– Как и бездействие.
Лори на мгновение замолчала.
– Мама сказала мне.
Я напряглась, сердце застыло.
– Она сказала, что при поступлении в больницу врачи проверяли уровень алкоголя в крови. Тогда же, когда брали остальные анализы. Врачи сказали, что ты не была пьяна. У тебя в крови алкоголь не нашли.
Закрыв глаза, я с трудом сглотнула.
– Что случилось, Лина? – Сестра потянулась ко мне. – Можешь мне рассказать. Я не собираюсь судить. Тебе станет легче, если выговоришься, слышишь?
Я открыла рот, потому что хотела поделиться с ней своими чувствами. Но, несмотря на свое обещание, она меня осудила бы. Ей пришлось бы.
Поэтому я не сказала ни слова.
Глава 18
В субботу вечером Себастьян вытащил из гаража родителей старый пластиковый шезлонг и поставил его на балконе рядом с моим стулом.
Мы сидели рядом. Его ноги лежали на ограждении, а мои – на полу. Я не могла поднять их так высоко, поскольку подобная поза оказывала слишком большое давление на ребра.
Днем было настолько жарко, что казалось, на дворе середина августа, но вечером температура стремительно падала. Вот такая здесь погода. Днем дул теплый ветер, воздух становился влажным, будто лето отказывалось уступать бразды правления, но вечером осень подступала все ближе, принося с собой холод и умирающие листья. Природа окрашивалась в оранжевые и красные оттенки. К концу месяца на крыльцах домов появятся тыквы, а через два месяца возникнут разговоры о Дне благодарения и Рождестве. Жизнь протекала не со скоростью улитки, а во весь опор, и все происходило слишком быстро.
– Неужели у тебя нет более интересных занятий на сегодня? – поинтересовалась я.
Себастьян пришел около получаса назад. Еще месяц назад субботний вечер он проводил бы у Кита или на озере с Филиппом и Коди. А теперь сидел на моем балконе.
– На самом деле нет.
Я поправила за спиной подушку.
– Видимо, сейчас не так часто устраивают вечеринки.
– Устраивают, только не у Кита, – он щелкнул бутылкой воды между коленями. – Но я хочу быть здесь.
Мое сердце разгорелось в ответ на его слова, но я проигнорировала приятные ощущения.
– Как Кит?
– Тяжко. Он про случившееся особо не распространяется. Мне кажется, что ему нельзя. Вероятно, адвокаты посоветовали. – Себастьян отпил из бутылки. – Не знаю, что будут делать его родители. Ходят слухи, что семья Филиппа хочет судиться с Китом. Они разговаривали с другими семьями. Я не удивлюсь, если вам тоже позвонят.
Наблюдая, как вечерний ветерок срывает с деревьев листья, я покачала головой.
– Не хочу, чтобы меня в это вмешивали.
– Кит из-за случившегося чувствует себя паршиво. Он себя винит.
Я играла с крышкой на своей газировке.
– Но разве он виноват? Его родители знали о вечеринках, и нам всем об этом известно. Они никогда не были против. Но ведь они никого не заставляли садиться за руль в нетрезвом виде.
Я запнулась. Наверное, я пыталась себя успокоить.
– Не знаю… что я… просто мысли вслух.
Однако месяц назад я бы об этом не подумала. Съездить на вечеринку, пропустить стаканчик-другой, а затем поехать на машине домой – это было в порядке вещей. Я никогда не ожидала, что произойдет подобное. Как же глупо это звучало. Как невероятно наивно это убеждение. И как трагично все обернулось.
Себастьян долго не отвечал, и тогда я перевела на него взгляд. Он смотрел на звездное небо.
– Знаешь, о чем я думаю? – спросил он.
– О чем? – прошептала я, боясь услышать ответ.
– Что мы все в какой-то степени несем ответственность за случившееся. В последнее время я много об этом размышлял. Я поехал на вечеринку, выпил и планировал отвезти тебя домой. Мне даже в голову не пришло, что я мог подвергнуть тебя и себя опасности.
– Ты же не напился. Я никогда не видела, чтобы ты выпил, а затем вел машину.
– Ты права, но есть ли разница: два пива, три? Если мне кажется, что я в порядке и действую правильно, это не значит, что на меня не подействовал алкоголь. Я этого не осознавал. Не хочу говорить как в чертовой рекламе, но несчастье случается всего за пару секунд.
– Верно.
– Бьюсь об заклад, Коди думал, что он не пьян. Он даже на секунду не предположил, что все может так закончиться.
Он действительно об этом не думал.
Моя грудь болела, но это не имело никакого отношения к полученным травмам. Коди был уверен, что сможет вести машину, как и Крис, Меган, Филипп.
«Он в порядке. Давай садись. – Меган взяла меня за руку и наклонилась. – Хочу куриные наггетсы и кисло-сладкий соус», – прошептала она мне на ухо.
Тяжело сглотнув, я отпустила воспоминания, но смысл остался. Никто из ребят не предполагал, что Коди не сможет сесть за руль, потому что все они пили. Но я? Я же считала по-другому.
В некотором смысле Себастьян прав. Все мы в разной степени ответственны. Снова и снова мы были неосторожны. Никто об этом даже не задумывался, пока не произошло непоправимое. Но я так же ответственна, как и Коди. Может быть, не по закону, но морально – точно.
И я не представляла, как теперь с этим жить.
– Мне сегодня писала Дари. Насчет тебя.
Я выгнула бровь дугой.
– Зачем? Мы же с ней уже виделись.
– Знаю. – Себастьян снова поставил бутылку между колен. – Но она беспокоится.
– Не стоит. Я в порядке.
– Ты далеко не в порядке, Лина.
– Что ты имеешь в виду?
– Если притворяешься, что у тебя все хорошо, это вовсе не значит, что все и правда так.
Убрав с лица волосы, я наблюдала, как за облаками скрылись звезды.
– Решил стать психологом?
– Может быть, – усмехнулся Себастьян. – Мне кажется, у меня круто получается.
– Как скажешь, – хихикнула я в ответ.
Он потянулся и осторожно поймал прядь моих волос.
– Ты сможешь сесть за руль, чтобы поехать в школу? Я говорил с папой, и он рассказал мне, что у одного из его знакомых на заводе был коллапс легких, правда, только одного. Ему не разрешали водить машину, пока он полностью не поправился.
– Я еще не загадывала настолько вперед. Надеюсь, мне разрешат.
– А как же перелом? Да, это левая рука, но если взять в расчет состояние твоих легких, то, может, лучше не стоит? – Себастьян опустил руку и поднял взгляд к небу. – Я ведь живу по соседству и могу отвозить тебя, пока ты полностью не вылечишься.
– Это вовсе не обязательно. Уверена, что я…
– Обязательно или нет, но я хочу подвозить тебя, пока не поправишься на сто процентов.
Я взглянула на Себастьяна, и какое-то время мы смотрели друг другу в глаза.
– Я в порядке. Я смогу водить.
– А может, нет. Вдруг твои рефлексы замедленны из-за боли в ребрах. Или у тебя возникнут проблемы с дыханием, и произойдет несчастный случай. – Он потянулся ко мне, и, хотя мы сидели на разных стульях, внезапно между нами стало очень мало места. – Однажды я уже чуть не потерял тебя. Не хочу, чтобы это повторилось.
У меня перехватило дыхание, и это не имело ничего общего с моим текущим состоянием.
– А как я потом доберусь до дома? Разве ты не ходишь на тренировки? У меня же теперь нет волейбола, – я подняла руку в гипсе. – Я больше не играю.
– У меня в распоряжении почти час между окончанием уроков и началом тренировок.
Себастьян не сомневался, что я вновь буду играть в волейбол. А тренер ждал меня во вторник, вот только я не собиралась приходить.
– У меня будет время, чтобы отвезти тебя домой. Я хочу помочь, – добавил он низким голосом. – И почему я не могу этого делать? Если бы все было наоборот, ты бы настаивала на том, чтобы возить меня в школу.
Себастьян прав, но наоборот никогда не случилось бы, потому что он не так глуп, как я. Однако спор об этом не имел смысла. Он ведь жил по соседству, и, несмотря ни на что, он… мой лучший друг. Хотя если бы он узнал о той роли, которую я сыграла в аварии, то, вероятно, перестал бы им быть.
Себастьян сделал жест, который сводил меня с ума: прикусил нижнюю губу и медленно позволил ей соскользнуть.
– Нам нужно кое-что обсудить.
– Правда? – Я смотрела на него, думая о наших несостоявшихся поцелуях.
– Много чего.
Да уж.
Кажется, он собирался поговорить о том, о чем я даже думать не хотела.
Отодвинувшись, я осторожно откинулась на спинку стула.
– Я устала и…
– Не делай этого, – тихо потребовал он. – Не отталкивай меня.
Мое сердце опустилось в пятки.
– Я тебя не отталкиваю.
– Отталкиваешь. Так же как Эбби и Дари. И единственная причина, по которой ты еще не сделала этого со мной, заключается в том, что я тебе не позволяю.
– Ты слегка навязчив.
Себастьян опустил ноги на пол и поставил бутылку возле стула.
– Ты не обязана отвечать. Все, что от тебя требуется, – это слушать.
– Понятия не имею, куда ты клонишь.
На его лице появилась косая улыбка.
– Скоро узнаешь.
Я ждала.
Он поймал мой взгляд и спросил:
– Когда мы познакомились: в шесть лет, семь?
– В восемь, – ответила я, удивляясь, какое это имело отношение к делу. – Мы переехали в этот дом, когда мне было восемь лет, а ты был снаружи, на заднем дворе, и играл в футбол со своим отцом.
– Да, все верно. Ты стояла на этом балконе и наблюдала за мной.
– Ты меня заметил?
Мы никогда об этом не говорили. А зачем? Я не знала, что Себастьян меня видел. На следующий день он пришел и спросил, не хочу ли я покататься с ним на велосипедах.
– Видел. – Он протянул руку и коснулся пальцами моего запястья. – А еще я слышал, как твой отец велел тебе вернуться домой и распаковать вещи. По-моему, ты ответила, что распаковка коробок нарушает законы о детском труде.
– Я могла сказать нечто подобное, – ответила я, не в силах сдержать улыбку.
– Именно тогда я в тебя влюбился.
Слегка дернувшись, я моргнула, потом еще раз.
– Ч-что?
В тусклом свете, который исходил от плохо работающей лампочки, его ресницы опустились вниз, затеняя глаза.