– Поверь, заслужил. – Я смеюсь, смотря в потолок. – Я выставил себя на посмешище. Это только моя вина.
– Мэл, ну какое же ты посмешище? Ты самый умный, самый талантливый человек, что я знаю.
– Тогда, миледи, вам пора сменить круг общения. – Я салютую кружкой и в один заход опрокидываю в себя последние капли водки.
Все кружится перед глазами, ослепительно, медленно и лениво. Воздух тяжелый, спертый, удушающий. Я словно на тусклом дне пруда.
Сначала я не замечаю, как Кэтлин садится мне на колени. Только когда она крепко, как удавка, обвивает руками мою шею, я прихожу в себя и резко уклоняюсь от ее рта.
– Кики, – вырывается у меня стон, – нет.
– Ш-ш-ш, Мэл, позволь утешить тебя.
Она хватает меня за шею и прижимает мое лицо к своей груди, сдавливая ее. Приятно. Сиськи у нее большие. Носом и ртом чувствую, какие они мягкие и теплые. Они пахнут цветочным парфюмом и немного пóтом.
Кэтлин теребит мои волосы и целует в макушку. В ухо. В щеку.
– Твоя сестра. Я люблю ее, – хриплю ей в грудь.
Ее декольте так и манит меня. Я просовываю язык в ложбинку, пробуя на вкус соленую кожу. Ощущения не те, и я вспоминаю, по какой причине не занимался сексом после отъезда Рори.
Кэтлин молчит. Она вытаскивает грудь из лифчика и проводит шершавым соском по моей щеке.
– Я не хочу с тобой трахаться, – напрямую говорю я и запрокидываю голову.
Это правда, но я все равно возбужден. Потому что она здесь, и она мягкая, и она хочет того, от чего отказалась принцесса Аврора из Нью-Джерси. Кожа Кэтлин горячая в отличие от холодной кожи Рори, но об этом просто забыть, когда ты напился. Тем более в Кэтлин течет та же кровь, что в Рори, – эту кучку ДНК и генов Рори никогда не сможет отнять у нашей деревни. У меня. Кики здесь, в Толке, и мечтает, чтобы я затрахал ее до смерти. А у меня стояк, такой сильный стояк, что в штанах становится тесно.
Ох, как бы мне хотелось быть чуточку похожим на Дэниела, или Шона, или Джейка, или любого другого моего приятеля, который с удовольствием переспал бы с Кики только потому, что она оказалась рядом.
– Слезь с меня, – фыркаю я и качаю головой. – Пожалуйста, милая. Тебе лучше не делать этого.
Но руки Кэтлин везде. Они на моей груди, плечах, спине и лице. Они обхватывают мой подбородок, а сама Кэтлин наклоняется и целует меня, страстно, жестоко, беспощадно. С языком, с ненавистью и с разочарованием. Она целует меня так, словно я сотворил с ней что-то ужасное и наступил час расплаты.
Голова кружится как сломанная карусель. Я бормочу:
– Хватит, хватит, хватит.
Кики прижимает ладонь к моему окаменевшему члену и сжимает его.
– Если ты не хочешь, то почему такой возбужденный?
– Тыдолжнаперестать, – заплетающимся языком уговариваю я.
Игнорируя мой приказ, она расстегивает ремень. В голове серый туман из расползающихся в разные стороны мыслей, но мне все-таки удается понять, что к чему. Ее новое пристрастие к коротким юбкам и платьям создает удобный доступ. Она давно все спланировала. И она всегда приносит что-нибудь поесть и выпить. Совпадение? Не думаю.
Я чувствую, как Кэтлин опускается на мой член.
– Кэтлин, я не хочу с тобой трахаться, – повторяю я, стараясь произнести это внятно.
При мысли о том, что сейчас случится, становится тошно. Потому как знаю, что Рори никогда не примет меня, если узнает, что я переспал с ее сестрой. Эгоистично, что это первая причина, а вторая – я не хочу обидеть или ввести в заблуждение Кики.
– Ты уже меня трахаешь, – шипит она и проводит языком по моей шее. – И будешь продолжать, пока не кончишь.
Она поднимается, потом опускается, двигаясь на мне быстрее, и внизу живота я чувствую напряжение.
– Нет.
– Да, Мэл. Я такая мокрая, – произносит Кики.
И это правда. Думаю, никогда еще женщина со мной так не возбуждалась.
На хрен Рори.
На хрен Рори, которая продинамила меня, думая, что мы просто разок потрахались.
Теперь я трахаю ее сестру. Говорят, месть сладка, но во рту стоит такой мерзкий привкус, что блевать тянет.
А вот влагалище Кэтлин совсем не мерзкое. Теперь она полностью забирается на меня верхом, медленно и с упоением двигается на моем члене. Я слышу шлепки наших бедер. Чувствую ее влагу, которая стекает мне на лобок. Кики стонет в мой рот, ее губы сладкие и ловкие. Сжимаясь вокруг моего члена, она прикусывает меня за губу, которая тут же начинает кровоточить.
Я закрываю глаза и запрокидываю голову так, чтобы она не могла меня поцеловать. Поцелуи я не жалую. Вот секс – другое дело…
– Быстрее, Рори.
Если Кэтлин и замечает мою оплошность, то спускает мне ее с рук. Ее движения набирают обороты, в паху все сжимается, и я понимаю, что скоро кончу.
Я всегда старался быть хорошим любовником. Ублажать, двигаться резче, прочувствовать, что нравится девушке, что не нравится. Но в эту минуту мне просто хочется получить удовольствие от того, что я в сестре Рори без ведома последней, выкорчевываю ее таким образом из своего сердца.
И все же я крепко зажмуриваюсь и представляю, что трахаю Рори.
– Рори, Рори, Рори, – бесстыдно скандирую я, настолько потеряв связь с реальностью, что не могу сейчас быть милым, порядочным, адекватным. – Я кончаю.
– Кончай, – нудит Кэтлин.
Клянусь, сейчас у нее такой же хриплый и низкий голос, как у Рори. Я изливаю в нее семя и стону от расстройства и удовольствия.
Чувствую, как выплескивается в Кэтлин сперма, и только тогда понимаю, что забыл натянуть презерватив.
И только тогда понимаю, что мне вообще-то плевать.
Один, лишь один незащищенный секс с Рори, и все кончилось плохо.
Но Кэт… Кэт не такая, как ее сестра.
Она предана мне. Она не охотник, а безотказная жертва.
– Знаешь, я не возражаю, – тихо произносит Кэтлин. – Если будешь называть меня ее именем. Правда, не возражаю. Думаю, это добавляет перчинки. Мне нравится.
Одной рукой сжимаю ее талию, другой – подбородок и крепко целую, не обращая внимания, как мне на колени стекает кровь.
Не обращаю внимания на суть случившегося.
На то, что она сейчас со мной сотворила.
На то, чего я нехотя ее лишил.
И на катастрофу, которая поджидала нас за углом.
Глава двеннадцатая
Наши дни
Саммер: Подруга, что за вопрос такой? Кто же без надобности встает? На дворе двадцать первый век. Мы стоим только в спортзале или в очереди за «Джамбо Джус».
Саммер:???
Саммер: Если честно, я не поняла, куда ты вообще пропала и с чего вдруг пылишь.
Саммер: Сводной сестрой. И я тебя понимаю. Но не забывай, что она не была святошей.
Саммер: Пакуй чемодан и прощайся с Киллианом Мерфи-младшим. Предчувствую беду. Он официально свободен и не оставит тебя в покое просто так.
Саммер: Во-первых, мне все равно. И во-вторых, какая досада, правда?
Саммер: С Мэлом. С Мэлом ты точно во что-то вляпаешься.
Саммер: А почему тебя это трогает после того, что она наговорила тебе перед твоим отъездом?
Саммер: Я знала, что все гораздо хуже. Знала. Признавайся.
Саммер: Откуда ты знаешь?!?!
Саммер: $#%$%&^^*#%#!!%%^&^%&%^
Саммер:
Саммер: Серьезно, ведь он вдовец. Серьезно, ведь я предупреждала тебя: плохая идея. НЕ серьезно, ведь следующие несколько недель ты проживешь на седьмом небе от оргазмов, которые будут тебе стоить идеального парня.
Саммер: Помяни мои слова. К концу сегодняшнего дня ты окажешься голой в постели Мэла.
ПРИМЕЧАНИЕ ОТ САММЕР
Ребята, я хочу сделать признание, но оно будет ужасным.
Оно не о том, что я ужасный человек. О том, что я настоящая. Хотелось бы мне не быть такой настоящей. Вот бы стать неунывающим героем книги или сериала: верным, добрым и всегда готовым прийти на помощь. Но я не такая.
У всех есть скелеты в шкафу, а мои несколько месяцев назад доставили мне кучу неприятностей.
Пока я хочу, чтобы вы знали только одно: я очень-очень люблю и всегда буду любить свою лучшую подругу.
Но любовь существует в разных формах и проявлениях, и она не всегда полна радужных эмоций, которые вы себе представляете.