В конце концов он заснул, и ему приснился хромающий шериф. Никчемный сын-расточитель, запертый в крошечном захламленном ящике тюрьмы. Люди на крышах домов. Противостояние, которое не будет—не может-длиться долго.
Ему снилась горькая река в штате Вайоминг.
Эта идея не превратилась в мираж. Она становился все сильнее, ярче, и неделю спустя, теплым октябрьским утром, Дрю погрузил три коробки с припасами—в основном консервами—на заднее сиденье старого "Субурбана", который они использовали в качестве второго транспортного средства. За ним последовала спортивная сумка, полная одежды и туалетных принадлежностей. За вещмешком последовали ноутбук и потертый футляр с папиной старой портативной пишущей машинкой "Олимпия", которую он хотел использовать в качестве запасного варианта. Он не доверял силе электричества; линии имели тенденцию ломаться, когда дул сильный ветер,и дальние поселки были последними местами, где восстанавливалось электричество после удара.
Он поцеловал детей на прощание перед тем, как они ушли в школу; сестра Люси будет там, чтобы поприветствовать его, когда он вернется домой. Теперь Люси стояла на подъездной дорожке в блузке без рукавов и выцветших джинсах. Она выглядела стройной и привлекательной, но ее лоб был нахмурен, как будто у нее была одна из ее предменструальных мигреней.
“Ты должен быть осторожен, - сказала она, - и не только в своей работе. северная страна пустеет между Днем труда и Охотничьим сезоном, и сотовая связь останавливается в сорока милях от Преск-Айла. Если ты сломаешь ногу, гуляя по лесу... или заблудишься…”
- Дорогая, я не хожу в лес. Когда я пойду—если я пойду-я буду держаться дороги.- Он присмотрелся к ней поближе, и ему было все равно, что он видит. Дело было не только в нахмуренных бровях-в ее глазах появился подозрительный блеск. “Если тебе нужно, чтобы я остался, я останусь. Просто скажи это слово.”
“А ты бы действительно хотел?”
- А ты попробуй.- Молюсь, чтобы она этого не сделала.
Она смотрела вниз, на свои кроссовки. Теперь она подняла голову и покачала ею. “Нет. Я понимаю, что это очень важно для тебя. Как и Стейси с Брайаном. Я слышал, что он сказал, когда поцеловал тебя на прощание.”
Брэндон, их двенадцатилетний сын, сказал: "Папа, вернись и принеси мне что-нибудь покрупнее.”
“Я хочу, чтобы ты звонил мне каждый день, мистер. Не позже пяти,даже если ты действительно катишься. Твой сотовый не работает, но стационарный телефон работает. Мы получаем счет за него каждый месяц, и я позвонила сегодня утром, просто чтобы убедиться. Мало того, что он зазвонил, я получила старое сообщение твоего папы на автоответчике. У меня даже мурашки по коже побежали. Как голос из могилы.”
- "Бьюсь об заклад.".- Отец Дрю умер десять лет назад. Они сохранили хижину, сами пользовались ею несколько раз, а потом сдавали ее в аренду охотничьим отрядам, пока не умер старый Билл, сторож. После этого они перестали беспокоиться. Одна группа охотников заплатила не полностью, а другая довольно хорошо разгромила это место. Вряд ли это стоило таких хлопот.
“Ты должен записать новое сообщение.”
- Хорошо, сделаю.”
“И честно предупреждаю, Дрю—если я не получу от тебя вестей, то сама приеду.”
- Это не очень хорошая идея, дорогая. Эти последние пятнадцать миль по Шитхаус-Роуд вырвет выхлопную трубу прямо из-под "Вольво". Вероятно, и передачу тоже.”
“Мне все равно. Потому что ... я просто сказала это, хорошо? Когда что-то идет не так с одним из рассказов, ты можешь отложить его в сторону. Недельку-другую ты будешь хандрить по дому, а потом снова станешь самим собой. Деревня на Холме была совсем другой, и следующий год был очень страшным для меня и детей.”
“А вот этот-да.—”
- Я знаю, что это совсем другое, ты уже говорил об этом с полдюжины раз, и я тебе верю, хотя единственное, что я знаю об этом, - это то, что это не кучка похотливых учителей устраивающая вечеринки в Апдайк-кантри. Просто... - она взяла его за руки и серьезно посмотрела на него. “Если что-то пойдет не так, если ты начнешь терять слова, как это было с Деревней, возвращайся домой. Ты меня понимаешь? Приходи домой.”
- Я тебе обещаю.”
- А теперь поцелуй меня так, как будто ты это серьезно говоришь.”
Он так и сделал, нежно раздвинув языком ее губы и засунув одну руку в задний карман джинсов. Когда он отстранился от нее, Люси покраснела. - Да” - ответила она. “Вроде этого.”
Он сел в "Субурбан" и уже доехал до конца подъездной дорожки, когда Люси крикнула: - Подожди!” и бросилась за ним вдогонку. Она собиралась сказать ему, что передумала, что хочет, чтобы он остался и попробовал написать книгу в своем кабинете наверху, он был уверен в этом, и ему пришлось бороться с желанием нажать на газ и ехать по Сикомор-Стрит, не глядя в зеркало заднего вида. Вместо этого он остановился у задней части "Субурбана" на улице и опустил стекло.
- Бумага!- сказала она. Она задыхалась, и волосы лезли ей в глаза. Она выпятила нижнюю губу и снова ее выпятила. “У тебя есть бумага? Потому что я чертовски сомневаюсь, что там вообще что-то есть.”
Он улыбнулся и коснулся ее щеки. - Две пачки. Думаешь, этого будет достаточно?”
“Если ты не собираешься писать "Властелина Колец", то да.- Она спокойно посмотрела на него. Морщинка сошла с ее лба, по крайней мере на какое-то время. - Продолжай, Дрю. Убирайся отсюда и принеси мне что-нибудь покрупнее.”
Свернув на подъездную дорожку I-295, где он однажды видел человека, меняющего спущенную шину, Дрю почувствовал облегчение. Его настоящая жизнь—дети, выполнение поручений, работа по дому, забирание Стейси и Брэндона с их внеклассной работы-была позади. Он вернется к ней через две недели, Самое большее через три, и, как он полагал, ему еще предстоит написать большую часть книги среди грохота этой реальной жизни, но впереди его ждала другая жизнь, та, которую он проживет в своем воображении. Он никогда не мог полностью погрузиться в эту жизнь, работая над тремя другими романами, никогда не мог полностью прийти в себя. На этот раз он чувствовал, что так и будет. Его тело, возможно, и лежит сейчас в его обычной хижине без излишеств в лесах штата Мэн, но остальная его часть находится в городе Биттер-Ривер, штат Вайоминг, где хромающий Шериф и трое перепуганных помощников шерифа вынуждены защищать молодого человека, хладнокровно убившего еще более молодую женщину на глазах по меньшей мере сорока свидетелей. Защищать его от разъяренных горожан было лишь половиной работы полицейских. В остальном он должен был добраться до центра округа, где его будут судить (если в Вайоминге вообще были округа в 1880-х годах; он узнает об этом позже). Дрю не знал, откуда у старика Прескотта взялась небольшая армия головорезов с оружием, на которую он рассчитывал, но был уверен, что рано или поздно узнает.
В конце концов, все так и было.
Он свернул на шоссе I-95 в Гардинере. Субурбан-120K на спидометре-мерцало на шестидесяти, но как только он поднял скорость до семидесяти, мерцание исчезло, и "старая девушка" побежала гладко, как шелк. Ему еще предстояла четырехчасовая пробежка, последний час по все более узким дорогам, кульминацией которой стало то, что местные жители называли дерьмовой дорогой.
Он с нетерпением ждал этого момента, но не так сильно, как открытия ноутбука, подключения его к маленькому принтеру Hewlett-Packard и создания документа, который он назвал бы ГОРЬКОЙ РЕКОЙ № 1. На этот раз мысли о пропасти белого пространства под мигающим курсором не наполнили его смесью надежды и страха. Проезжая через городскую черту Огасты, он чувствовал только нетерпение. На этот раз все будет хорошо. Даже лучше, чем хорошо. На этот раз все будет отлично.
Он включил радио и начал подпевать "Who".
Ближе к вечеру Дрю подъехал к единственному магазину ТР-90, неуклюжему, с провисшей крышей заведению под названием "Большой 90-й универсальный магазин" (как будто где-то есть маленький 90-й). Он заправил "Субурбан", который был почти сухим, у ржавого старого роторного насоса, где вывеска объявляла ТОЛЬКО ЗА НАЛИЧНЫЕ и ТОЛЬКО ОБЫЧНЫЙ, и “DASH-AWAYS" БУДЕТ ПРЕСЛЕДОВАТЬСЯ, и БОГ БЛАГОСЛОВИ АМЕРИКУ. Цена была $ 3,90 за галлон. В северной стране вы платили премиальные цены даже за обычный. Дрю остановился на крыльце магазина, чтобы поднять трубку забрызганного жучками телефона-автомата, который стоял здесь, когда он был ребенком, вместе с тем, что он мог бы поклясться, было тем же самым сообщением, теперь выцветшим почти до неразборчивости: не кладите монеты, пока ваш собеседник не ответит. Дрю услышал жужжание открытой линии, кивнул, положил трубку на ржавую подставку и вошел внутрь.
“Ай-ай-ай, все еще работает, - сказал беженец из Парка Юрского периода, сидевший за прилавком. - Удивительно, правда?- Его глаза были красными,и Дрю подумал, что он, возможно, покурил немного. Потом старик вытащил из заднего кармана запачканную соплями бандану и чихнул в нее. - Проклятая аллергия, я получаю ее каждую осень.”
- Майк Девитт, не так ли?- Спросил Дрю.
- Нет, Майк был моим отцом. Он скончался в феврале. Ему было девяносто семь гребаных лет, и последние десять он не знал, идет ли он пешком или на коне. Меня зовут Рой.- Он протянул руку через стойку. Дрю не хотел ее трясти—это был тот самый человек, который манипулировал сопливой тряпкой— - но его воспитали быть вежливым, поэтому он дал ему одно рукопожатие.
Девитт сдвинул очки на кончик своего крючковатого носа и внимательно посмотрел на Дрю поверх них. “Я знаю, что выгляжу как м'папа, даже еще хуже, а ты похож на своего отца. Ты ведь сын Баззи Ларсона, не так ли? Только не Рики, а другой.”
“Совершенно верно. Сейчас Рики живет в Мэриленде. Меня зовут Дрю.”
“Конечно, это так. Встал с женой и детишками, но не так давно. Учитель, не так ли?”
“Да.- Он передал Девитту три двадцатки. Девитт положил их в кассу и вернул шесть жетонов.