Репортер стоит перед горящей витриной магазина, беря интервью у чернокожего мужчины с кровью, стекающей по его лицу. Этот человек почти бессвязен от горя. Он говорит, что через дорогу сгорела его химчистка, и он не знает, где его жена и дочь. Они исчезли в общей городской схватке. “Я потерял все, - говорит он. “Все.”
А репортер, на этот раз назвавшийся Джимом Эйвери? Он наверняка телевизионщик из маленького города. Более толстый, чем” Пол Фримен", почти толстый, низкорослый (его собеседник возвышается над ним) и лысеющий. Другая модель, тот же шаблон. Это Чет Ондовски зарылся в эту жирную физиономию. А еще это Пол Фримен. И Дэйв Ван Пелт Тоже.
“Как же вы дошли до этого, мистер Белл? Как же во имя всего святого—”
- Дэн, помнишь? Это Дэн.”
“Как ты мог понять, что сходство-это не просто сходство?”
Дэн и его внук смотрят друг на друга и обмениваются улыбками. Холли, наблюдая за этой мимолетной игрой, снова думает: разные модели, один и тот же шаблон.
“Вы ведь обратили внимание на фотографии в холле, верно?- Спрашивает Брэд. “Это была еще одна работа дедушки, когда он служил в полиции. Для него это было естественно.”
И снова "Пенни падает". Холли поворачивается к Дэну. “Вы были художником по эскизам. Это была ваша вторая полицейская работа!”
“Да, хотя я сделал гораздо больше, чем просто набросок. Я не был карикатуристом. Я делал портреты.- Он задумывается, а потом добавляет: - Вы слышали, как люди говорят, что никогда не забывают лица? В основном они преувеличивают или откровенно лгут. Я не.- Старик говорит как ни в чем не бывало. Если это подарок, думает Холли, то он такой же старый, как и он сам. Может быть, когда-то это взорвало его разум. Теперь он воспринимает это как должное.
“Я видел, как он работает, - говорит Брэд. “Если бы не артрит в руках, он мог бы повернуться лицом к стене и сделать это за двадцать минут, Холли, и каждая деталь была бы правильной. Эти фотографии в холле? Все люди, которые были пойманы на основе портретов дедушки.”
“И все же” - неуверенно начинает она.
- Запоминать лица-это только часть дела, - говорит Дэн. “Это не помогает, когда речь заходит о подобии преступника, потому что я не тот, кто его видел. Вы понимаете?”
- Да” - говорит Холли. Она заинтересована в этом по другим причинам, кроме его удостоверения личности Ондовского в его многочисленных различных обличьях. Она заинтересована в этом, потому что в своей собственной работе в качестве следователя она все еще учится.
- Входит свидетель. В некоторых случаях-например, при угоне автомобиля или ограблении-появляется несколько свидетелей. Они описывают делателя. Только это похоже на Слепцов со слоном. Вы знаете эту историю?”
Холли так и делает. Слепой, схвативший его за хвост, говорит, что это виноградная лоза. Тот, кто хватается за хобот, думает, что это питон. Тот, кто хватается за ногу, уверен, что это ствол большой старой пальмы. В конце концов слепцы вступают в драку из-за того, кто прав.
“Каждый свидетель видит этого парня немного по-другому, - говорит Дэн. “А если это один свидетель, то он или она видит его по-разному в разные дни. Нет, нет, мол, я ошибся, лицо слишком жирное. Она слишком тонкая. У него была козлиная бородка. Нет, это были усы. У него были голубые глаза. Нет, я спал на нем, и я думаю, что они были на самом деле серыми.”
Он делает еще один долгий глоток О2. Он выглядел еще более усталым, чем когда-либо. За исключением глаз в фиолетовых мешочках. Они очень яркие. Сосредоточенные. Холли думает, что если бы Ондовски увидел эти глаза, он бы испугался. Может быть, стоит закрыть их, пока они не увидели слишком много.
- Моя работа заключается в том, чтобы не обращать внимания на все различия и видеть сходство. Это настоящий подарок и то, что я вкладываю в свои картины. Это то, что я поместил в свои первые фотографии этого парня. Смотри.”
Из бокового кармана своего кресла он достает небольшую папку и протягивает ей. Внутри-полдюжины кусочков тонкой рисовальной бумаги, которая с возрастом становится хрупкой. На каждой из них есть своя версия Чарльза “Чета” Ондовского. Они не столь детализированы, как галерея его разбойника в парадном зале, но все равно необыкновенны. В первых трех она смотрит на Пола Фримена, Дейва Ван Пелта и Джима Эйвери.
“Вы нарисовали их по памяти?- спрашивает она.
- Да, - говорит Дэн. Опять же не хвастовство, а просто констатация факта. - Первые три были нарисованы вскоре после того, как я увидел Эйвери. Лето 67-го года. Я сделал копии, но это оригиналы.”
Брэд говорит: "Запомни временные рамки, Холли. Дедушка видел этих людей по телевизору еще до появления видеомагнитофонов, видеорегистраторов или Интернета. Для обычных зрителей вы видели то, что видели, а потом это исчезло. Ему приходилось полагаться на память.”
“А эти другие?- Она разложила остальные три, как карточный веер. Лица с разными авиалиниями, разными глазами и ртами, разными линиями, разным возрастом. Все разные модели из одного и того же шаблона. Весь Ондовски. Она видит его, потому что видела слона. То, что Дэн Белл видел его в свое время, просто удивительно. Гениально, правда.
Он показывает на рисунки, которые она держит в руках, один за другим. - Это Реджинальд Холдер. Он сообщил об этом из Вестфилда, штат Нью-Джерси, после того как Джон Лист убил всю свою семью. Опрашивали рыдающих друзей и соседей. Следующий - Гарри Вейл, репортаж из Калифорнийского штата Фуллертон после того, как уборщик по имени Эдвард Каллауэй застрелил шесть человек. Вейл была на месте преступления еще до того, как высохла кровь, опрашивая выживших. Последний, его имя ускользает от меня—”
- Фред Либерманенбах, - говорит Брэд. - Корреспондент "ЗКС", Чикаго. Он освещал случаи отравления тайленолом в 1982 году. Погибли семь человек. Поговорил с горюющими родственниками. У меня есть все эти видеоклипы, если вы хотите их посмотреть.”
“У него полно клипов, мы обнаружили семнадцать разных версий твоего Чета Ондовского, - говорит Дэн.
- Семнадцать?- Холли просто ошеломлена.
“Это как раз те, о которых мы знаем. Нет нужды смотреть на них всех. Сдвинь эти первые три рисунка вместе и поднеси их к телевизору, Холли. Это не лайтбокс, но вполне сойдет.”
Она держит их перед синим экраном, зная, что увидит. Это одно лицо.
Лицо Ондовского.
Аутсайдер. Чужак.
Когда они спускаются вниз, Дэн Белл уже не сидит в кресле на лестнице, а скорее валяется. Уже не просто усталость, а изнеможение. Холли действительно не хочет беспокоить его дальше, но придется.
Дэн Белл также знает, что они еще не закончили. Он просит Брэда принести ему стакан виски.
- Дедушка, доктор сказал.—”
- К черту доктора и лошадь, на которой он приехал, - говорит Дэн. - Это меня немного развеселит. Мы закончим, ты покажешь Холли эту последнюю ... вещь... а потом я лягу. Я проспал всю прошлую ночь, и держу пари, что сегодня опять просплю. Это такой груз с моих плеч свалился.”
Но теперь все зависит от меня, думает Холли. Жаль, что здесь нет Ральфа. Я желаю Биллу еще большего.
Брэд приносит дедушке стакан с желе из Флинстоунов, в котором едва хватает виски, чтобы покрыть дно. Дэн бросает на него кислый взгляд, но принимает его без комментариев. Из бокового кармана инвалидной коляски он достает пузырек с пилюлями с завинчивающейся крышкой для гериатра. Он вытряхивает одну таблетку, и полдюжины других рассыпаются по полу.
- Шарики, - говорит старик. - Подними их, Брэд.”
“Я соберу их, - говорит Холли и делает это. Дэн тем временем кладет таблетку в рот и проглатывает ее вместе с виски.
- Теперь я знаю, что это не очень хорошая идея, дедушка” - говорит Брэд с чопорным видом.
“На моих похоронах никто не скажет, что я умер молодым и красивым, - отвечает Дэн. На его щеках появился румянец, и он снова выпрямился в кресле. - Холли, у меня есть еще минут двадцать, прежде чем этот почти бесполезный глоток виски закончится. Самое большее-полчаса. Я знаю, что у вас есть еще вопросы, и у нас есть еще одна вещь, на которую вы можете взглянуть, но давайте постараемся быть краткими.”
“Джоэл Либерман, - говорит она. - Психиатр, которого вы видели в Бостоне начиная с 2018 года.”
“А как он сам?”
“Вы ведь не пошли к нему, потому что думали, что сошли с ума, не так ли?”
“Конечно же, нет. Я пошел туда по тем же причинам, по которым, как мне кажется, вы ходили к Карлу Мортону с его книгами и лекциями о людях со странными неврозами. Я пошел рассказать все, что знал, тому, кому платили за то, чтобы он меня слушал. И найти кого-то еще, у кого были причины верить в невероятное. Я искал тебя, Холли. Точно так же, как ты искала меня.”
Да. - Это правда. И все же, думает она, это чудо, что мы оказались вместе. Или судьба. Или Бог.
- Хотя Мортон изменил все имена и места для своей статьи, Брэду было легко найти тебя. Кстати, существо, называющее себя Ондовски, не было там, чтобы вести репортаж из Техасской пещеры. Мы с Брэдом просмотрели все выпуски новостей.”
- Мой чужак не появлялся ни на шоу, ни на пленке, - говорит Холли. Там были кадры, где он должен был быть частью толпы, но его там не было.- Она постукивает по рисункам Ондовского в разных его ипостасях. “Этого все время показывают по телевизору.”
“Тогда он совсем другой” - говорит старик и пожимает плечами. "То, как домашние кошки и рыси отличаются, но похожи—один и тот же шаблон, разные модели. Что же касается тебя, Холли, то тебя почти не упоминали в новостях и никогда не называли по имени. Только как частное лицо, которое помогало в расследовании.”
“Я просила не вмешиваться, - бормочет Холли.
“К тому времени я уже читал о Кэролин Х. В статьях доктора Мортона. Я пытался связаться с вами вместе с доктором Либерманом—ездил в Бостон, чтобы повидаться с ним, но это было нелегко. Я знал, что даже если бы вы не узнали Ондовского таким, каков он есть, у вас были бы все основания поверить моей истории, если бы Вы ее услышали. Либерман позвонил твоему парню Мортону, и вот ты здесь.”