том неожиданно позвонили из университета: оказалось, один из поступивших на первый курс забрал свои документы, и меня взяли. Несмотря на то, что мои родители ликовали, я не ощущала радости, скорее вину и ненависть к себе. Я продолжала чувствовать себя недостойной! Это чувство сохранялось потом все годы учебы: мне постоянно казалось, что я хуже всех здесь, что взяли меня только из милости и совершенно напрасно, что я неспособная, зажатая и глупая. Я чувствовала себя глубоко обязанной тем незнакомым мне людям из приемной комиссии, кто дал мне возможность учиться; мне хотелось доказать им, что я не профукаю предоставленный мне шанс. Я была одной из самых успешных по академическим показателям студенткой, ощущая себя при этом полным ничтожеством. Мои однокурсники все как один казались мне способнее и привлекательнее меня. Глядя на них, я думала о том, что здесь их законное место, а я недостойна находиться рядом с ними. Из-за этого я не смогла ни с кем подружиться. У меня было несколько приятельниц на курсе, однако ни с кем из них не сложилось близких отношений. Воспоминания о тех годах полны для меня напряжения. Еще около десяти лет после окончания вуза я пыталась обосновать для тех, кто взял меня в вуз, то, что это было сделано не зря: я словно отрабатывала свое образование, которое мне выдали авансом, “оплачивала” его, буквально вгрызаясь в собственную профессию, стараясь стать отличным специалистом, и требования мои к себе были очень высоки. Лишь получив престижную профессиональную награду, я немного успокоилась. У меня было чувство, что хотя бы часть средств, потраченных кем-то мне неведомым на мое обучение, я отработала».
Активная форма конфликта вины
Здесь мы имеем дело с картиной, прямо противоположной описанной выше. Человек с активной формой конфликта вины точно так же, как и человек с пассивной, чувствителен к темам «преступления и наказания», так же усматривает их во всем, что окружает его, однако он не тот, кто чувствует себя преступником, – он прокурор, обвиняющий преступника в совершенном им злодеянии.
Мне хочется верно выразить свою мысль. Человек с активной формой конфликта вины тоже озабочен поиском виноватого, однако этот вопрос он решает отбрасыванием вины с самого себя и полным возложением ее на другого человека. Такой человек хронически пребывает в обвинительной позиции. Он легко распознает ситуации, когда другой человек своими действиями или бездействием внес свой вклад в то или иное развитие событий, и указывает ему на его вину. Он склонен это делать и в ситуации, где виноватых нет («Ну вот, трамваев нет, а ты все говорил: “Быстро придет – быстро придет”!»). В ситуации, ответственность за которую несут двое или более человек, он выставляет партнера (партнеров или третьих лиц) виноватыми, а себя – пострадавшим.
Легко понять, что рядом с таким человеком очень трудно находиться. Вы будете отвечать за все – за плохую погоду, за то, что вы вместе опоздали на электричку («Ты мешал мне собираться, вот и вышли не вовремя!»), за то, что ему нездоровится («Повел меня гулять по лужам!»), за то, что у него была бессонница («Подсунул мне какую-то идиотскую книжку, и из-за нее я не смогла заснуть»), даже за то, что хотите позаботиться («Принес морковный сок – что, хочешь, чтобы у меня поджелудочная обострилась?»). Обвиняемыми легко станут муж (жена), собственные дети, родители и родственники, начальники, коллеги или подчиненные. Рядом с таким человеком никому «мало не покажется». Создается впечатление, что в их внутреннем мире то «место», которым они могли бы ощутить собственную вину, окружено какими-то непроходимыми препятствиями, и путь туда наглухо закрыт. Важно, однако, что это «место» все-таки существует. Редко, очень редко, но все же такой человек способен ощутить чувство вины, однако обычно он хорошо от него защищается. В основе чувства вины лежит агрессия, направляемая на самого себя; у людей с активной формой конфликта вины она вся обращена на других. Поэтому преобладающим переживанием такого человека является гнев, обращенный против других людей: именно гневом такой человек реагирует на то, что стоит в транспорте и ему никто не уступает место, на то, что на экзамене он получил оценку ниже ожидаемой, на то, что на кассе в магазине оказывается, что молоко, которое он покупает, стоит дороже, чем он думал («Надо нормальные ценники вешать, чтобы не приходилось глаза ломать, их разглядывая!»). Хорошую иллюстрацию такого стиля реагирования представляет анекдот о студенте и преподавателе на экзамене.
Преподаватель: – У вас не голоса, а бесплодная пустыня!
Студент: – В каждой пустыне есть свой оазис, но не каждый верблюд его найдет!
Как чувствует себя тот, кто находится рядом с таким человеком? В контакте с ним обычно легко возникает чувство вины у того, кто вообще к этому чувству склонен. Дуэт «обвинитель – виноватый» нередко встречается среди супружеских или дружеских пар: сварливая жена и муж с опущенной головой с нею рядом – не такое уж и эксклюзивное зрелище. Дети родителей с обвинительным «уклоном» нередко вырастают с прочно привитым им чувством вины, вследствие которого выбирают себе в спутники жизни таких же «обвинителей». С другой стороны, в контакте с таким человеком у вас легко может возникнуть чувство возмущения и протеста, желание вступить в конфликт или морально осуждать.
В отношениях с другими людьми дома и на работе такой человек часто выглядит весьма высокомерным и эгоистичным, что вызывает обычно много напряжения в контакте с ним. Что бы ни случилось, виноватыми у него оказываются другие люди. При этом к собственному поведению он относится некритично. Иногда такой человек заходит настолько далеко, что очевидным образом нарушает границы других людей, не чувствуя ни в малейшей степени себя виноватым (хотя его поведение носит очевидно агрессивный характер). Мне пришлось однажды быть свидетелем ситуации в отношениях между матерью и ее двадцатичетырехлетней дочерью, с которой она проживала в одной квартире. У дочери был поклонник, которого не одобряли ее родители: он был значительно старше ее, и сам этот факт настроил против него мать. Она потребовала, чтобы дочь прекратила с ним всякие отношения, указав на ее глупость и безрассудство и пригрозив в противном случае выгнать ее из дома. Девушка покорилась, однако спустя несколько месяцев мать в отсутствие дочери вскрыла ящик ее письменного стола и нашла пачку писем от этого самого «пакостника». Когда та вернулась домой, мать устроила дочери скандал с обвинениями в неблагодарности и эгоизме. Ей даже в голову не пришло, что ее собственное поведение может быть поводом для обвинений. Она начала преследовать дочь, интернировала (держала) ее в квартире и впоследствии «конвоировала» при любых выходах из дома, запретив всяческие отношения с поклонником. Итогом этой ситуации стала суицидальная попытка девушки. Врачу скорой помощи, а впоследствии и психологу кризисной службы эта женщина описывала ситуацию следующим образом: «Глупая, неблагодарная, безмозглая… Ничего не понимает, только гулять бы ей, ветер в голове! Она, когда накрасится, может выглядеть очень даже ничего, а ума бог не дал. Мне за что все эти мучения – не понимаю! Кажется, чего я только не делала для нее! Неблагодарная!»
В жизни таких людей (как и всех других) неизбежно встречаются ситуации, когда они оказываются не правы, совершают ошибки, работают на низком уровне производительности и т.п. Никто из нас от этого не застрахован. В ситуации, когда игнорировать собственную неправоту невозможно, человек с активной формой конфликта вины ищет возможность переложить ответственность за нее на других, очевидным образом искажая факты. «Да, допущена неточность, и все из-за того, что вы не вовремя предоставили данные», «Это все потому, что вы шумели за стенкой и мешали мне сосредоточиться», «Да, выписан рецепт не на тот препарат – не надо было меня отвлекать», «Если бы вы напомнили мне когда надо, то и дело было бы сделано вовремя». При этом такой человек может обнаруживать поразительную изобретательность и изворотливость мышления, так что непосвященному свидетелю ситуации и вправду может показаться, что не прав «пострадавший». Он окружает себя ореолом собственной непогрешимости и при этом обвиняет окружающих в том, что они не в состоянии признавать собственных ошибок.
В семейных, брачных отношениях такие люди обнаруживают выраженную склонность возлагать вину на партнера и детей. Если муж или ребенок совершил какое-то «неправильное» действие, попросту ошибся, то это заносится в некий внутренний «список» («реестр»), в котором уже хранится информация о прошлых прегрешениях. При удобном случае эти «проступки» припоминаются: «Ну вот, опять ты думаешь только о себе! Только о себе и никогда о других! Что ты смотришь на меня? Да, всегда! А вспомни, как было прошлым летом, тогда, в Турции. Что отводишь взгляд – правда глаза колет? А тот случай новогодний помнишь? Или тебе напомнить?» Они используют разнообразные способы, чтобы напомнить партнеру или ребенку о его вине и неправоте. Они не только говорят, но и делают так, чтобы партнер почувствовал себя виноватым. Например, если взрослый сын задержался на вечеринке, мать не ляжет до его прихода спать, а потом будет упрекать его в том, что так и не смогла заснуть. Либо окажется, что из-за перенесенных волнений у матери ночью было плохо с сердцем. Допустить возможность собственной вины такому человеку очень трудно, однако все же в семье неизбежно возникают ситуации, когда она очевидна. В таких случаях человек неизменно находит для себя оправдания: «Да, я избила дочь, но у меня такие перегрузки сейчас, что нервная система не выдерживает!», «Да, я выгнала его из дома, но его жена совершенно не умеет себя вести!»
Аналогичным образом такой человек проявляет себя на работе. Коллеги обычно недолюбливают его, но предпочитают не связываться; те, кто моложе или не уверен в себе, попросту боятся. Так же, как и в собственной семье, на работе такой человек ведет учет ошибок своих коллег, не забыв о них упомянуть. Часто вину за собственные промахи он возлагает на окружающих, и при этом довольно убедительно.