Подобное чувство какого-то важного свершения не посещало ее уже… Лили даже не помнила, давно ли. А еще была радость. Было нечто совершенно особенное в том, что она целый день рука об руку работала с родным человеком.
Глава 25
Отец Нейл Салливан, брат Терри, жил в Берлингтоне, штат Вермонт. Обычно если он был не в церкви, то консультировал студентов колледжа в городском католическом центре или преподавал в школе. Джон не стал бы предпринимать путешествие и просто позвонил бы по телефону, если бы верил в то, что этот человек согласится с ним разговаривать, но логика подсказывала, что откажется. Ведь Терри не предавал его, и он не станет предавать Терри.
И все-таки Джон заранее позвонил в церковь, желая убедиться, что интересующий его человек в городе и не уехал куда-нибудь. Секретарь прихода сказал, что отец Нейл сейчас читает лекцию в колледже Святого Михаила. Колледж располагался в соседнем с Берлингтоном маленьком городке. Джона это вполне устраивало.
Поручив одному из корреспондентов развезти отпечатанную газету по адресам, Джон отправил последние материалы в типографию и немедленно выехал из Лейк-Генри. До Берлингтона было пять часов езды. Полагая, что беседа со священником займет несколько часов, Джон решил заночевать в Берлингтоне.
Джон знал эти края. Еще работая в «Пост», он участвовал в журналистских семинарах, проводимых Университетом Вермонта. Ему нравился этот город, поднимающийся по холму над озером Шамплейн, нравилась оживленная атмосфера, царившая здесь благодаря шестнадцати тысячам студентов.
В церкви подтвердили, что отец Салливан в консультационном центре, и Джон добрался туда за считанные минуты. Эта организация находилась на втором этаже одного из зданий в имперском стиле, красовавшихся на набережной. Владения центра состояли из приемной с удобной мебелью, где витал аромат кофе, а также нескольких кабинетов, располагавшихся вдоль длинного коридора.
В приемной не было ни души. Через стеклянные панели на потолке пробивался флуоресцентный свет. Джон пошел по коридору к открытому кабинету. Там было пусто.
Он собирался уже вернуться в приемную и подождать на мягком диване, как вдруг в дальнем конце коридора показалась женщина.
— Чем могу помочь? — спросила она властным голосом.
— Я ищу отца Нейла Салливана.
Она указала на одну из закрытых дверей:
— Он скоро освободится. Вам назначено?
— Нет. Я надеялся застать его в конце дня.
— Чтобы?..
— Поговорить.
— Насчет?..
— Насчет его брата.
Дама слегка изменилась в лице, но Джон ожидал этого. О да, она знает о Терри.
— Для чего? — продолжила допрос женщина.
Он протянул ей руку:
— Джон Киплинг.
— Анита Монроу. Я здешний директор. Вы из газеты?
— Из маленького нью-хэмпширского издания. Я когда-то работал вместе с Терри в Бостоне.
— Повезло же вам, — заметила она, но тут дверь за ее спиной открылась. Сначала оттуда вышел юноша. Возраст и поношенный рюкзак выдавали в нем студента. Опустив глаза, он прошмыгнул между собеседниками и поспешил к двери.
Затем из кабинета выглянул человек в одежде пастора. Джон сразу отметил в нем сходство с Терри, хотя затруднился бы точно сказать, в чем именно оно состоит. Нейл был явно старше Терри. Волосы его начали седеть, а на лбу и на щеках залегли морщины. Он был не так высок и строен, но держался не менее прямо. Нейл не носил усов, и линия губ выглядела несколько мягче. И смотрел он куда дружелюбнее, чем Терри. Джон охотно поверил бы всему хорошему, что слышал об этом человеке.
Анита быстро взяла инициативу в свои руки:
— Отец Нейл, познакомьтесь с Джоном Киплингом. Он хочет поговорить с вами о Терри.
Отец Нейл шумно вздохнул и запрокинул голову назад, словно признаваясь: «Теперь я разоблачен». Когда он снова посмотрел на Джона, губы его дрогнули в улыбке:
— На свете столько Салливанов. Я все думал: когда же кто-нибудь обнаружит эту связь? Как вам это удалось?
— Ваша давняя соседка еще по Мидвиллу сказала, что вас следует искать в Вермонте. Местная епархия помогла в остальном. Я давно знаком с Терри. Мы с ним вместе учились в колледже.
— И работали, — добавила Анита.
Священник грустно улыбнулся:
— Тогда боюсь, вы знаете его лучше, чем я. Между нами ведь целых семь лет разницы. Мы никогда не были близки.
— И теперь совсем с ним не общаетесь?
— Нет. Мы избрали разные дороги в жизни. Не знаю, что вас интересует, но, боюсь, вы напрасно проделали долгий путь. Сожалею, но мне действительно нечего сказать.
Джон не стал ни хитрить, ни втираться к нему в доверие. Он изложил просьбу, рассказав о своей дружбе с Лили и о том, что она выстрадала с тех пор, как ее втянули в этот скандал.
— Она только хочет вернуть себе то, чего ее лишили. А я помогаю ей. Мы вместе пытаемся понять, почему Терри так ненавидит Фрэна Россетти и постоянно преследует его, попутно уничтожая ни в чем не повинных людей. Мне известно, что в юности ваша мама и Россетти были близки, что ваш отец ревновал ее и бил Терри. Я знаю, что вас миновала чаша сия.
В глазах Нейла Джон увидел неподдельную боль.
— Если вы все это знаете, то зачем вам я? — тихо спросил священник.
— Только вы способны все это объяснить. Необходимо, чтобы кто-то подтвердил наши догадки насчет его мотивов.
— Для публикации, конечно… — С печальной улыбкой отец Нейл покачал головой. — Простите. Я не могу этого сделать. Он мой брат.
— Терри оклеветал кардинала и разрушил жизнь невинной женщины.
— И все же это мой брат. Так или иначе, вы добудете необходимые сведения, но только не от меня.
— Мне нужны достоверные сведения. Вы единственный по-настоящему осведомленный человек.
— На самом деле это не так. Я же на семь лет старше Терри. В детстве это как пропасть.
— Причастен ли Россетти к вашим семейным проблемам?
— Вам бы моих родителей расспросить.
— Но их уже нет.
— Да, — подтвердил отец Нейл, и повисла тяжелая пауза.
Джон попробовал снова:
— Вы удивились, узнав, что именно Терри затеял скандал «Россетти — Блейк»?
Снова грустная улыбка:
— Я не хочу отвечать.
— Разве вас не волнует, что Терри принес столько вреда?
Нейл явно думал об этом.
— Меня волнует, что пресса вообще способна творить зло.
— Но это необходимо пресечь, — сказал Джон, думая о Терри.
Нейл же, очевидно, думал о Джоне.
— Вы правы. Это одна из причин, по которой я не стану беседовать с вами.
Удар попал в точку, и Джон испытал знакомое чувство вины. Но оно быстро сменилось завистью. Ведь Нейл держался спокойно, хотя и без самонадеянности. Это спокойствие и эта особая уверенность в своей правоте, должно быть, приходят только к человеку, верящему во что-то большое и настоящее.
Осознав это, Джон понял, что ему ничего не удастся добиться. Но все же сделал последнюю попытку:
— Что, если я пообещаю полную конфиденциальность?
— Нет. Терри мой младший брат. Негоже мне предавать его.
— Несмотря на то, что он натворил?
— Не мое дело судить. Бог ему судья. — И священник снова умолк. И снова пауза затянулась.
Джон обратился за помощью к Аните:
— Вы можете представить себя на месте Лили?
— Могу. На ее месте я попыталась бы узнать все, что возможно. Но я не располагаю информацией, и речь идет не о моем родном брате.
— Не попытаетесь ли вы убедить его? — спросил Джон, указав на Нейла.
— Нет, — ответил за нее священник, — она не попытается.
— Ну ладно, — сказал Джон, — по крайней мере, это откровенно. Но послушайте. Я заночую в «Инн он Мейпл». Если вдруг передумаете, позвоните мне туда. Завтра днем я уже буду в Лейк-Генри. — Он достал из бумажника визитку: — Вот мой телефон.
Даже не взглянув на карточку, отец Нейл сунул ее в карман.
Джон был разочарован. Он догадывался, что священник не пойдет на доверительный разговор, но после встречи с Нейлом ему захотелось этого еще больше, и это желание не имело отношения к делу Лили. Джона интересовало, как жил этот человек с сознанием того, что фактически упустил своего младшего брата.
Однако старший Салливан держался очень твердо. Такой ничего не скажет. Поняв это, Джон подумывал, не вернуться ли в Лейк-Генри немедленно. Но дорога предстояла длинная, и хотя даже призрачные надежды растаяли, он все же сказал священнику, что переночует в гостинице.
Джон пообедал на набережной и прошелся по оживленным кварталам, жалея, что с ним нет Лили. Уверенный в том, что пастор не станет его разыскивать, он не спешил возвращаться в гостиницу и направился туда, лишь когда очень устал. Джон спал долго и едва не пропустил время завтрака. Никто так и не позвонил ему и даже не прислал сообщения.
Входя в гостиничный ресторан, Джон решил, что вполне обойдется и без помощи отца Нейла. Он уже скучал по Лили и мечтал поскорее оказаться дома, как вдруг… заметил Аниту Монроу. Сидя с чашкой кофе за одним из трех маленьких столиков — за тем, что стоял в самом уединенном углу, она смотрела на него.
Налив себе кофе и положив на тарелочку несколько пирожных, Джон присоединился к Аните. Пирожные он поставил на середину стола.
— Речь идет не о вашем родном брате, — напомнил он.
— Да, но я видела, как человек, о чьем родном брате мы говорим, страдает от чувства вины и раскаяния.
Вина и раскаяние. Сильные слова.
— Он знает, что вы тут?
— Да. Мы вчера допоздна говорили об этом.
— И он послал вас ко мне?
— Не совсем так. Но он знал, что я к вам пойду, и не стал меня останавливать. В нашем споре я была на стороне Лили. — Анита улыбнулась. — Вы нашли самую уязвимую точку. Если он способен помочь ей, то обязан это сделать. Но мне нужны гарантии конфиденциальности. Нейл настаивает на анонимности. Ему не хочется, чтобы пресса осаждала наш город. И потом, он не может допустить, чтобы Терри пострадал из-за него.
— Он пострадает из-за вас, — заметил Джон, но уже в следующий миг вскочил и схватил собеседницу за руку. Опешив от его прямолинейности, Анита начала подниматься. — Прошу вас, — униженно попросил Джон, охваченный отчаянием, — ни единое ваше слово не будет опубликовано. Ни одна ваша фраза не появится в печати. Мне нужно только подтвердить мои умозаключения, вот и все.