— Который час? — вопрос прозвучал так, словно ей непременно надо куда-то успеть.
— Три часа.
Она взяла у меня кофе, села, сделала глоток и скривилась, отставив чашку на столик у кровати.
— Послушай, Чарли, я все утро думал о том, что случилось ночью…
— О боже.
— И решил, что надо найти для тебя психолога.
Она метнула на меня сердитый взгляд.
— Я не сумасшедшая.
Это стало напоминать беседу нашкодившего дитя с родителем, и я немедленно сменил интонацию.
— Конечно, нет. Но ревность… Она ведь где-то коренится… — так непросто было подобрать правильные слова, — в неуверенности или в каких-то проблемах с самооценкой.
Она застонала и натянула одеяло на голову. Такая реакция меня удивила.
— Чарли?
— Да, — буркнула она, не показываясь.
— Давай поговорим.
Лицо медленно приоткрылось.
— Прямо сейчас? Я чувствую себя хреново и не хотела бы… не хочу раздувать из этого большую историю. Разве мы не можем просто забыть обо всем, что случилось? — Она потянулась к моей руке: — Обещаю, что это не повторится.
— Вот так же всегда говорил тот парень Белинды, — я никак не мог вспомнить его имя.
— Кто? — нахмурилась Чарли.
Тогда я рассказал про Белинду и ее ревнивого парня.
— И ты думаешь, я на него похожа? Чокнутая на ревности?
Я вздохнул.
— Я не говорю, что чокнутая. Но этим утром ты, по правде сказать, меня сильно напугала.
Она закрыла лицо руками. А после долгой паузы произнесла:
— Это условие, на котором мы сможем остаться вместе?
— Что?
— Если не пойду к врачу, ты бросишь меня? — ее голос задрожал.
У меня чуть было не вырвалось «нет», но я вовремя остановился. Надо проявить твердость.
— Не знаю. Вероятно, да. Я не хочу, чтобы ревность испортила то, что между нами сейчас есть.
Чарли смотрела на меня увлажнившимися глазами.
— Я тоже не хочу все испортить. Но этим утром — это была не я.
— С тобой никогда не было чего-то подобного? Возможно, в каких-то других отношениях?
— Нет! И именно поэтому все вышло из-под контроля. Совершенно не знала, как справиться со своими чувствами, с этим…
— С чем именно?
Она опять нырнула под одеяло.
— Не хочу больше об этом говорить.
— Но надо.
— Нет. Не надо. Такого больше не случится. И это все, что надо знать.
Это было невыносимо. Но я начинал понимать, что такое поведение характерно для нее: захлопнуться в раковину и отказаться обсуждать неприятные вещи.
— Я хочу, чтобы ты сходила на консультацию, Чарли. Пожалуйста. Сделай это для меня. Потому что нездоровая ревность…
— Прекрати, — оборвала она меня на полуслове. — Ты что, гуглил всякую ерунду? Чтобы поставить мне диагноз?
Не дожидаясь ответа, она начала все больше распаляться.
— Ха! Ну конечно! И, наверное, вообразил себя страшно умным, все понимающим. Теперь доблестный Эндрю готов решить все проблемы. Как будто я подтекающий кран, а врач — что-то вроде водопроводчика. Это так типично для мужчин. — Она отбросила одеяло, встала, прикрывая груди руками, но зато стали видны ярко-красные царапины на животе. — Да, иногда люди бывают иррациональны, выходят из себя, совершают глупости. Да, так бывает. Но если так хочешь, чтобы я сходила к врачу, отлично. Схожу. Ты доволен?
И стремительно вышла из комнаты.
Глава двадцать шестая
Я вышел из больницы, радуясь, что уже во второй раз за последние несколько месяцев врачи признали меня совершенно здоровым. С ногой дела обстояли неплохо, хотя боль и дискомфорт еще давали о себе знать, и я дал себе зарок: никаких больше инцидентов, с нынешнего момента надо быть во сто крат осторожнее. Я планировал встретиться с Чарли за обедом в районе Мурфилдз, но она прислала сообщение, что у нее на работе случился какой-то аврал. Не хотелось прямиком возвращаться домой, а потому я решил пообедать в городе один, но сначала заглянуть в офис к Виктору и узнать, как обстоят дела.
Прошла неделя с момента его ареста, и у меня не было о нем никаких новостей. Я подумал, что вряд ли кто-то там специально озабочен тем, чтобы держать меня в курсе событий, но с каждым минувшим днем я убеждался, что моей карьере старшего дизайнера пришел конец. Я принялся рассылать резюме в другие компании, поднял все те немногочисленные контакты, которые у меня были раньше, но до сих пор получал лишь одинаковые стандартные отписки: нам очень жаль, но на данный момент у нас нет вакансий или заказов, но, может быть, после Пасхи…
Чарли уверяла, что все будет хорошо, что мне вовсе не нужна постоянная работа, и накануне вечером мы снова заговорили о ее переезде — я избегал этой темы с момента той страшной вспышки ревности.
— Так ты все еще хочешь перебраться ко мне? — спросил я.
— Ну… а ты обещаешь, что не станешь воспринимать меня как нечто само собой разумеющееся?
— Я никогда так не буду к тебе относиться, Чарли.
— И в постели тоже?
— Определенно, нет.
Она усмехнулась.
— Ну, даже не знаю. А вдруг через месяц я буду тут полеживать одна с эротическим романом, а ты начнешь играть в компьютерные игры, потом станешь раздражаться, что я не так поставила книги на полках, выбросила что-то из твоего гардероба. Потребуешь, чтобы я каждый вечер готовила тебе ужин, пока ты будешь сидеть в растянутых трениках на диване и потягивать пивко.
Я рассмеялся.
— Прекрати! Между прочим, кто первый завел разговор о переезде?
— Я думала, мы оба этого хотели.
— Прости. Конечно, так и есть. Я действительно этого хочу.
— Тогда решено. — Чарли оглядела гостиную. — Не могу дождаться возможности все здесь переделать.
Теперь я с улыбкой вспоминал об этом разговоре. Чарли должна была участвовать в каком-то тренинге через несколько дней, и мы договорились, что она переедет ко мне, как только тот закончится. Я был в радостном волнении, но все же слегка нервничал и беспокоился: а что если ее ревность вновь проявится? Я пообещал Чарли, что никогда не перестану ценить ее, она, в свою очередь, дала слово, что не станет устраивать сцены ревности. Она договорилась о встрече с психологом, и казалось, что ситуация налаживается.
Врачом была женщина по имени Брэнсон, ее кабинет находился в Ислингтоне, неподалеку от Мурфилдз.
— Это обойдется в целое состояние, — ворчала Чарли, рассказывая о первой встрече.
— Оно того стоит. И я тоже готов внести свой вклад.
— Нет. У тебя нет денег. И это ведь моя проблема, не так ли? Я по-прежнему считаю всю эту психотерапию бессмысленной затеей, но буду ходить на эти сеансы ради тебя.
Я добрался до здания, где размещался офис Виктора, и на лифте поднялся на его этаж. Там все было спокойно и тихо, большинство сотрудников работали в наушниках, уставившись в экраны. Среди них я заметил Эмбер и подошел к ее столу.
— О, привет! — сказала она. — Уже на своих двоих?
— Не вполне, но гораздо лучше. Не знаешь, Эмма на месте?
Эмбер тяжело вздохнула.
— Думаю, она на встрече с клиентом — пытается убедить его не разрывать контракт с нашей компанией. Все из-за того скандала, связанного с педофилией.
— Этот клиент не «Вауком»?
— Вряд ли. Хотя они заглядывали, интересовались разработкой бренда, — она закатила глаза. — Какие они все-таки поганцы! Ведь должна же существовать презумпция невиновности!
— Не знаешь, что и как у Виктора?
— А ты не слышал? Полиция его отпустила, но он засел в четырех стенах. Говорит, что не может в данный момент ни с кем встречаться. И еще его жена не хочет, чтобы он выходил из дома.
— Ты звонила ему?
— Да. Босс клянется, что невиновен и что эта веб-страница сфабрикована. Никто не писал ему от имени какой-то девочки, а если бы такое случилось, то он бы сам обратился в полицию, и он понятия не имеет, откуда взялось порно на его компьютере…
— Там было порно?
Девушка подалась вперед:
— Полиция нашла кучу загруженного детского порно на его рабочем компьютере. Просто отвратительные вещи. За это его и взяли, потому что создатели той страницы анонимны, и сами они никаких доказательств не предоставили. Виктор сказал, что кто угодно мог получить доступ к его компьютеру: уборщики, сотрудники. Он говорил, что это можно даже дистанционно сделать, хотя я не представляю как, — она вопросительно взглянула на меня.
— Понятия не имею.
— Ну, короче: надеюсь, что все выяснится и встанет на свои места, причем чем быстрее, тем лучше. Потому что пока мы словно живем под сенью грозовой тучи. А возможный суд можно ждать еще месяцы.
Я покинул офис, все сильнее тревожась и переживая о своих финансовых перспективах. Постоял некоторое время перед зданием, потом послал с телефона письмо Эмме. Хотя если сейчас ее главная задача — удержать клиентов, то едва ли ей нужны новые сотрудники. Шансы получить это место таяли на глазах, по мере того как Виктор отходил от бизнеса. Если от Эммы сейчас не появится хороших новостей, то для меня это прямой путь к финансовой катастрофе. Мне все равно нужен регулярный доход, независимо от того, переедет ко мне Чарли или нет. Я не хочу зависеть от нее в материальном отношении, и вообще — я мужчина, а не нахлебник. Мысли эти были мучительны.
Эмма ответила почти сразу:
«Простите, Эндрю, мы пока замораживаем ситуацию с наймом, так как вынуждены решать массу других проблем. Но мы свяжемся с вами, как только все прояснится…»
Если бы у меня был сейчас при себе костыль или трость, я бы точно захотел опереться на нее всем телом.
Мне захотелось зайти куда-нибудь поесть. Я шел вдоль по Олд-стрит в сторону Хокстона, погрузившись в невеселые мысли. Фриланс представлялся мрачной перспективой, надо найти нормальную работу. И пока я обдумывал, что дальше предпринять, в кармане завибрировал телефон. Это была Саша.
«К Лэнсу приходила полиция. Он все отрицает».
Я ответил:
«Естественно. Они смогли отследить сообщение с угрозой?»