ием на лице «Не шибко-то и стараюсь» я толкаю ее к окну в полный рост. Мы на пятнадцатом этаже, и напротив нашего номера другой отель, другой номер.
Я так быстро сдергиваю с нее джинсы, что раздается звук рвущейся ткани, и оттягиваю в сторону трусики.
– Мэл, – стонет Рори.
– Заткнись, – ворчу я, вспомнив надписи на снимке.
«Слишком старается».
«Болтливый».
Я натягиваю презерватив, выплевываю обертку в волосы Рори и вонзаюсь в нее.
– Ах, – шипит она, вцепившись в подоконник. Но я просто замираю и не двигаюсь.
– Мэл? – спрашивает Рори, стоя лицом к Средиземному морю и гостиничному номеру напротив.
Двери на балконе раздвигаются. В номере видны тени ходящих туда-сюда людей. Если они посмотрят на нас, то увидят все действо, а это вызывает у меня ревнивое возбуждение.
– Да? – непринужденно интересуюсь я.
– У тебя страх перед сценой? – вторит она тем же тоном.
Я прикусываю губу, чтобы не рассмеяться. Черт, как же я скучал по ее дерзкому милому нраву.
– Не-а, просто наслаждаюсь видом.
– А можешь наслаждаться в движении?
– Я пас. Хочешь трахаться? Сама потрудись. Ну же. Трахни меня. Когда будешь готова. – Я легонько шлепаю ее по попе. – Взад-вперед. Это же не астрофизика.
– Ты серьезно? – Рори поворачивает голову и смотрит на меня.
Я возбужден, и еще в ней, и смертельно серьезен. Она говорила, что я жуткий бабник и слишком стараюсь в постели. Ну, вот он я, полностью неприступный, если не считать самой Рори, и самый ленивый партнер на свете.
Я веду кончиками пальцев по ее спине, и Рори пробирает дрожь.
– Фрикции сами по себе не возникнут, дорогая.
Она отворачивается и начинает двигаться туда-сюда. Ее попка чудесно покачивается, пока она делает за меня всю работу. Я наслаждаюсь зрелищем как из хорошей порнухи. Рори убыстряется, и я чувствую приближающееся удовольствие.
Я стону. Это плохо. То есть очень хорошо. Слишком хорошо. Но не могу же я кончить через пять минут. Тем более после того, как она слышала мою зажигательную речь в ванной.
Чтобы не кончить, я без предупреждения выхожу из Рори, и она поворачивается, наморщив носик.
– Мэл! – кричит она.
– Да ладно. – Я шлепаю ее членом по попе. – По-моему, теперь это ты слишком стараешься.
Предупреждая ее возможную обиду, я кидаю Рори на кровать и подползаю к ней. Переворачиваю на живот, чтобы она встала на четвереньки, и снова без предупреждения вхожу в нее.
– Боже, – вздыхает Рори. – Тебе повезло, что ты хорош в постели.
Что ж, я стараюсь.
Я беру ее умело, быстро и яростно, массирую клитор и, почувствовав, как начинают подрагивать у Рори бедра и сбивается дыхание, снова останавливаюсь и переворачиваю ее на спину.
Она огрызается:
– Да что с тобой не так? Дай мне кончить!
Я тут стараюсь вообще-то. Но кончу раньше тебя.
– Оргазм слишком переоценивают, дорогая. Заниматься любовью – значит давать. – Я обхватываю член рукой и, медленно выводя им круги по ее плоти, мучаю Рори.
– В таком случае дай мне оргазм, пока я не собрала чемодан и не пошла наверх в номер Эштона. Уверена, в этой отрасли он более щедр.
Я не выдерживаю. Начинаю хохотать. Знаю, настрой убиваю, но как же это смешно. Закидываю ее ногу себе на плечо и снова вхожу, кружа большим пальцем по клитору. Рори закрывает глаза, не обращая внимания на мужчину, которому принадлежат этот член и пальцы, и тихо постанывает. Ее сиськи раскачиваются в такт моим движениям. Люблю видеть ее такой. В моей власти.
– Быстрее. – Рори прикусывает губу.
– Мне лень. – Я набираю темп и вхожу в нее еще глубже. Буду удовлетворен, только когда почувствую, как разрываю ее на части.
– Мэл, – умоляет она, хотя ее трахают сильно и не очень деликатно. – Хоть еще чуточку.
Я нарочно замедляюсь, подвергая Рори восхитительной пытке. Чувствую, как снова трясутся у нее ноги, и знаю, что ее оргазм продлится дольше, если придет постепенно. Я делаю поступательные движения, смотря, как ее кожа покрывается мурашками, и, судя по приоткрытому ротику Рори, веду к лучшему в ее жизни оргазму.
Доставив ей удовольствие, наконец расслабляюсь, несколько раз провожу рукой по члену и получаю собственный оргазм.
Я падаю рядом с ней и смотрю в потолок, наслаждаясь гулом кондиционера и нашим синхронным дыханием.
– Давай останемся здесь на всю неделю. – Рори улыбается, глядя вверх затуманившимся взглядом.
Я переворачиваюсь и кладу руку ей на живот, поцеловав в висок.
– Не могу.
– Почему?
– Потому что в полночь моя карета из тыквы превратится в пыль.
– Тогда я подвезу тебя на своей «Хонде», – смеется Рори.
– Потому что в Толке у меня полно дел, – усмехнувшись, добавляю я.
– Объясни, что за дела, – настаивает она.
Я издаю шипящий звук, изображая жарящийся на сковороде бифштекс, чтобы обернуть все в шутку, но все равно предпочитаю не отвечать.
Рори имеет право знать. Отрицать это я больше не смею.
– Нет, ты держишь меня в неведении. Снова. – Она тут же скидывает мою руку. – Что в Толке, Мэл? Почему тебе нужно вернуться? Куда ты периодически исчезаешь?
Знай я, что она осилит правду, то, может, и подумал бы рассказать. Но ясно понимаю, что, узнав, она развернется и уйдет, отчего хочется рвать и метать. А я не готов ее отпускать. Пока нет.
Может, в конце концов она меня бросит.
Я даже думать о таком не могу, но вынуждаю себя смириться с неизбежным.
Но даже так у меня еще есть несколько приятных недель – недель, когда буду трахать Рори, ковыряться в ее изворотливом, немного странном мозгу и наслаждаться всем, что ей придется отдать. На несколько недель я вспомню, каково это – жить. Получу дозу наркотика после многолетнего трезвого образа жизни. Забуду, что снова со мной может сделать ломка.
– Ответь, Мэл.
Я встаю и во всей своей голой красе иду в ванную.
– Ты сволочь, – фырчит Рори из кровати.
– Несомненно, – невозмутимо отвечаю я, захлопнув за собой дверь.
– Тебе не удастся вечно скрывать от меня правду! – кричит она. – Правда всегда тебя настигнет.
Смотря в зеркало, я грустно улыбаюсь, ведь понимаю, что она права, но вместе с тем и крупно ошибается. Потому что еще многого не знает.
– Собирай вещи, принцесса. Мы едем домой.
Глава шестнадцатая
Наши дни
Я опять подсела, как мотылек на пламя, как наркоман на наркотик, как девушка с проблемами в отношениях с отцом на хулигана с тлетворным влиянием.
После трех электронных писем Кэлламу с извинениями, на которые я не получила ответа (кто бы сомневался), и пяти постельных раундов с Мэлом последний крепко засыпает. Из-за Кэллама меня по-прежнему снедают грусть и угрызения совести, но рядом с Мэлом я как будто немного пьяна. От передоза чувств голова идет кругом. Горькое раскаяние тонет в экстазе.
Я отправляю Саммер сообщение об изменившихся обстоятельствах моей личной жизни, не вдаваясь в суть, и прошу оставить свое мнение при себе. Когда она начинает обрывать мне телефон звонками и сообщениями, я кладу его экраном вниз и встаю с кровати. Поднимаюсь на лифте к номеру Эштона.
Я понимаю, что пренебрегаю недвусмысленной просьбой Мэла, но в голове созрел один план. Мэлаки, равно как отец Доэрти, мисс Патель, Мэйв и Хизер, слишком скрытничает о том, что творится в Толке. Я задумываю его перехитрить.
Стучу, и через минуту Эштон открывает дверь. Золотистый халат на нем распахнут, являя моему взору ничем не прикрытый член, который, как шебутной хвост, колыхается из стороны в сторону. Я фиксирую внимание на его лице и стараюсь не краснеть.
– Есть минутка? – спрашиваю я.
Он кивает и дает мне пройти, обойдясь без привычных шуток о секс-рабыне, хотя впервые с нашего знакомства я действительно выгляжу так, будто меня как следует отымели.
Как я и подозревала, в его постели спят две девушки. Одна из них – Брэнди, и это своего рода проверка: в голове крутилась недобрая мысль, что здесь-то я ее и встречу. Эштон ведет меня в другую комнату, похожую на гостиную, и мы садимся напротив друг друга. Я предлагаю ему задержаться в Греции, понежиться на солнце, проникнуться культурой и записать альбом. Выкладываю все козыри и аргументы: здесь намного теплее, близко к крупным городам, море. Куча загорелых туристок-красоток, которых он может отведать. В конце концов, у проекта отнимем всего лишь неделю. Все равно ведь вернемся в Толку. Куда спешить?
Эштон неистово кивает, хотя кажется немного рассеянным, у него отрешенный взгляд.
– Ага. Классный вариант. Ага.
Я понимаю, что впервые застала его почти трезвым.
– У тебя все хорошо?
Я чешу бровь.
Он смеется и тянется к бутылке с виски.
– А почему нет, сладенькая?
Я качаю головой. Не твое дело, Рори. Но разве не так говорят люди, когда проявляют безразличие к поистине печальным событиям в мире? Мысленно делаю пометку: в следующем письме Райнеру обратить его внимание на зависимость Эштона, а писать ему собираюсь завтра.
Вернувшись в номер и устроившись под одеялом рядом с Мэлом, я размышляю, как ставлю его в положение, в котором он не хочет оказаться. Что бы там важного ни ждало его в Толке, придется ему расколоться, чтобы мы взяли и вернулись обратно. Если не выгорит… что ж, я заслужила неделю на солнце.
Я закрываю глаза, пытаясь заснуть, но во сне вижу лишь свою мать, которая бежит по центру Толки и, держа меня на руках, истерично плачет. Во сне я совсем кроха. Еще младенец. Вся покрыта кровью. За нами остается дорожка крови, следом бежит целая деревня.
Они гонятся за нами.
А мы убегаем.
Я просыпаюсь в холодном поту и чувствую, как окутывает знакомый холод. Меня трясет так, что даже зубы стучат.
Я влезаю в объятия Мэла и черпаю тепло его тела, но сон ко мне больше не возвращается.
ПРИМЕЧАНИЕ ОТ ЭШТОНА РИЧАРДСА