымится. Камера фиксирует обломки самолета номер 266, и Холли видит рождественские подарки, завернутые в веселую бумагу, разбросанную повсюду. Камера приближается к одному из них, чтобы показать маленького Санта-Клауса, прикрепленного к банту. Санта тлеет и почернел от копоти.
“Ты можешь остановить его там, - говорит Дэн. Брэд тычет пальцем в планшет, и большой телевизор возвращается на синий экран.