На этот раз реакция началась сразу и очень бурно. Пар заполнил комнату, субстанция перелилась через край, попав на пальцы гиене. Та грязно выругалась.
— А ты с сюрпризом, деточка. Мой лорд будет очень… очень доволен…
Она еще что-то говорила, но на этом этапе сознание решило окончательно отключиться, погружая меня в спасительную темноту…
Голова раскалывалась, суставы ныли, в теле болела каждая клеточка, как при гриппе. Гул никуда не исчез, но стал фоновым, словно я к нему привыкла. А еще меня по-прежнему мутило, очень хотелось пить, и в груди ощущалась странная, мертвенно-холодная пустота.
Сколько же я здесь пролежала? И… что-то я упускала еще. Или кого-то…
Мура!
Почему она молчит? Что случилось?
Это совершенно не похоже на мою вечно болтливую подельницу.
— Мура-а-а-а! — позвала встревоженно — Мурочка, с тобой все в порядке?
— Ой, не вопи так, Евка. Я и без тебя готова страничками по камню растечься, — непривычно слабым, надломленным голосом откликнулась книга. И так тихо, что ее едва было слышно.
Помогая себе руками, я кое-как приподнялась, села и принялась осматриваться.
Небольшая комната, обставленная дорого и со вкусом. Кровать с резной деревянной спинкой, на которой я, собственно, и находилась, письменный стол, два мягких кресла, стеллаж с книгами, кованый сундук в углу и странный предмет, назначение которого я затруднялась определить, но на Земле подобную конфигурацию имели биотуалеты. Дополняли интерьер кофейный столик и окно, плотно задернутое шторами того же оттенка, что и покрывало на кровати.
Все добротное, красивое, удобное, и тем не менее взгляд сразу уловил вокруг какое-то запустение, пыль по углам. Создавалось впечатление, что помещением пользуются редко, лишь в особых случаях.
Пошатываясь, еле волоча ноги, словно из меня выкачали все силы, побрела к окну, чтобы осмотреться. Увы, и этой возможности мне не дали — за шторами оказались глухие деревянные панели, точно такие же, как на других стенах.
— Тупик… — констатировала Мура. Но я и без нее пришла к тому же выводу. — Влипли мы, Евушка. Шансов, что нас отыщут, преступно мало.
— А где мы?
— Знамо где, под землей. Прямехонько, где тимирон залегает.
— Кто, прости, залегает?
Я отправилась в обратный неспешный путь до кровати.
— Не кто, а что. Минерал один редкий, магию не пропускающий. Блокирующий. Эх… Никто из внешнего мира нас тут не отследит, не сыщет, — сокрушенно посетовала подельница. — Препятствует этот минерал свободной циркуляции магии в теле и в природе, не позволяя ей ни войти, ни выйти. Да еще и силы высасывает. Экономить надо ту энергию, что внутри теплится, ибо напитаемся мы нескоро. Особливо я. Мы — фолианты древние, нас беречь надо.
— Значит, надежды нет?
— Надежда завсегда имеется, Евушка. Только на нее и уповать станем.
А я… Я вдруг испугалась за Муру.
— А тебя у меня не отберут?
— Не отыщут, не сомневайся. Как бы ни искали, а на мне — «противоугонка», еще твой прабабкой ставленная. Где им с самой Белиндой Эш тягаться… Прости, девонька, умолкну я до времени. Это у вас, у людей, речевой аппарат и мозги имеются, а мы, артефакты, только посредством магии и общаемся. А ее совсем крохи остались. Ежели что срочное, спрашивай, но, думается мне, скоро и без вопросов все узнаешь.
Наступила тишина, напряженная, гнетущая. Сопровождаемая все тем же бесконечным гулом в ушах…
Впрочем, пауза оказалась недолгой. Спустя несколько минут засовы негромко лязгнули, дверь моей элитной камеры отворилась и на пороге появился… Джаронар Верле. Собственной высокомерно-белобрысой персоной. За его спиной покорной тенью маячила Берта.
— Вот она, Хозяин. Целехонькая, — преданно заглядывая в глаза достопочтенному лорду, залебезила гиена.
— Молчать, — холодно бросил ей маг. Мне же радушно, почти ласково улыбнулся: — Ну, вот мы и встретились, девочка моя.
Что?
Чья я девочка?
Слышать это было неожиданно, жутковато и… очень неприятно.
— Простите, не понимаю, о чем идет речь. Мы практически незнакомы… — Чем дольше я смотрела на отца Артура, тем меньше он мне нравился. И уж откровенничать я с ним точно не собиралась. — Возможно, вы меня с кем-то перепутали?
— Приведи его, — отрывисто приказал Верле склонившейся в поклоне гиене. И, моментально смягчив тон, снова обратился ко мне: — Понимаю твое недоумение и растерянность, Ева, и не жду мгновенного доверия. Но, поверь, девочка, ты мне не чужая. Так уж случилось, что когда-то я был близким и самым преданным другом твоего отца. Мы шли в этой жизни одним путем и никогда ничего не скрывал друг от друга. Ты ведь знаешь, кто твой отец?
Вкрадчивый, проникновенный голос завораживал, цеплял интонациями и правильными паузами, заставлял вслушиваться, гипнотизировал… Вернее, должен был гипнотизировать. Но здесь, в этой жуткой тимироновой камере, замаскированной под изысканный будуар, харизма Верле-старшего не работала, да и его аура больше не давила на меня. Я ее вообще не ощущала. Загадочный блокирующий минерал на лорда тоже влиял, сдерживая, не позволяя воздействовать на меня в полную силу.
Да, я могла сопротивляться, но демонстрировать это, вызвав тем самым недовольство, подозрение. даже злость «гостеприимного» хозяина, сейчас не стоило. Мне необходимо было время, и я намеревалась его тянуть, отвечая на вопросы, давая вполне честные, но содержащие лишь часть правды ответы.
А там… Выход найдется. Придумаю что-нибудь или отыщу способ связаться с Марвеллом, и он непременно поможет. Я верила Кирстену и в него тоже верила. Интуиция ведьмы, даже вот такая, не напитанная магией, подсказывала, что тигрейшество обязательно придет, спасет, освободит.
Пока же надо играть и притворяться…
— Отец? — переспросила, «удивленно» приподняв брови. — Я никогда в жизни его не видела, но, судя по тому, что за дар достался мне в наследство, он ведьмак, не так ли?
Смысл скрывать очевидное? О том, что я ведьма, они и без моих «откровений» уже выяснили. А если учесть, что мама у меня простой человек, сомнений в том, от кого я получила свои способности, не остается.
— Верно, — не стал отнекиваться лорд. — Позволь мне присесть, и я расскажу, каким великим заклинателем был Димари Эш, твой отец.
— Можно подумать, если не позволю, то вы уйдете, — не сдержавшись, буркнула я.
Мужчина рассмеялся, словно услышал удачную шутку, и, неторопливо преодолев разделяющее нас расстояние, удобно расположился в ближайшем ко мне кресле.
— Честность, непосредственность и прямота, что подобна хорошо отточенному клинку — качества, издавна отличавшие членов знаменитого рода Эш, — изрек он. — Ты, действительно, истинная дочь своего клана, Ева.
— Вы обещали рассказать об отце, — напомнила я, не очень, впрочем, на это рассчитывая.
— Да-да… Об отце, — кивнул Верле. — С Димари нас связывает нерушимая, верная дружба, которую мы пронесли через все испытания и невзгоды. К сожалению, Дим пропал много лет назад, и с того момента я ни единого дня не прекращал поисков.
— Считаете, он жив? — спросила, внимательно наблюдая за собеседником.
— Да, — ни единый мускул не дрогнул на лице лорда, и взгляд мой он выдержал. — Пока не найду доказательств обратного.
Что ж… Я тоже чувствовала, что Димари не погиб. Не могла об этом не думать, особенно после того, как за спиной закрылся портал, отрезая меня и мою магию от мира. Отец ведь пропал внезапно и бесследно. Где гарантия, что его «приятель» и к этому исчезновению не приложил руку? А их прочная, преданная дружба — не более, чем миф, раздутый самим блондинистым магом.
С другой стороны, свидетелей тесного общения наших с Артуром отцов тоже нельзя сбрасывать со счетов — многим из них я доверяла.
В общем, история выходила запутанная и неоднозначная.
— Ева?..
Верле нахмурился, явно встревоженный долгим молчанием, и решил продолжил беседу «железным» аргументом.
— Ты мне как дочь, — откровенно соврал он.
— Дочерей из академий не воруют, — хмыкнула я. — И не прячут в странных местах, ограничивающих их магию.
— Это вынужденная мера, направленная на твою защиту, а ни в коем случае не наказание или ущемление хоть в чем-то.
Джаронар улыбнулся. По-доброму так, почти по-отечески. Наивная девчонка Дуня Воронцова непременно должна была бы растрогаться, а вот Ева Эш, увы, не прониклась.
— Вам уже читали в академии лекцию о темных временах, убийствах ведьм, так ведь? Сейчас ваша раса защищена декретами и правительственными постановлениями, но за всеми не уследишь, а желающих подчинить, завладеть теми, кто наделен ведьминским даром, великое множество. По Мидгарду уже прошел слух о твоем существовании. Это просто удача, что я первым нашел тебя и получил возможность оградить от страшной участи. Верле — сильный магический род. Под нашей защитой ты обретешь могущество, свободу передвижения в двух мирах и, разумеется, неприкосновенность. С нами считаются, Ева.
В этом я как раз нисколько не сомневалась. Только вот в бескорыстие новоявленного «покровителя» абсолютно не верила.
— И что вы планируете делать со мною дальше? Не станете же держать здесь до конца жизни?
— Хочу подарить тебе безопасность, девочка моя. Это мое единственное намерение. И именно так желал бы поступить твой отец.
Верле поднялся, плавно перетек ближе, подходя чуть ли не вплотную. Теперь я смотрела на него снизу-вверх, и мне это совсем не нравилось.
— Когда-то в юности мы с Димари мечтали породниться и поклялись, что, если у нас родятся сын и дочь, мы обязательно их поженим. Я не знал, что у Димари есть ребенок. Думаю, он и сам об этом не догадывался, иначе рассказал бы мне. Признаюсь, твое лицо показалось мне знакомым еще при первой встрече, на Земле, а сегодня утром я окончательно убедился, что ты Эш. Дитя моего дорогого друга. Несмотря на то, что наша семья уже ведет предварительные переговоры о помолвке наследника, я готов отменить другие соглашения, и одобрить ваш с Артуром брак. Слово, данное Диму, дороже всего. Тем более, до меня дошли слухи, что в университете Арт тебе очень нравился… Так ведь, Ева?