— Ну, если стрекоза — хищник, да еще злой и кровожадный, — скажет Мишка Крышкин, — тем более ее надо уничтожать!
И, может быть, он опять взмахнет своим сачком и опять отправится на охоту за стрекозами. Но теперь-то уж я его не пущу. Я крепко схвачу его за руку и скажу:
— Послушай, Мишка, убивать стрекоз — значит помогать нашим врагам.
Мишка, конечно, удивится, и тогда я расскажу ему, что не все насекомые — хищники. Большинство питается растениями и уничтожает сотни и тысячи тонн хлеба и яблок, груш и свеклы, кукурузы и вишен. Они портят одежду и мебель, разрушают дома и мосты…
— Это насекомые-то? — еще больше удивится Мишка. — Да они же маленькие!
Да, конечно, маленькие, и одно насекомое не много принесет вреда. Но оно же не одно, а их сотни и сотни миллиардов! И если каждое съест самую малость, все вместе они сожрут столько, что этих продуктов хватило бы на десятки тысяч людей. А ведь вредителей уничтожают звери, птицы, насекомые, с ними борется человек. Иначе они так размножились бы, что наша земля была бы заполнена ими вся целиком — с морями и океанами, горами и пустынями — за одно только лето!
Но этого не происходит, потому что борется с ними человек, потому что уничтожают их полезные звери, птицы, насекомые. А среди насекомых на одном из первых мест — стрекоза.
И очень мне хочется, чтоб, узнав это, Мишка Крышкин сказал: «Да здравствует самый прожорливый хищник!» Ну пусть даже не скажет, пусть просто перестанет уничтожать стрекоз и других полезных насекомых.
А чтоб он не спутал, какие они, эти полезные насекомые, пусть посмотрит на рисунок.
Я мысленно разговаривал с Мишкой Крышкиным, но все время думал: откуда стрекозе стало известно о моем приезде? То есть откуда она узнала, что я приеду именно сегодня и как раз в этот лес?
Оказывается, ей рассказала о моем приезде подружка, случайно оказавшаяся в городе. Эта подружка пролетала мимо окна и слышала разговор о поездке в лес.
Я подозрительно посмотрел на стрекозу. Если до последней минуты я полностью верил ей, то теперь начал сомневаться. Как же так? Ну, допустим, какая-то стрекоза слышала разговор о том, что я отправляюсь в лес. Но как она могла сообщить о нем своей подруге? Позвонить по телефону? Так, по-моему, стрекозиных телефонов пока еще нет…
Я честно сказал стрекозе о своих сомнениях. Она ничего не ответила, но вдруг… исчезла. Вот только что, сию секунду, сидела на веточке, а теперь ее нет! Но я не успел как следует удивиться: стрекоза уже снова сидела на веточке передо мной. Сидела как ни в чем не бывало, хотя, оказывается, за эти секунды сумела облететь всю полянку от края и до края. И она сделала это только для того, чтоб показать, как умеют летать стрекозы-коромысло. И тут вдруг мне вспомнилась история о другой стрекозе, которая преспокойно летела рядом с поездом, шедшим со скоростью 70–80 километров в час. Да, именно преспокойно летела, вовсе не пытаясь обогнать поезд. А если бы захотела, вполне могла бы сделать это! Да-да, могла бы обогнать поезд!
Потому что…
Однажды пассажиры самолета, летевшего на небольшой высоте со скоростью 144 километра в час, увидали неподалеку крупную стрекозу-коромысло, не отстававшую от их самолета. 144 километра — не такая уж большая скорость для самолета, но для насекомого… А стрекоза время от времени даже обгоняла самолет, потом снова летела рядом и опять обгоняла его, будто показывая свое умение летать.
Вот почему совсем не удивительно, что стрекоза в конце концов легко обогнала поезд, в котором я ехал за город, и очутилась в лесу раньше меня.
Вот почему совсем не удивительно, что я не заметил, как умчалась от меня стрекоза на полянке и как появилась снова. Ведь если она может летать со скоростью 144 километра в час, то, значит, за одну секунду пролетает 40 метров. А полянка, на которой мы с ней разговаривали, была гораздо меньше. Значит, стрекоза успела облететь ее и вернуться обратно меньше чем за одну секунду!
Потом я узнал еще одну историю, связанную со стрекозами и самолетами.
Когда люди стали конструировать скоростные самолеты, они столкнулись с очень опасным явлением, которое назвали «флаттер». Флаттер — это колебание крыльев. Чем быстрее летит самолет, тем больше дрожат, колеблются крылья. От этого они ломаются. И самолет, конечно, падает. Гибли самолеты, гибли летчики-испытатели, а конструкторы никак не могли найти способа избавиться от флаттера.
Наконец противофлаттерное устройство придумали. Но, оказывается, его и придумывать не нужно было! Надо было просто обратить внимание на стрекоз — точнее, на их крылья.
Вот она, стрекоза, сидит передо мною, чуть-чуть покачивая своими прозрачными, с металлическим отливом крылышками. На верхнем краю каждого крыла черненькое пятнышко или, вернее, темное утолщеньице. Называется оно крыловым глазком. Это и есть противофлаттерное устройство, которым снабдила природа стрекозу.
Теперь на каждом крыле самолета делают тоже такие вот утолщения, и самолеты летают не хуже насекомых.
Впрочем, можно ли сравнить скорость современного самолета со скоростью насекомого, даже если это насекомое летает так же быстро, как стрекоза!
Ведь реактивный самолет может делать и тысячу километров в час!
Между тем моя собеседница стрекоза вдруг увидела под кустом толстого, неповоротливого шмеля, возившегося на цветке. Указав на него, она сказала, что вот этот шмель, как и вообще все шмели, летает гораздо медленнее, чем стрекозы-коромысла. И все-таки самому быстрому самолету до шмеля далеко.
Я только пожал плечами. Да и что можно сказать, если все знают, что, например, самолет «ТУ-104» делает в час 900 километров, а шмель способен пролететь в это же время на предельной скорости всего восемнадцать. Как же вообще их можно сравнивать?
Но я зря пожимал плечами. Честное слово, зря!
Конечно, сравнивать самолет и шмеля нельзя, это просто смешно. Но вот если сравнить длину самолета с его скоростью и длину шмеля со скоростью его полета, то узнаешь очень интересную вещь: за одну минуту шмель пролетает расстояние в 10 тысяч раз больше собственной длины, а самолет только в 1500 раз. Вот и решите — кто быстрее летает?
Вообще про полеты насекомых я узнал в тот день еще много интересного.
Например, узнал кое-что про майского жука — почему он не может сразу взлететь.
Я давно заметил, что если даже майскому жуку угрожает опасность, он все равно не взлетает сразу, а некоторое время сидит на ветке и усиленно двигает брюшком, как будто накачивает воздух. Оказывается, это так и есть! Внутри у майского жука специальные воздушные мешки, в которые он перед полетом накачивает воздух, и много воздуха, — летящий майский жук на четверть «состоит из воздуха». Это помогает ему — тяжелому и неуклюжему — летать довольно ловко.
А вот жука-бронзовку так просто не поймаешь! Сидит он спокойно на веточке, а только приблизишься — и нет бронзовки, улетела. Я же знаю, что жуки, прежде чем полететь, готовятся к полету — приподнимают свои жесткие надкрылья, прикрывающие тонкие крылья. Бронзовке этого не нужно: по бокам надкрыльев у этого жука имеются специальные вырезы, которые позволяют ему взлетать без всякой подготовки.
Стрекоза хотела рассказать подробно про разные крылья, но мне не терпелось узнать, как она увидела меня на полянке.
Я, конечно, должен был не спрашивать, а просто посмотреть на два огромных глаза своей собеседницы, занимающие у нее почти всю голову, и догадаться, что такими глазами можно увидеть все сразу. Но оказалось, что это и так и не так.
Действительно, стрекоза очень хорошо и очень многое видит благодаря своим глазам. Но их у стрекозы не два, и не четыре, и не десять, и даже не сто. А целых 20 или иногда 30 тысяч. Глазки эти — их называют фасетками — совсем маленькие и сидят так близко друг от друга, что кажутся одним большим глазом. На самом же деле каждый смотрит отдельно. Правда, один глазок-фасетка видит очень немного, но все вместе они видят прекрасно — и то, что впереди, и то, что сбоку, и то, что сзади. Стрекоза видит не очень далеко — метра на полтора-два. Однако больше, чем наша комнатная муха: та дальше чем на полметра почти ничего не может увидеть. А вот ее дальняя родственница африканская муха цеце видит на 135 метров! Но стрекоза не завидует мухе цеце: глаза стрекозы приспособлены для того, чтобы лучше ловить насекомых во время полета.
Фасетки, из которых состоит глаз стрекозы, разного размера: верхние — более крупные и различают только синий цвет, нижние — поменьше, но зато различают и другие цвета. Стрекозе это очень удобно. Вот летит она и видит добычу, пускается в погоню, догоняет насекомое. Тут уж надо смотреть как следует, чтобы насекомое не скрылось, не потерялось на фоне земли. Для этого стрекозе служат фасетки, расположенные в нижней части глаза.
Глаза у стрекозы удивительные. Но не у нее одной такие необыкновенные глаза.
Вот послушайте, например, историю, которую мне тоже рассказала стрекоза.
Одна пчела как-то услыхала разговор людей о кино. То ли какую-то картину они расхваливали, то ли просто разговаривали, но, в общем, очень захотелось пчеле побывать в кинотеатре. Для пчелы это дело не хитрое: подлетела к двери и — мимо контролера — в зал. Села тихонько на стенку и ждет. Погас свет, заиграла музыка, осветился экран. Люди смотрят, смеются, а пчела ничего не понимает: какие-то картинки и так медленно сменяются — ну прямо скука, хоть спи! А людям интересно, весело. Пчелка еле дождалась конца сеанса, прилетела в улей и рассказала о своем путешествии подружкам. Еще несколько пчел слетали в кино и тоже ничего не поняли. Но ведь людям-то интересно, а они уж наверное не глупее пчел. В чем же дело?
Не знаю, сами люди догадались или им кто-нибудь рассказал, что пчелам не нравится кино, но только они решили выяснить, в чем дело. И выяснили! А заодно узнали очень интересные вещи.