Соперничество и эротизация, жажда внимания и признания, стремление самоутвердиться в качестве мужчины или женщины, таким образом, являются яркими чертами таких людей. Соответственно этому проблемными для них являются такие области, как дружба (в особенности с представителями своего пола), материнство или отцовство, ситуации, в которых достижение преимущества и успеха не может опираться на эротическую привлекательность или способность интриговать. Способность отойти от свойственного для себя стиля реагирования, предоставить другому пространство (иногда хотя бы просто для того, чтобы он высказался и был услышанным), дать возможность другим быть счастливыми вместе – вот области их личностного развития.
Прекрасной иллюстрацией активной формы эдипального конфликта является образ актрисы Джулии Лэмберт из романа Сомерсета Моэма «Театр». Привожу небольшой отрывок (Джулия пытается соблазнить Чарлза, которого она на протяжении двадцати пяти лет считала своим поклонником).
«Чарлз повесил картинку обратно на гвоздь. Когда он снова обернулся к Джулии, она стояла у кровати как черкешенка-полонянка, которую главный евнух привел на обозрение великому визирю; в её позе была прелестная нерешительность – казалось, она вот-вот отпрянет назад – и вместе с тем ожидание непорочной девы, стоящей на пороге своего королевства. Джулия испустила томный вздох.
– Дорогой, это был такой замечательный вечер. Я ещё никогда не чувствовала себя такой близкой вам.
Джулия медленно подняла руки из-за спины и с тем поразительным чувством ритма, которое было даровано ей природой, протянула их вперед, вверх ладонями, словно держала невидимое взору роскошное блюдо, а на блюде – свое, отданное ему сердце. Её прекрасные глаза были нежны и покорны, на губах порхала робкая улыбка: она сдавалась.
Джулия увидела, что лицо Чарлза застыло. Теперь-то он наконец понял, и ещё как!
(“Боже, я ему не нужна! Это всё было блефом”.) В первый момент это открытие совершенно её потрясло.
(“Господи, как мне из этого выпутаться? Какой идиоткой я, верно, выгляжу!”) Джулия чуть не потеряла равновесие, и душевное, и физическое. Надо было что-то придумать, да побыстрей. Чарлз стоял перед ней, глядя на нее с плохо скрытым замешательством. Джулия была в панике. Что ей делать с этими держащими роскошное блюдо руками? Видит бог, они невелики, но сейчас они казались ей окороками, висящими на крюке в колбасной лавке. И что ему сказать? С каждой секундой ее поза и вся ситуация становились все более невыносимы.
(“Дрянь, паршивая дрянь! Так дурачить меня все эти годы!”) Джулия приняла единственно возможное решение. Она сохранила свою позу. Считая про себя, чтобы не спешить, она соединила ладони и, сцепив пальцы и откинув голову назад, очень медленно подняла руки к шее. Эта поза была так же прелестна, как и прежняя, и она подсказала Джулии нужные слова. Ее глубокий полнозвучный голос слегка дрожал от избытка чувств.
– Когда я думаю о нашем прошлом, я радуюсь, что нам не в чем себя упрекнуть. Горечь жизни не в том, что мы смертны, а в том, что умирает любовь. (“Что-то в этом роде произносилось в какой-то пьесе”). Если бы мы стали любовниками, я бы вам давным-давно надоела, и что бы нам теперь осталось? Только сожалеть о своей слабости. Повторите эту строчку из Шелли: “…она неувядаема…”, – которую вы мне только что читали.
– Из Китса, – поправил он, – “…она неувядаема, и счастье…”
– Вот, вот. И дальше.
Ей надо было выиграть время.
– …с тобой, пока ты вечен и неистов”.
Джулия раскинула руки в стороны широким жестом и встряхнула кудрями. То самое, что ей надо.
– И это правда. Какие бы мы были глупцы, если бы, поддавшись минутному безумию, лишили себя величайшего счастья, которое принесла нам дружба. Нам нечего стыдиться. Мы чисты. Мы можем ходить с поднятой головой и всему свету честно глядеть в глаза.
Джулия нутром чувствовала, что эта реплика – под занавес, и, подкрепляя слова жестом, высоко держа голову, отступила к двери и распахнула ее настежь.
Сила ее таланта была так велика, что она сохранила настроение мизансцены до нижней ступеньки лестницы»[4].
2.7. Размытая (ригидная) идентичность
Идентичность человека – это совокупность его представлений о себе самом. Именно об идентичности идет речь, когда мы задаем себе вопрос: «Кто я?», «В чем мое своеобразие?», «Чем я отличаюсь от других людей?» Наша идентичность развивается на протяжении жизни, меняясь с изменением нашего социального положения (замужем, женат или холост, не замужем, вдова или вдовец, разведенный (разведенная)), профессиональной принадлежности и рода занятий (школьник, студент, выпускник, специалист в конкретной области, безработный, пенсионер), возраста (мальчик или девочка, юноша или девушка, женщина (мужчина) молодых или средних лет, зрелый или пожилой человек и т.п.) и целого ряда других обстоятельств (инвалидность, миграция, банкротство, судимость и т.п.). Подростковый возраст знаменуется кризисом «детской» идентичности, опиравшейся на усвоенные внешние оценки и поведенческие характеристики («Я отличница», «Я всегда помогаю маме по хозяйству»); она заменяется гораздо более сложной, опирающейся на осознание собственного личного своеобразия и принадлежности к различным социальным группам (национальным и этническим, религиозным, социально-политическим, возрастным, гендерным и т.п.). Вспомните, как сильно интересуют подростка ответ на вопросы: «Кто я?», «Какой я?», «Какие у меня есть способности?», «Я умный или не очень?», «Я волевой человек?», «Насколько я привлекательна как девушка, могу ли всерьез заинтересовать парня?» Поиск ответов на эти вопросы и составляет суть внутренних усилий по построению и осознанию собственной идентичности. Внутренне непротиворечивая идентичность, образы Я в рамках которой не противоречат друг другу и связаны во временной перспективе («Когда я была маленькой, то была дурнушкой, но потом что-то случилось, я выросла и превратилась к пятнадцати годам в симпатичную девчонку»), позволяют человеку выстроить ясный жизненный план, ведь планировать будущее возможно лишь тогда, когда ты ясно представляешь, кто ты такой (такая), чего хочешь и на что способен. Юноши и девушки, чья идентичность сформирована неудовлетворительно (диффузна), обычно испытывают значительные сложности с профессиональным и личностным самоопределением; например, им трудно понять, хотят ли они когда-либо иметь семью или детей или, может быть, нет, они не имеют ни малейшего представления о том, кем хотят стать в жизни, чем хотят заниматься. Они очень растеряны по поводу того, что из себя представляют. Очень часто это выражается в целом ряде проблем, начиная от иждивенческого поведения, проявляющегося в отказе учиться или работать и заканчивая ксенофобскими настроениями.
Идентичность человека имеет два основных аспекта: групповая и индивидуальная. Групповая идентичность – это осознание себя как представителя той или иной социальной группы (мужчина или женщина, гетеро- или гомосексуал, молодой, пожилой или зрелой человек, русский, таджик, еврей или кто-то еще). Поиск подростками «своего» направления субкультуры, течения в современной музыке, хобби и увлечения, компании во многом связан с выстраиванием и осознанием собственной групповой идентичности. Индивидуальная идентичность покоится на осознании личных характеристик, отличающих субъекта от других. Это могут быть самые разные черты, начиная от привычек («Терпеть не могу свежих огурцов, даже запаха не переношу») и завершая индивидуальными ценностями и этическими принципами, чертами внешности и характера, способностей и склонностей. И если групповую идентичность можно выстроить, «причисляя» себя к той или иной социальной группе, индивидуальную осознать сложнее, ведь придется «заглядывать» в вопрос: «Чем я отличаюсь от остальных людей вокруг?» Тяжелый кризис идентичности, по-видимому, переживал Гадкий Утенок из одноименной сказки Г.Х. Андерсена, потому что вырос в среде, в которой его индивидуальные характеристики и особенности воспринимались и оценивались как патология; затем он осознал себя в качестве прекрасного лебедя. Или Маугли, заявлявший: «Я волк свободного племени!» – а затем осознавший, что он человек. Здоровая идентичность, помимо внутренней непротиворечивости, связанности и полноты (охвата различных аспектов Я), является также позитивно окрашенной. Это означает, что человек в целом, несмотря на отдельные моменты, оценивает себя как индивидуальность и представителя тех или иных социальных групп позитивно. Например, вряд ли можно говорить о том, что все в порядке с идентичностью семейного человека, который, к собственному ужасу, замечает в себе отчетливый интерес к представителям собственного пола – он, который всегда презирал бисексуалов как «извращенцев» и считал, что они неспособны быть хорошими отцами (матерями) свои детям. Собственную бисексуальность ему будет очень сложно интегрировать в сложившуюся систему представлений о самом себе, он вряд ли будет хорошо относиться к себе как бисексуалу и уважать себя.
Люди с конфликтом идентичности – это люди, чьи представления о самих себе характеризуются несформированностью, неотчетливостью (смутностью) или внутренней противоречивостью. Это люди, находящиеся в замешательстве по поводу самих себя, люди, чье осознание собственного индивидуального своеобразия или принадлежности к тем или иным социальным группам затруднено. Сохраняя по отношению к ним позицию уважения, тем не менее приведу строки из песенки Чебурашки (которую он пел до того, как его так назвали) из одноименного мультика. Они очень хорошо описывают самоощущение человека с конфликтом идентичности.
Я не мартышка, не медведь.
Я не могу, как лев, реветь,
Как выдра не ныряю.