— Ну и сколько? — спросила она.
— Ты имеешь в виду, сколько у меня было женщин?
Она улыбнулась:
— Ага.
— Семь, — сказал я, некоторое время подсчитывая в голове. — Включая тебя.
Я ожидал, что она скажет что-то вроде: «И это всё?», потому что, судя по рассказам друзей и статьям в журналах, число моих партнерш можно было считать совсем небольшим. Но она сказала:
— Я уже знаю Харриет, и включаем меня, конечно. И кто остальные пять?
Я стал припоминать других девушек.
Первой была Лора, моя школьная подруга. Мы оба были девственны и как-то, после очередных горячих ласк, наконец проделали весь этот путь до конца, воспользовавшись тем, что она подрабатывала иногда няней у соседей. Мы встречались несколько месяцев, но когда оба поступили в университет, наши пути разошлись.
Потом были Юнко и Хелена, всего две ночи в студенческие времена.
После этого я два года встречался с Сарой, начиная с третьего курса, прежде чем она оставила меня ради парня, с которым она познакомилась в офисе, где работала.
После долгого периода вынужденного целомудрия у меня была короткая связь с женщиной по имени Карен, на десять лет старше меня, с которой я познакомился через Виктора. Мы встретились у него в офисе и поначалу просто разговорились в ожидании деловых переговоров. Виктор находил наш альянс забавным и, пока мы не расстались, постоянно шутил, что надеется стать почетным гостем на нашей свадьбе.
Карен была, безусловно, лучшей с точки зрения страсти и техники, пока не появилась Чарли. Мы с Карен не слишком подходили друг другу: она была опытной, общительной, уверенной в себе, а я скованным и неуклюжим. Я до конца не понимаю, что она во мне нашла. Даже когда мы занимались сексом, она иногда казалась грустной. Нежной, но грустной. Кончилось всё тем, что однажды она сказала мне, что мы, наверное, больше не увидимся. Вскоре она вернулась к своему давнему партнеру. Но я в итоге чувствовал себя студентом, который только что закончил интенсивный учебный курс.
После этого в моей жизни появилась Харриет, для которой секс был всего лишь необходимой физической функцией, а теперь — Чарли.
— Вот и всё, — сказал я. — Вся моя сексуальная история.
Пока я перечислял всех своих бывших, она была совершенно спокойна.
— И кто же был лучшей? — спросила она.
— Конечно, ты.
Она не улыбнулась.
— Нет, я имею в виду, кроме меня.
Я сказал, что Карен.
— Немолодая женщина. Ты все еще общаешься с ней?
— Боже, конечно нет. Я не видел ее много лет. Это были не те отношения, после которых остаешься друзьями.
Она наклонила голову, изучая меня большими внимательными глазами.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, всё было просто… Мы встретились, у нас был секс, потом мы расстались. И всё.
— Только секс?
— Да, — я прочистил горло. — На самом деле, мне не слишком приятно говорить об этом.
Чарли выгнула брови.
— Я нахожу это интересным. Я хочу знать о тебе всё. Разве ты не чувствуешь чего-то подобного ко мне? — Под водой она погладила и сжала мое бедро.
— Не знаю. Я не хочу знать о количестве твоих партнеров.
— В самом деле? А почему бы и нет?
Правда была в том, что я опасался услышать, что их количество было очень велико. Конечно же для моей любви к ней не имело никакого значения, даже если бы она раньше занималась сексом с сотней мужчин.
Но я чувствовал, что знание об этом что-то изменит. Наверняка изменит. Так что я бы предпочел не знать. Это избавило бы меня от лишних переживаний.
— Потому что прошлое — это то, что уже прошло, — сказал я, прибегая к банальности.
Вода в ванне остывала, свечи дрожали на сквозняке, пробиравшемся через окно.
Чарли задумчиво помолчала пару минут. В конце концов она сказала:
— Хорошо. Я понимаю. Но я хотела бы больше узнать о твоем прошлом. Мне нравится слушать, как ты рассказываешь, Эндрю. И я хочу, чтобы ты рассказал мне всё.
Она, извиваясь, продвинулась вперед, наши ноги сплелись.
— Но не сейчас, — добавила она. — Пойдем спать?
После того как мы снова занялись любовью, я вспомнил, что хотел спросить у Чарли. Она умела так повести разговор, чтобы я забывал, что хотел сказать. Например, она никогда не рассказывала мне о своем детстве, родителях, школе.
Каждый день я собирался получить от нее хоть какую-то информацию о событиях ее прошлого, которые меня интересовали, но всегда возникала какая-то другая тема.
Я достал коробку в форме сердца, которую она оставила под моей подушкой.
— Тебе нравится? — спросила она.
— Это прекрасно. Но как ты это сделала? С фотографией?
Она тронула пальцем кончик нос.
— Ну-у.
— Ладно, Чарли, не хочешь — не говори.
— Ну хорошо, расскажу… У меня есть крошечный портативный принтер. Сейчас он в моей сумке. Я могу подключить к нему телефон и распечатать небольшие фотографии. Это действительно здорово. Я сделала это в ванной, пока ты меня ждал, а затем засунула коробку под подушку.
Понятно.
Я хотел спросить про туалетные принадлежности в шкафчике в ванной комнате, но Чарли зевнула и устало произнесла:
— Ужасно хочу спать. Мне завтра рано на работу.
— Тебе не нравится твоя работа?
Она лежала лицом к потолку, глаза закрыты, из-под одеяла видны обнаженные плечи.
— Ненавижу ее, — сказала она. — Скучища и нервотрепка. Каждую минуту, которую провожу там, я теряю минуту собственной жизни. Я хотела бы сосредоточиться на своем искусстве.
— Однажды так и будет, — я поцеловал ее.
— Ты милый, — она открыла глаза. — Извини, парни ненавидят, чтобы их называли милыми, да? Я хотела сказать, что ты крутой мачо.
— Я не против быть милым.
Она закрыла глаза.
— Тогда ты еще милее, — она снова зевнула. — Я действительно должна спать.
— О’кей.
Она отстранилась от меня.
— Спокойной ночи, Эндрю.
— Спокойной ночи.
— Я люблю тебя.
Я замер. Мне послышалось? Слово «любовь» между нами еще не проскакивало. Мы ведь знакомы чуть больше недели.
— Чарли… — сказал я.
Но она спала.
Мне снился страшный сон, в котором я тонул, а чьи-то маленькие руки тащили меня под лёд, потом передо мной оказалось зеленое, гнилое лицо вцепившегося в меня мальчика, я видел мертвую плоть на оскалившемся в ухмылке черепе, глазное яблоко выпало и покачивалось в темной воде.
Я очнулся и открыл глаза. Меня колотила дрожь. Я повернулся, чтобы обнять Чарли, ощутить ее тепло.
Она не спала, лежала на боку, опершись на локоть, и смотрела на меня.
— У меня был ужасный кошмар… — начал я, полагая, что потревожил ее. Но едва я заговорил, она перевернулась на другой бок и сразу отключилась.
В голове у меня мелькали образы: секс в парке с Чарли, кто-то наблюдает за нами; проблемы Саши с ее женатым любовником; воспоминания о Карен и Харриет; беспокойство о деньгах. И, покрывая этот шум, слова Чарли, которая говорит, что любит меня.
Прошло немало времени, прежде чем мне удалось заснуть.
Глава девятая
Виктор Кодсалл пригласил меня в свой кабинет, пожал руку, жестом предложил присесть на один из двух диванов, а сам плюхнулся на другой — неуклюже, как будто не мог согнуть колени. На журнальном столике неустойчивой башней громоздилась стопка книг, каталогов и журналов. Через стекло было видно, как персонал дизайнерского агентства бродит взад и вперед: яркие, модные молодые люди, которые приезжали на работу на велосипедах и носили футболки с ироническими надписями. По словам Виктора, все они спали друг с другом.
«Весь этот гребаный офис — одна гнойная чашечка Петри, кишащая инфекциями», — однажды сказал он мрачно. Виктор почти все говорил в таком стиле, отсюда и его прозвище: Иа-Иа. Картинка с депрессивным осликом висела на стене рядом с плакатом одного из успешных проектов для «Тоттенхэм Хотспур».
— Как твой… — он указал на глаз. В свое время Виктор был поражен, узнав от меня, что перед операцией хирург нарисовал черную стрелку над бровью, указывающую, какой глаз предстоит оперировать.
— Намного лучше. И вообще меня выписали.
— Спасибо им за это, черт побери, — сказал он. — Не так много работы сейчас для слепых дизайнеров. Хотя многое из того дерьма, которое эта развеселая компания наваяла тут в последнее время, было точно сделано с закрытыми глазами или при полностью отвалившейся сетчатке.
Я не стал рассказывать ему, что на самом деле «поплавок» в левом глазу еще беспокоил. Он подобно крошечному кругу скользил по полю зрения всякий раз, когда глаз моргал. Но я старался и сам не беспокоиться об этом. Доктор Маккави убедил меня, что «поплавки» — это норма, и главное, чтобы их было не слишком много.
Мы проговорили еще несколько минут, прежде чем мне удалось перейти к интересующему меня вопросу:
— Так как, есть у тебя для меня какая-нибудь работа? Я уже готов пахать с полной загрузкой.
— По сути дела… — Раздался вздох, и тогда это прозвучало так, будто он собирался сообщить мне о смертельном диагнозе. — Мы подписали новый контракт сегодня утром с одной фирмой. Они планируют редизайн своего сайта. Накидать новую визуалку: каникулы, лето, пляж, молодые сексуальные люди, все веселятся и теряют время впустую… Всякое такое дерьмо…
— Звучит здорово. Что за сайт?
— «Вауком». Большой ресурс, посвященный моде, с офисом неподалеку отсюда.
— О!
— Только не говори мне, что заказал их чертовы красные брюки, а они прислали тебе розовые.
— Нет. Просто я знаю кое-кого оттуда. Это моя приятельница Саша.
Впрочем, получалась странная ситуация. Мне придется работать на «Вауком» — компанию, принадлежащую Лэнсу, несмотря на то что мне известно об отношениях ее владельца и Саши.
— Замечательно. Короче, ты в деле.
Мы провели следующий час, обсуждая подробности моего задания, и в результате Виктор позвонил в «Вауком», чтобы договориться о переговорах на этой же неделе.