сихотерапевта.
Итак, способность вступать в контакт с самим собой, слышать себя, сопереживать себе обычно хорошо развита у людей с высоким уровнем сформированности личности. Будучи развитыми, эти способности ярко проявляются также в их взаимоотношениях с окружающими. Такой человек внимателен к тому, что чувствует партнер, он способен проявлять интерес к его внутреннему миру, задавать вопросы о том, как он воспринимает что-либо, как относится к чему-то. Рядом с такими людьми у нас появляется возможность быть услышанными, потому что нас хотят услышать. Часто мне приходится слышать нечто вроде «он (она) слышит только самого себя, он не способен (она не способна) услышать меня!» Однако такая формулировка не совсем верна. Способность вступать в контакт, устанавливать отношения, сочувствовать и сопереживать не может «работать» только в одну сторону, быть направленной только на себя, но не на других. Это принципиальная способность слушать и слышать, и здесь нет больших различий в том, слышим ли мы самих себя или того, кто рядом. Если она развита хорошо, но человек не слышит других, это может говорить о том, что есть «нечто», что не дает ему реализовать эту способность в отношении партнера. Правильнее здесь, наверное, сказать: «Сейчас он слышит только себя и по каким-то причинам не может услышать меня» или «Не выбирает услышать меня». Однако такое бывает редко. Люди, глухие к переживаниям и чувствам окружающих, часто и собственные потребности слышат очень плохо – я говорю об истинных потребностях, а не о способах их удовлетворения, таких как, например, желание занять лучшую комнату в квартире или получить побольше денег.
В целом же человека с высоким уровнем сформированности личности в контакте легко распознать по следующим проявлениям:
– они способны сочувствовать и сопереживать другому человеку, у них развита эмпатия, то есть они при желании могут посмотреть на реальность глазами Другого. Такие люди способны сопереживать не только другим людям, но и животным и даже растениям, например, при взгляде на засыхающий цветок в горшке они в состоянии ощутить дискомфорт. Мать может почувствовать, что ощущает ее ребенок и почему он с кулаками кидается на своего отца после трехчасового свидания с ним, когда тот собирается уходить, и понимает сердцем, как злится ее сын и на нее, и на отца за то, что они разошлись. Мужчина, возвращающийся домой, не сможет переступить через замерзающего кота у подъезда и возьмет его к себе в квартиру, даже понимая, что вызовет неудовольствие домашних. Развитая эмпатическая способность позволяет таким людям предсказывать и учитывать в своем поведении эмоциональные реакции окружающих и становится важной предпосылкой эмоционально благополучных взаимоотношений с ними;
– они понимают, что у других людей есть собственное видение жизненных ситуаций, которое может отличаться от их собственного, и с интересом к нему относятся. Таким людям часто доставляет удовольствие обсуждение различных вопросов со своими близкими, с партнером, при этом совсем не обязательно в этом обсуждении убедить собеседника в своей правоте и заставить его отказаться от собственной точки зрения. Им нравится сам процесс диалога, обмена мнениями, движения к пониманию позиции партнера. Диалоги с ними оживляют, а не угнетают;
– они способны вступать в контакт с другим человеком, инициировать этот контакт, искать его. У них нет ощущения, что раз человек относится к такому-то полу, возрасту, социальной группе, то он должен воспринимать реальность, думать и поступать определенным образом («все пожилые женщины ворчливы», «все мужчины грубы и бесчувственны»), им интересно вступить в контакт с данным конкретным человеком. Способность вступать с людьми в отношения может быть осложнена различного рода внутренними конфликтами, например такими, которые были описаны в первой части этой книги, однако это способность никогда не нарушается и не теряется. Именно про таких людей можно сказать: «Он разговаривает со своей женой», «Этот учитель разговаривает со своими учениками» (а не просто исполняет супружеские или профессиональные обязанности);
– они способны позволить себе эмоционально быть затронутыми другим человеком и его переживаниями, делать эмоциональный вклад в отношения (говорить о чувствах, в том числе первыми, открываться, предлагать отношения и развивать их, в том числе находясь под риском отвержения и непонимания);
– они способны позволить себе чувства по отношению к другому человеку, они не контролируют их. Остановимся на этом чуть подробнее, потому что это очень важный момент. Многие люди склонны делить чувства на «хорошие» и «дурные». Влюбленность, к примеру, женатого человека или замужней женщины в кого-то, кто не является партнером, рассматривается в этом случае однозначно как чувство дурное, которое необходимо искоренять, потому что оно может привести к супружеской измене. Однако установка на борьбу с собственными переживаниями в данном случае обычно дает противоположный эффект: запретное чувство усиливается и может стать навязчивой идеей. Напротив, установка на принятие чувств позволит «пройти через себя» этой влюбленности, подобно волне, которая набежит, а затем отхлынет, с полным доверием к происходящему и четким разграничением между чувством и поведением: мы все живые люди и можем чувствовать что угодно, но нам необходимо хорошо осознавать собственные поступки и подходить к ним ответственно. Мы можем чувствовать влюбленность по отношению к кому угодно, однако это вовсе не означает, что мы по отношению к этому человеку будем совершать какие-то действия.
Развитая способность к коммуникации, установлению контакта, эмпатии является, таким образом, прочной базой для установления с другими людьми глубоких, эмоционально богатых взаимоотношений. Давайте теперь посмотрим, что происходит с этой способностью у людей с умеренным уровнем сформированности личности.
При умеренном уровне сформированности личности наблюдается заметное снижение и ограничение способности к коммуникации и сопереживанию. Такие люди не склонны обращаться к себе с какими-либо вопросами и тем более пытаться ощутить что-то в себе и услышать ответ изнутри. Все эти занятия кажутся им иррациональными, странными и неуместными. Они могут их раздражать и смущать. Такие люди обычно не склонны фантазировать и мечтать по той же самой причине. Из-за этого им в том числе кажется очень странным предложение поделиться какими-то ассоциациями либо метафорами того, как именно они сейчас чувствуют, – ни метафоры, ни ассоциации не приходят им голову просто потому, что им кажется странным такой способ обращения с самими собой. Такой человек обычно склонен к стереотипическому и ролевому восприятию себя, поэтому на вопрос о том, как он себя чувствует, что происходит внутри него, может ответить так: «Как я себя могу чувствовать в свои пятьдесят лет и с астмой, как вы думаете?» или «Как разведенная женщина, муж которой уклоняется от уплаты алиментов и никак не участвует в воспитании детей». Вы заметили, что в приведенных примерах вместо обращения к своим чувствам человек перечисляет факты? Другой частой особенностью таких людей является уклонение от контакта с собственным внутренним процессом – даже тогда, когда собеседник (например, психотерапевт) пытается удержать его в этом контакте. Например, если спросить женщину из последнего примера: «А как чувствует себя разведенная женщина, муж которой уклоняется от уплаты алиментов и никак не участвует в воспитании детей?», она ответит: «Мне это не нравится и меня это бесит, но это, по-моему, все женщины в таком положении чувствуют, по крайней мере в моем коллективе на работе восемь женщин из десяти находятся в подобной ситуации и чувствуют то же самое, и это настолько общее состояние, что я не вижу причин этим заниматься, так что давайте оставим эту тему в покое». Если спросить эту женщину, какой бы она хотела видеть свою жизнь лет через десять, она не сможет представить соответствующий образ и ответит вам, исходя из своего понимания того, что должна хотеть женщина в ее возрасте, состоянии здоровья и жизненной ситуации: денег побольше, благополучие в семье, здоровье и т.п., и ответы эти производят впечатление искусственных.
Стереотипность, шаблонность, ограниченность ролевыми предписаниями пронизывает не только восприятие такими людьми самих себя, но и то, какими они видят других людей. Часто можно быть свидетелями таких диалогов:
– Ну, жили они очень дружно в этом его втором браке, только вот жена его очень страдала от поведения сына мужа от первого брака. Взрослого тогда уже сына. Пил он, гулял, постоянно попадал в какие-то передряги. И муж ее вытаскивал его постоянно путем больших затруднений.
– А как ты определил, что она очень страдала? Она говорила об этом или это как-то заметно было?
– Да нет, ничего не говорила, конечно, но в той ситуации не могла не страдать, очень много передряг было. Страдала, но и мужу даже ничего не говорила.
– А откуда ты об этом знаешь? Ты с ней об этом разговаривал?
– Нет, конечно. Она даже ему ничего не говорила. Но она же была мудрая женщина и все делала для того, чтобы сохранить семью.
– И что же, все мудрые женщины молчат в таких ситуациях, когда страдают?
– Ну да, они берегут спокойствие в семье.
– А как ты понял, что она молчала, чтобы сберечь спокойствие в семье, а не из каких-то иных побуждений? Может быть, она была просто неуверенная в себе женщина? Или чувствовала, что муж больше дорожит отношениями с сыном, чем с ней, и боялась его потерять?
– Какие странные фантазии у тебя! Мне никогда такое и в голову бы не пришло. Не знаю… Думаю, она была просто мудрая женщина и берегла, как все мудрые женщины, спокойствие в семье.
– То есть все мудрые женщины должны молчать, когда им что-то сильно не нравится, чтоб беречь мир и спокойствие в семье?
– Наверное, да.
– А если что-то происходит ужасное, например инцест? Тоже молчат?
– Нет, ну это… особая ситуация. Скажешь тоже! Это ж… из ряда вон… У них же не было инцеста. Зачем и говорить тогда об этом?