Когда мы с Капустой вернулись домой прошлой ночью, Алоха уже ждал нас. На нем был его привычный броский наряд – гавайская рубашка, шорты и спортивные солнцезащитные очки, сдвинутые на лоб. Я был раздражен его появлением, но, с другой стороны, посчитал этот старый наряд отчасти обнадеживающим.
Немного пугает, как легко мы привыкаем к чему-либо.
– Эй, где тебя черти носили? Я подумал, что, может, тебя похитили или что-то в этом роде. Я уже собирался вместе с соседом сверху писать заявление о пропаже человека.
– Извини.
– Вот это да! Что случилось? Потерял свое заклятие? Ты должен был прямиком отправиться на тот свет.
– Ну так получилось…
– Все хорошо, все хорошо. Не переживай. Теперь давай разберемся. Пришло время стереть с лица земли… ты знаешь что…
Алоха показал пальцем на Капусту и начал мурлыкать веселую мелодию.
– Я не сделаю этого.
– Чего?
– Я сказал, что не буду этого делать. Я не стану делать так, чтобы все кошки исчезли.
– Ты серьезно?
– Да, серьезно.
Я взглянул на удивленное выражение лица Алохи и не смог удержаться от смеха.
– Что здесь такого смешного? Парень, ты скоро умрешь. Ты уверен в своем решении?
– Да, я все обдумал. Я не собираюсь больше ничего уничтожать в этом мире.
– Но ты можешь прожить гораздо дольше.
Алоха выглядел расстроенным.
– Да, но просто быть живым само по себе еще не самое главное. Важно то, как ты живешь.
Алоха замолчал. Долго смотрел на меня, а потом заговорил:
– Ну… похоже, я снова проиграл Богу. О боже, люди! Ничего не могу поделать с ними.
– В чем дело?
– О, ничего… забудь. Это мое упущение. Давай, умирай, если хочешь!
– Эй, это не слишком вежливо! Даже если я действительно умру.
Я засмеялся, и тогда Алоха тоже разразился смехом.
– Ну что ж, я так понимаю, теперь наши пути расходятся, а?
– Да.
– Это довольно странно, но мне немного грустно.
– И мне тоже. Ты был очень интересным парнем.
– Ты тоже… реально забавным дьяволом!
– Не заводи меня! Не зли!
– Кстати, а как вообще выглядит дьявол?
– Ты и вправду хочешь знать?
– Да, хочу.
– Ну, на самом деле у меня нет какого-то одного устоявшегося образа.
– Что ты имеешь в виду?
– Дьявол существует только в сердцах и умах людей. Это вы, люди, наделяете его различными приметами, такими как рога и вилы, или представляете его в виде дракона.
– А, теперь понимаю.
– Хотя меня особенно возмущают рога и вилы – избавьте меня от них. Это просто дурной вкус, тебе не кажется?
– Да, насчет этого ты прав.
– Мне вообще не нравится этот образ.
– Совсем неудивительно.
Я решил принять жизнь, что была дана мне, такой, какая она есть. Даже несмотря на то, что она может оказаться очень короткой.
– Потому что, как бы сказать поточнее, внешний вид, который я принимаю, зависит исключительно от твоего воображения. Дьявол в твоем сердце выглядит в точности как ты.
– Но твоя личность полностью отличается от моей.
– Хм, да. Хотя думаю, что лишь частично. Другими словами, я – тот человек, которым ты мог бы быть.
– В каком смысле?
– Это та сторона твоей личности, которую ты никогда не показывал. Ну, понимаешь – веселый, но поверхностный; носишь безвкусную одежду; делаешь все, что захочется, без оглядки на то, что подумают люди, и говоришь все, что тебе заблагорассудится, не важно, удобно это или нет.
– Да… полная моя противоположность.
– Верно. Я состою из маленьких сожалений в жизни. Ну, как если бы ты, каждый раз подходя к развилке на своем жизненном пути, выбирал бы другую дорогу. Что бы произошло? Кем бы ты стал? Вот что такое дьявол. Это то, чем бы ты хотел стать, но не смог. Это одновременно и приближение, и удаление от твоего образа.
– Так… ты думаешь, я в результате оказался нормальным?
– Эй, послушай, я не самая лучшая персона, которой можно задавать подобный вопрос!
– Интересно, а буду ли я о чем-то сожалеть, когда придет время умирать?
– Конечно, будешь. Ты ведь хочешь жить, верно? Ты, быть может, даже станешь умолять дьявола вернуться! Люди, как правило, сокрушаются о той жизни, которую не прожили, о том выборе, который так и не сделали.
Те, кто знают, что завтра умрут, живут на полную катушку в тот ограниченный период времени, который у них есть.
Существует подобное расхожее мнение, но я с ним, скорее, не согласен. Когда человек понимает, что над ним нависла смерть, ему приходится идти на компромисс между жизнью, которую он хотел бы прожить, и реальностью смерти. Конечно же, остаются все эти маленькие сожаления, разбитые мечты, но ты должен сдерживать себя и быть гибче.
Получив шанс сделать так, чтобы какие-то вещи исчезли в обмен на один дополнительный день своей жизни, я осознал, что есть определенная польза в этих сожалениях. Потому что они показывают, какой жизненный опыт ты приобрел. Я больше не стану ничего не устранять. И я, быть может, пожалею об этом в тот момент, когда реально умру. Но я к этому вполне готов. Как бы ты ее ни воспринимал, жизнь в любом случае полна сожалений.
Мне никогда не удавалось быть до конца собой или прожить жизнь в точности так, как я хотел. Я даже не уверен в том, что когда-нибудь выяснил для себя, что означает фраза «быть собой». Так что я умру со всеми моими ошибками и сожалениями: это нереализованные мечты – люди, которых я не встретил, дела, на которые не отважился, и места, в которых не побывал. Но это меня уже больше не беспокоит. Я доволен тем, кто я есть, и тем, как я прожил свою жизнь. В любом случае, я счастлив, что был здесь. На этой земле. Где еще, как не здесь, мог я быть?
Последняя неделя была такой странной. Сначала я узнал, что жить мне осталось недолго, потом появился дьявол и предложил сделку: один день жизни за одну исчезнувшую вещь на земле. Это чем-то напоминает историю с яблоком, которое дали Адаму и Еве, – соглашение между Богом и Дьяволом. Быть может, на самом деле Бог хотел, чтобы я задумался не над ценностью тех вещей, которые я стирал, а над ценностью своей собственной жизни.
Бог создал мир за шесть дней, а на седьмой отдыхал, а я за то же самое время взял и уничтожил ряд вещей, по одной за раз. Но не смог заставить себя согласиться на исчезновение всех кошек на земле. Вместо этого я решил, что не станет меня. И скоро я тоже получу свой день отдыха.
Заметив мою глубокую задумчивость, дьявол посмеялся надо мной.
– Итак, в результате ты приходишь к четкому пониманию, как прекрасна жизнь. Ты осознаешь, кто для тебя по-настоящему важные люди, и ценность множества других незаменимых вещей. Ты охватываешь взглядом мир, в котором живешь, и видишь его по-новому. Обнаруживаешь, что, несмотря на скуку и рутину этого мира, в нем есть настоящая красота. Уже это само по себе стоит того, чтобы я пришел сюда.
– Но я скоро умру.
– Вероятно. Но одно можно сказать с уверенностью. Сейчас, когда ты все осмыслил, ты счастлив.
– Хотел бы я понять это раньше.
– Да, но никто в действительности не знает, насколько долгой будет его жизнь. Она может продлиться еще несколько дней, а может – несколько месяцев, несколько лет. И так с каждым. Никому не дано предугадать, сколько он проживет.
– Да, пожалуй, что так.
– И потому на самом деле не существует такого понятия, как слишком поздно или слишком рано.
– Хороший подход к этому вопросу.
– Разве ты не согласен со мной? В любом случае, я подброшу тебе эту мысль как свой прощальный подарок, так как больше мы с тобой не увидимся. Но только, пожалуйста, убедись, что то последнее, что ты должен сделать, будет от всей души. Дойди до конца! Ну, на этом все. Прощай!
Алоха попрощался со мной в своей обычной лишенной серьезности манере: он подмигнул мне (ну, вроде того), и его как не бывало. Капуста издал печальное «мяу».
А потом я принялся приводить в порядок свои дела. Я готовился умереть. Убрался в комнате, избавился от своих неуместных дневниковых записей, старой одежды и фотографий, с которыми не мог расстаться до этого момента. Вместе с ними неназойливо появлялись и исчезали фрагменты моей жизни. Я задался вопросом, продлил бы мне Алоха жизнь, если бы я выбросил все эти вещи. В любом случае, у меня не было сожалений. Теперь я чувствовал облегчение оттого, что мне не нужно было искоренять какие-то вещи.
Я расстался со всем, что вызывало у меня воспоминания, а Капуста при этом изо всех сил старался мне мешать. Когда я закончил, уже наступил вечер.
Оранжевые лучи солнца пробивались сквозь оконное стекло, падая на металлическую потертую коробку из-под печенья, что стояла на обеденном столе. Я нашел ее в глубине платяного шкафа. Это была моя коробка с сокровищами еще со времен детства. Недолго, но внимательно я разглядывал ее. В ней хранились вещи, считавшиеся мною ценными, но я совсем забыл о ее существовании. Однако что бы в ней ни было, в данный момент я уже, вероятно, не сочту это сокровищем.
Люди в таких вопросах переменчивы. То, что они раньше ценили, может потерять для них всякий смысл всего за одну ночь. Даже самые сокровенные подарки, письма и прекрасные воспоминания забываются, становясь бесполезным хламом. Давным-давно я запечатал свои сокровища в эту коробку вместе с воспоминаниями. Я колебался, открывать мне ее или нет. Я не мог заставить себя распечатать ее. Вместо этого я поспешил на улицу.
Я отправился в похоронную контору, которая находилась на дальнем конце города и располагала богатым ритуальным залом, демонстрируя, каким прибыльным был этот бизнес. Я решил спланировать свои собственные похороны.
Я обсудил с продавцом все имеющиеся у них предложения. Он проявил сердечность и понимание, когда я объяснил ему мои обстоятельства, и перечислил стоимость всех услуг. Мне придется купить переносной буддистский алтарь, гроб, цветы, собственный портрет, который поставят у гроба, урну для праха, памятную табличку, катафалк и, конечно же, придется заплатить за кремацию. В общей сложности выходило 1 500 000 йен. Вот сколько стоят скромные похороны, которые мне, очевидно, придется оплатить самому. Все имеет свою цену – вата, которую запихивают в нос умершему; сухой лед, что кладут в гроб, и так далее. Этому доскональному перечню, казалось, не будет конца.