Я очень скучал по ней и хотел стереть последние две недели, вернуться к былым счастливым дням. Мечтал проснуться и увидеть, что мы лежим рядом, ее голова на моей груди, и она что-то рассказывает и смеется, и единственный посторонний звук — это шелест дождя за окном.
— Эй, ты в порядке, приятель?
Я вздрогнул. Напротив стоял бармен, смотревший на меня с тревогой и насмешкой одновременно. И у него были на то основания. Я сидел под проливным дождем, промокший насквозь, и дождевая вода лилась в остатки кофе. Но не замечал этого, пока он меня не окликнул.
Я подошел к Сашиному дому, сел на ступеньки и стал ждать. К счастью, дождь прекратился.
Ей хватило одного взгляда, чтобы оценить ситуацию.
— Эндрю? Что случилось, черт побери?
— Я могу зайти? И все тебе расскажу.
Мы уселись на диван, и я стал выплескивать накопившееся, всю эту историю, уже второй раз за день. Хотя на этот раз я уже перескакивал с одного на другое, не особо заботясь о хронологии, и Саше приходилось периодически останавливать меня, уточняя детали, ахая и ругаясь. Рассказывать эти подробности Саше было все равно что совершать акт экзорцизма. Когда знаменитости пишут автобиографии, наверняка они переживают сходный опыт катарсиса. Сашу особенно заинтересовало описание приступа ревности Чарли в ту ночь, когда я остался у нее. Мне казалось, что Саша даже получает своеобразное удовольствие от этой истории. Но я не мог винить ее — ведь ей сразу не понравилась Чарли, и она предостерегала меня…
— Только вот не надо отвечать «я же тебе говорила»! — завершил я свой рассказ.
— И не собиралась. Но когда ты узнал, что она… — Саша положила ладонь мне на руку. — Как ты с этим справляешься?
Я повесил голову, чувствуя слезы в глазах.
— Не особо хорошо, если честно. Я скучаю, Саш. Несмотря ни на что, я люблю ее.
Она погладила меня по голове.
— Я знаю. Я испытываю то же самое к Лэнсу, несмотря на все его дерьмо.
— Как твои дела, кстати?
— О, довольно тихо. Сегодня видела его на работе, но он игнорирует меня, как будто я невидимка. Думаю, понял, что я не собираюсь увольняться из «Ваукома», но и причинять неприятности не намерена. Мне, конечно, грустно видеть его, но с каждым днем грусть становится все меньше. А вот расскажи…
— Я больше не могу говорить о себе.
— Ладно. Понимаю, — она похлопала меня по колену. — Давай-ка выпьем.
— Я не…
— Прекрати. Определенно надо выпить. И у тебя такой вид, словно несколько дней голодал.
Она была права. Я почти не ел после встречи с Виктором в пятницу.
— Пойду куплю еды, — предложила Саша. — Что хочешь? Рыбу, картошку?
Я кивнул. Хоть и не был голоден. Но еда и выпивка обещали временное забвение, и это манило.
Саша вернулась с двумя пакетами, от одного пахло треской и жареной картошкой, в другом позвякивали две бутылки джина. Разложила еду на тарелки и открыла выпивку.
— Включи телик, — сказала она. — Если, конечно, не предпочитаешь музыку.
— Телик годится.
Иногда в компании с Сашей я себя странно чувствовал — словно мы такая старая супружеская пара, совершенно притершаяся. Мы вместе жили два года в университете, в смежных спальнях, оттуда и пошло. Вместе закупали еду и готовили, экономили деньги, вместе куда-то ходили. Много вечеров просидели в разговорах о будущем. Все вокруг считали нас парой, и Саша ворчала, что она из-за этого не может найти парня. Но всегда строго держались границ дружбы.
По телевизору начались новости, и Саша попросила переключить на что-нибудь более легкое и занимательное, но в тот момент, когда я уже намеревался поискать другой канал, на экране появилось знакомое лицо.
— Саша! Это Рэйчел!
Мы вместе воткнулись в экран, на котором красовалась фотография помощницы моей сестры.
Полиция объявляла розыск Рэйчел Марсон, двадцати семи лет, пропавшей в субботу во время ее поездки из Лондона в Кардиф. Мисс Марсон, проживающая в Истбурне, Восточный Сассекс, позвонила сестре и обещала приехать около половины одиннадцатого утра. С тех пор от нее нет никаких известий. Она уехала на черно-фиолетовом «харлее дэвидсоне», одета в черную кожаную куртку и черные брюки, фиолетовый шлем. Они сообщили номер ее мотоцикла и просили позвонить при наличии какой-либо информации.
— Может, она просто ударилась в бега? — спросила Саша, передавая тарелку.
— Надеюсь, что так.
— Отключи-ка телефон.
— Что?
— Ты все время его проверяешь. Это жутко нервирует.
— Ничего не могу с этим поделать. А вдруг позвонят из полиции — они могут арестовать Чарли… или она сама позвонит…
Саша взяла телефон и выключила его.
— Теперь ты сможешь хоть на время выкинуть все это из головы. Итак, давай выпьем.
Я опрокинул в себя первую порцию джина с тоником и подвинул бокал, который она немедленно наполнила.
К десяти часам мы оба напились. Саша выключила телевизор, поставила музыку, а потом упала поперек дивана, жестикулируя руками и ногами во время разговора. Мы вспоминали старые дни. Тревога еще пульсировала в голове, но я старательно игнорировал ее, словно назойливый шум, к которому стараешься привыкнуть.
— …а помнишь ту вечеринку на Хэллоуин, когда девица с социологии нарядилась в костюм «Демонизация человеческой сексуальности»?
— О боже, — я фыркнул. — Она же была совершенно голая!
Саша засмеялась.
— На ней было телесного цвета облегающее трико!
— Правда, что ли? Я разочарован! Надо было надеть тем вечером очки!
Я поднялся, чтобы пойти в туалет, и тут меня так качнуло, что пришлось ухватиться за стул, чтобы не упасть.
Саша подняла голову:
— Ты куда?
— Поискать мое телесного цвета трико.
Она снова засмеялась, а я, покачиваясь, пошел к цели. Облегчаясь, попытался нащупать в кармане телефон, но вспомнил, что тот остался у Саши. Тогда закрыл глаза и отдался процессу. Я и вправду был пьян. Захотелось лечь. Лечь, уснуть и никогда не просыпаться.
Когда я вернулся в гостиную, Саша сидела на диване, и лицо ее было совершенно серьезным и непроницаемым.
— Я должна тебе сказать одну вещь.
— Что случилось?
— Это касается Лэнса.
— А что с ним?
Саша посмотрела на меня.
— Я кое-что не рассказала тебе раньше. Когда наши отношения закончились, он… он пытался убить меня.
Глава тридцать пятая
— Хочешь поговорить об этом? — мягко спросил я.
Она кивнула, глядя в сторону.
— Приглуши музыку, пожалуйста.
— Конечно, — я встал и понизил громкость почти до предела.
Мне показалось, Саше сейчас требуется большее личное пространство, поэтому я сел на стул напротив дивана и приготовился слушать.
— Это случилось в тот день, когда Лэнс меня бросил. Он предложил встретиться в отеле, где мы иногда проводили время вместе. Там и объявил о разрыве наших отношений — причем после того, как мы занимались сексом.
Саша уставилась в бокал, где болтались на дне два кубика льда.
— Он ублюдок, знаю, — сказала после паузы. — Мы лежали голые в постели, и он заявил, что, мол, надо поговорить. И сказал, что все кончено. Что жена обо всем узнала и он пообещал прекратить наши встречи.
— И что ты сделала?
Она налила в бокал водки. Говорила уже не очень внятно, время от времени всхлипывая. Лицо было чуть припухшим, взгляд расфокусирован.
— Я сказала, что сама с ней поговорю и расскажу обо всем, что мы делали, абсолютно все. Что расскажу Мэй, как он называл ее старой уродливой сукой и заверял, что я намного лучше в постели.
— Но ты же не сделала этого?
— Конечно нет. Но тогда была расстроена и рассержена. Мне хотелось унизить и напугать его. Потому что в тот момент я уже знала, что все и вправду кончено. Он позабавился с молодой коллегой и теперь хочет благополучно смыться.
— А он напал на тебя?
Она покачала головой.
— Не сразу. Сначала сказал, чтобы я одевалась. Я пошла в ванную и внезапно поняла, что не хочу, чтобы он видел меня обнаженной, что и сама я не хочу больше видеть его сморщенный член. Стояла в ванной и плакала. И была там очень долго, надеясь, что он уйдет, — она посмотрела на меня. — Я любила его, Эндрю. Знаю, что это глупость, что должна была понимать правила игры. Но так случилось. И ничего не могла поделать со своими чувствами.
— Понимаю.
— Когда я все-таки вышла из ванной, он еще был в номере. И вот тогда все случилось. Он схватил меня за горло, вот так, — она показала, как пальцы охватывали шею под линией челюсти. — Прижал к стене и сказал, что если близко подойду к его жене, то убьет меня. Заявил, что знает людей, которые помогут избавиться от тела. Что заплатит за их работу.
— А ты заявляла об этом в полицию? — спросил я.
— Нет.
— О, Саша. Но почему нет?
— А смысл? Я ничего не смогла бы доказать. Мое слово против его.
— Знаю. Но, может быть, все равно стоит сказать?
— На случай, если он захочет что-то сделать?
— Именно так.
Она неохотно кивнула.
— Давай сделаем это сейчас.
— Но уже почти одиннадцать вечера.
— Полиция работает круглосуточно. Давай. Где твой телефон?
Я сам позвонил в полицейский участок, прежде чем она смогла возразить, а потом передал ей трубку. Потом слушал, как она объясняет все полицейскому.
— Они сказали, что пришлют кого-нибудь утром. А теперь давай спать.
— О’кей, — я встал, полагая, что она пойдет в спальню, но Саша не двигалась с места. — Что такое?
— Ты не мог бы лечь вместе со мной?
— Саша, я…
— Я не про секс, глупый. Просто мне страшно не хочется быть одной. Ладно? — она взяла меня за руку.
— Ладно, — кивнул я.
Я проснулся от настойчивого звонка в дверь, поднял голову и пережил настоящий шок. Комната была залита солнечным светом. Саша лежала рядом со мной — совершенно голая, и я тоже был без одежды. Что за черт? Мы же не… Я мучительно пытался вспомнить. Но последнее мое воспоминание — как я помогаю Саше дойти до кровати. Никакого секса. Нет, это невозможно. Уверен, что мы просто отрубились.