Я увяз в мелких проблемах и в итоге потерял время, которое мог бы потратить на более весомые дела. Но самое страшное в том, что я никогда даже не замечал, что теряю свое драгоценное время.
Так же, как цвета – красный, желтый и голубой. И температуры нет. Но, с другой стороны, если желтого и красного нет, означает ли это, что Капуста не считает одуванчики милыми, а розы – красивыми?
– Знаешь, Капуста, это было очень благородно со стороны мамы брать тебя с собой на те длинные прогулки.
– Как это?
– Для нее важно было проводить все это время с тобой. Мама по-настоящему привязалась к тебе.
– Мама, ты говоришь?
– Моя мать. Думаю, для тебя она в каком-то смысле тоже была мамой.
– А кто этот человек, которого ты называешь «матерью»?
Я лишился дара речи.
Должно быть, Капуста забыл о маме.
Но это невозможно. Или же он мог просто заставить себя забыть о ней.
Я вспомнил лицо мамы в тот день, когда она подобрала на улице Капусту. Она казалась немного печальной, но в то же время была так счастлива. Она часто смотрела телевизор с Капустой, свернувшимся у нее на коленях, гладя его, пока он не заснет. А потом и сама засыпала на диване, с Капустой под боком. Она выглядела умиротворенной. От этих воспоминаний повеяло грустью.
– Разве ты не помнишь маму?
– О ком ты говоришь?
У Капусты был такой вид, словно он удивлялся тому, что за чушь я несу. Он явно забыл ее. Как же это все горько. Полное неведение Капусты еще больше расстроило меня. Думаю, что где-то в глубине души я верил в те истории о животных, которые всегда помнят о своем хозяине, наподобие истории о Хатико, годами ждавшего у станции возвращения своего хозяина, даже не подозревая, что тот умер…
Но, может быть, просто мы, люди, хотели бы так думать. Забудет ли меня Капуста так же быстро? Настанет ли тот день, когда я исчезну из мира Капусты?
Многие моменты жизни, о которых я раньше и не задумывался, сейчас показались мне очень важными. Сколько еще прогулок я смогу совершить с Капустой? Учитывая то время, которое мне осталось, сколько еще раз я смогу послушать свою любимую музыку? Насладиться чашечкой кофе или вкусной едой? Сказать «доброе утро», чихнуть или засмеяться?
Никогда прежде я не думал о жизни подобным образом. Мне не приходила такая мысль во время моего общения с матерью. Если бы я тогда понимал, что однажды все это закончится, то больше бы ценил время, проведенное с ней.
Но, прежде чем я осознал это, мамы не стало. Она умерла раньше, чем эти мысли посетили меня.
Совершил ли я что-то значительное за свои тридцать лет? Проводил ли я время с теми людьми, с которыми действительно хотел общаться? Сказал ли я нужные слова людям, которые много значили в моей жизни?
Было время, когда я мог позвонить матери, но тогда все мои мысли были заняты просмотром входящих звонков в телефоне. Я был озадачен текущими вопросами, возникавшими в каждый конкретный момент, и откладывал все серьезные разговоры на потом.
Я увяз в мелких проблемах и в итоге потерял время, которое мог бы потратить на более весомые дела. Но самое страшное в том, что я никогда даже не замечал, что теряю свое драгоценное время. Если бы только я мог остановиться на мгновение и оглядеться, отвлечься от всей этой круговерти. И тогда бы стало понятно, что на самом деле является первостепенным и какие из всех моих звонков по-настоящему значимы.
Я посмотрел на Капусту.
Пока я размышлял над этим, он свернулся на скамейке клубочком и уснул. Подоткнув под себя белые лапки, он напоминал круглую диванную подушку.
Я погладил его и почувствовал, как бешено колотится его крошечное сердечко. Казалось невероятным, что такая мощная жизненная сила течет в этом маленьком мирно спящем существе.
Когда-то я слышал, что в течение жизни сердце млекопитающего совершает примерно два миллиарда ударов. Средняя продолжительность жизни, к примеру, слона составляет около пятидесяти лет. У лошадей – двадцать лет, у кошек – десять, а у мышей – всего около двух лет.
Но какой бы ни была средняя продолжительность жизни, все их сердца совершают примерно два миллиарда ударов. Средняя продолжительность жизни человека – семьдесят лет. Я задумался, отсчитало ли мое сердце два миллиарда ударов?
Вся моя жизнь до этого момента воспринималась мной, как неопределенное завтра. Но как только я обнаружил, что моя жизнь имеет реальный предел, возникло ощущение, словно будущее с невообразимой скоростью и вправду надвигается на меня. Теперь я шел навстречу неотвратимой судьбе. По крайней мере, так я чувствовал.
Какая же во всем этом ирония. В первый раз за всю жизнь я внимательно и беспристрастно заглянул в свое будущее, но лишь после того, как мне сообщили, что я скоро умру.
Правая часть головы начала болеть, и мне стало трудно дышать.
Я не хотел умирать. Я хотел жить.
Завтра я в очередной раз сделаю так, что бесследно пропадет какая-то вещь из этого мира.
Или, другими словами, какая-то вещь должна будет вычеркнута из моего будущего, чтобы я мог прожить дольше.
Капуста все еще спал.
Парк начал пустеть, дети разошлись, а солнце катилось к западу. Капуста наконец проснулся. Потянулся, стараясь не упасть со скамейки, и громко зевнул, неторопливо отходя ото сна. А потом лениво уставился на меня.
– Я говорю, может, пойдем?
Капуста едва отошел ото сна, но при этом говорил заметно покровительственным тоном, не обращаясь ни к кому конкретно. Он спрыгнул со скамейки и неспешно побрел своей вальяжной походкой.
Капуста направился в сторону улицы, ведущей к станции через торговый квартал. Он остановился напротив лапшичной и громко мяукнул. Хозяин магазина вышел, неся в руке горсть обрезков скумбрии, оставшихся после приготовления бульона, который они подавали с лапшой. Съев свою добычу, Капуста вылизал щеки и двинулся дальше, пробормотав себе под нос «отлично». Глядя на подобное поведение, было сложно сказать, кто здесь хозяин, а кто – домашний питомец.
Складывалось впечатление, что Капуста стал местной знаменитостью в этом торговом районе. Куда бы он ни заходил, люди приветствовали его. Выглядело так, словно я стал компаньоном кота с речью аристократа. Хотя, с другой стороны, популярность Капусты имела свои преимущества: я мог купить овощи и рыбу, и все, что угодно, со скидкой. Кто бы подумал, что есть кошачья скидка.
– С этого дня я буду ходить за покупками только с тобой! – сообщил я Капусте, неся в каждой руке столько пакетов, сколько мог удержать.
– Да, это очень хорошо. И теперь ты сможешь приготовить мне блюдо, которое я действительно люблю.
– Я всегда так и делаю. Как насчет того кошачьего корма, Neko-Manma, который я обычно даю тебе?
Капуста шел чуть впереди меня, но при этих словах резко остановился.
– В чем дело?
Он выглядел недовольным.
– Что касается этого Neko-Manma… я уже давно собирался тебе кое-что сказать.
– Что? ОК, давай, говори.
– Я только хотел спросить, что это за корм, который вы называете Neko-Manma?
– А?
– Да это просто крошево из объедков со стола и других сомнительных ингредиентов, которые вы, люди, смешиваете, и этому крошеву даете симпатичное название.
Казалось, сейчас он взорвется от возмущения и сердито «завоет». Он подошел к ближайшему телефонному столбу и начал точить когти, вдавливая их в дерево.
Я и не подозревал, как сильно он ненавидит то, чем я его кормлю. И я задумался обо всех тех традициях, которые мы, люди, искусственно создали. Но в этот момент из-за холма показался наш дом.
Вернувшись домой, мы вместе поели рыбу на гриле (натуральный продукт) и продолжили нашу размеренную беседу.
– Итак, Капуста…
– Что такое?
– Ты и вправду забыл все о маме?
– Ничего не помню.
– Это очень печально.
– Почему?
Я не знал, как объяснить Капусте, почему это печально.
При этом я не мог винить Капусту в забывчивости. Но в то же время я хотел напомнить ему о времени, которое он провел с мамой… Все это происходило в действительности. Невозможно отрицать, что это было.
Я встал, подошел к шкафу и достал из него старую, покрытую пылью картонную коробку. Внутри нее лежал фотоальбом темно-красного цвета. Я захотел показать этот альбом Капусте.
Я переворачивал страницы и комментировал Капусте каждую фотографию.
Вот фото со старым креслом-качалкой, на котором мама любила сидеть, раскачиваясь туда-сюда, с Капустой на коленях. Это ты, Капуста. Вот где ты всегда сидел. А это моток ниток, который так нравился тебе. Ты мог играть с ним часами напролет. А вот старое потертое жестяное ведро, в котором ты любил спать, свернувшись. Помнишь, как ты выглядывал оттуда на маму? А вот старое зеленое полотенце. Это было мамино любимое полотенце, но потом оно досталось тебе. Было еще маленькое детское пианино, купленное мамой для тебя на Рождество. Какое фото! Здесь ты играешь на детском пианино. Ты был немного неуклюж с ним, но какое же это было исполнение! А потом, вот еще, рождественская елка. Мама каждый год украшала ее, и тебя это забавляло. Ты срывал все игрушки, как только мама вешала их. Так что ей всегда приходилось непросто.
Кошки – это действительно нечто. Они могут игнорировать тебя большую часть времени, но, похоже, всегда чуют, когда ты действительно нуждаешься в утешении.
О, а вот еще. Это ты выпрыгнул из-под рождественской елки. Какой кавардак! Ты и вправду был еще тем сорванцом, Капуста. Но мама на этих фото выглядит счастливой.
Мы закончили просматривать один альбом и перешли к следующему. Наш разговор с Капустой продолжался. Я рассказал ему о Латуке и о том дождливом дне, когда он попал к нам в дом и стал жить с нами. О том, как мама потеряла всякий интерес к жизни после смерти Латука. Она перестала выходить из дома и сидела без дела. А потом я напомнил Капусте о том дне, когда она нашла его, и обо всех последующих счастливых днях. Я также поведал ему о болезни мамы. Капуста сидел тихо и внимательно вслушивался в каждое мое слово.