Сердце сжалось, но я покачала головой и отвернулась.
– Может, я не хочу тебя видеть.
– Тогда стоило закрыть дверь, – отметил он. – Это все, что тебе нужно было сделать.
И я могла защелкнуть замок, но не сделала этого, потому что вопреки голосу рассудка хотела, чтобы Себастьян зашел ко мне и был рядом.
– Ты ущемляешь мою свободу, – пробурчала я, на что парень громко и искренне рассмеялся.
Мои глаза тут же расширились.
– Тсс, – я вновь повернулась к нему. – Мама тебя услышит.
– Уверен, твоя мама и так в курсе, что я здесь каждый вечер.
Они с Лори сговорились?
– Однако сомневаюсь, что ей известно, что ты сидишь тут… так долго.
– Возможно, – Себастьян растянулся на кровати и положил голову на подушки рядом со мной. – Ты уже спала? Сейчас только девять.
– Я устала. Сегодня был…
Повисла пауза. Как, черт возьми, описать сегодняшний день?
– Было что?
Я не ответила, и Себастьян повторил свой вопрос:
– Что было, Лина?
– Трудный день, – я раздраженно вздохнула. – У меня такое чувство, что мне девяносто лет. К третьему уроку мне хотелось спать. Весь день болели ребра, и я не могла принять таблетки, которые дал мне доктор, потому что сразу бы скончалась.
– И? – спросил он, когда я замолчала.
– И… это паршиво.
Себастьян ничего не ответил, но я знала, что он ждет продолжения. Спустя несколько минут я попробовала еще раз.
– Мы с Меган должны были вместе ходить на литературное письмо, и я все никак не могла понять, почему ее не было ни в классе, ни на обеде. Я ждала ее, чтобы сесть вместе за стол. Я плохо себя чувствую из-за того, что не пошла на тренировку. У меня весь вечер ощущение, будто я что-то забыла.
– Понимаю. – Себастьян скрестил на груди руки. – Я надеялся услышать, как Крис бросает гири, или бормотание Филиппа, или увидеть Коди на тренировке.
Как много потерь. Я провела пальцем по краю гипсовой повязки.
– Мне пришлось встретиться с психологом.
– Мне тоже, – признался парень. – Думаю, половина старшеклассников к нему обращалась.
– У нас сеансы три раза в неделю.
– Вероятно, это пойдет тебе на пользу.
– Ты с ними разговаривал? По душам?
Себастьян на мгновение замолчал, а затем кивнул.
– Да. Это помогло. – Наши глаза встретились. – И тебе тоже поможет.
Возможно, только вот у Себастьяна не было чувства вины, о котором мне хотелось бы забыть.
– Что произошло между тобой и Эбби после школы?
Мои плечи опустились, а слезы подкатили к горлу.
– Ничего особенного.
– Когда я к вам подошел, все выглядело иначе. – Себастьян перекатился на бок. – Похоже, вы ссорились. – Он осторожно коснулся пальцами моего подбородка. – Поговори со мной, Лина, пожалуйста.
– Она… на меня злится.
– Почему?
Себастьян убрал пальцы с подбородка, и, когда они скользнули по моей щеке, все мое тело охватил поток тепла.
– Потому что я… оттолкнула ее.
Теперь его пальцы перебирали мои волосы.
– Оттолкнула?
– Я не хотела ее обидеть. Просто… чувствую себя виноватой.
Рука застыла.
– Лина, ты не виновата. Ты не садилась за руль.
Боже, он не знал. Он ни о чем не догадывался. Я хотела отвернуться, но Себастьян меня остановил. Я открыла глаза, и его рука соскользнула с моей шеи, упав в скудное пространство между нашими телами.
Себастьян лежал рядом, слегка приподнявшись на локте. Его тело почти нависало надо мной. В наших позах было что-то совершенно знакомое, будто мы делали это сто раз. Да, мы так лежали раньше, но его субботнее признание все изменило. Теперь мы не просто лучшие друзья, которые лежат в постели рядом друг с другом. Он больше не мальчишка, живущий по соседству. И пусть я мечтала об этом так долго, мне стало страшно.
– Лина, – прошептал он мое имя словно благословение.
– Не хочу больше говорить. Я… хочу, чтобы ты остался, но не хочу разговаривать.
В глазах Себастьяна вспыхнуло понимание. Он прикусил нижнюю губу, и в одно мгновение в комнате все изменилось. Все случилось так внезапно. Я думала, что все потеряла, но внезапно все обрела.
Он сказал, что любит меня.
И я влюблена в него с тех самых пор… как впервые увидела.
Я этого не заслужила. Не заслужила ни этой возможности, ни второго шанса. Я не должна была испытывать учащенное дыхание или внезапный жар, охвативший кожу и затопляющий чувства.
Возможно, Себастьян не любил меня так бесконечно и самозабвенно, как описывалось в книгах, разбросанных по моей спальне, и между нами была другая любовь, появившаяся после страшной трагедии, которая возникает, когда человек верит во все что угодно перед лицом страха. Рано или поздно жизнь возвращается в прежнее русло, и тогда такие чувства исчезают, но я не намеревалась об этом думать. Во всяком случае, не сейчас. Просто хотела поддаться моменту, исследовать жар, из-за которого голова шла кругом, но который не имел никакого отношения к моим травмам и болезни.
Может быть, так на меня повлияли школа или разговор с доктором Перри. Возможно, я нуждалась в ком-то так сильно из-за ссоры с Эбби и осознания, что я совершила ужасную ошибку и оказалась не такой умной, какой себя считала. Или меня сбил с толку разговор с мамой. Вероятно, я до сих пор не могла выкинуть из головы признание Себастьяна. А может, все это разом накинулось на меня, и я просто не выдержала подобного груза. Я видела лицо Себастьяна перед собой: острые скулы, шрам на верхней губе. И пульс забился с бешеной скоростью.
Я подняла руку, чтобы прикоснуться к нему, но остановилась в нескольких дюймах.
– Можешь прикоснуться, если хочешь. Тебе даже не нужно спрашивать.
Я была в замешательстве. Прикосновение не являлось обычной фантазией. Как мне потом возвращаться в реальность?
Грудь Себастьяна поднялась от глубокого вздоха.
– Я хотел бы, чтобы ты прикоснулась ко мне.
У меня перехватило дыхание.
Я осторожно провела пальцами по его щеке. Когда ощутила дрожь, охватившую его тело, мной овладело чувство волнения. Под ладонью его подбородок был почти гладким, с легким намеком на щетину. Я скользнула рукой вниз, проводя большим пальцем по нижней губе. Он закрыл глаза, пока я исследовала изгиб его верхней губы, шрам.
Я никогда так его не трогала. Никогда. Касаясь шеи, я чувствовала растерянность. Пальцами ощущала его пульс, бившийся так же дико, как и мой.
Я не останавливалась.
Провела рукой по его груди. Себастьян издал низкий стон, похожий на рычание, который подействовал на меня как поднесенная к огню спичка. Начался пожар. Осмелев, я опустилась ниже, следуя по напряженным выпуклостям его живота. Мышцы были крепкими, четко очерченными. Я всегда знала, что они такие, видела их и иногда случайно касалась.
Но теперь это не было случайным прикосновением.
Наслаждаясь каждой секундой, я гладила пальцами его пресс, нанося его на карту своих воспоминаний.
Пальцы дрейфовали вокруг пупка и ниже, достигая пояса фланелевых брюк. Его тело снова дернулось, отчего Себастьян подвинулся ближе, и его бедро тут же прижалось ко мне.
Это неправильно.
Я не должна была этого делать, но понимание меня не остановило. Я подняла на него взгляд.
Глаза Себастьяна были синими, как самые глубокие моря, которые мне никогда не доводилось видеть в реальной жизни, но которые я обводила на карте над своим столом. В какой-то момент наши лица оказались ближе. Наше дыхание слилось воедино.
Я сократила расстояние.
Прикосновение губ было таким же шокирующим и наэлектризованным, как и в первый раз, а может, даже сильнее. Появилось лишь сладкое, мягкое давление. Только я коснулась его рта, как вдруг его рука оказалась на моем затылке.
Раскрывая губы, я издала звук, который никогда раньше не произносила, и все, что контролировал Себастьян, что его сдерживало, тут же оборвалось. Он поцеловал меня по-настоящему. Мое сердце чуть не взорвалось. Его язык проскользнул внутрь, и я ощутила вкус мяты и вкус самого Себастьяна. Я дотянулась до бедра и сжала его рукой. Хотела подтолкнуть его ближе, но Себастьян не мог подвинуться. Не с моими больными ребрами и рукой.
Он целовал меня так, как будто пил с моих губ, рта и вздохов. Он спустился вниз, покусывая мою нижнюю губу. Себастьян стонал, пока целовал мою шею, а я откинула голову назад, предоставив ему еще больше пространства. Он касался меня языком и посасывал кожу, уделяя особое внимание месту чуть ниже уха, отчего пальцы на моих ногах сжимались, а бедра беспокойно двигались. Себастьян пожирал мои губы, и наши языки спутались. Единственным звуком в комнате было наше тяжелое дыхание.
Я понятия не имела, как долго мы целовались. Казалось, это продолжалось вечно. Погружаясь друг в друга, мы желали и безмолвно просили большего. Между нами не было притворства. Друзья так не целуются. Они не сжимают друг друга, как мы. Мои пальцы впивались в его бедро и бок, а его рука крепко держала меня за шею, не желая отпускать, хотя я и не собиралась отодвигаться.
Мы целовались и целовались.
Когда Себастьян отстранился, я прижала лоб к его плечу. Тяжело дыша, я сжала пальцами его футболку. Казалось, какое-то время никто из нас не двигался, а затем он переместился на бок, обхватив рукой мое бедро. Его рука гладила мою спину плавными движениями, а теплое дыхание танцевало на моей щеке.
И остаток ночи мы не разговаривали.
Глава 21
Я не сводила глаз с плаката, на котором были изображены держащиеся за руки парашютисты, а внизу крупным шрифтом красовалась подпись: «КОЛЛЕКТИВНАЯ РАБОТА».
Только в старшей школе в качестве примера коллективной работы могли повесить плакат с людьми, которые по собственному желанию выпрыгивают из самолета. Это точно не та команда, частью которой я хотела бы стать.
Доктор Перри уже ждал меня. Как и в прошлую среду и пятницу, он спросил, как я справляюсь с болезненным любопытством других учеников и как обстоят дела в классе. Он говорил об аварии. Не о том, что и так было ясно из моего дела, а о том, как трудно освободиться от чувства вины и насколько важно двигаться дальше. Затем доктор поинтересовался, когда я навещу могилы друзей. Я и хотела отвечать на этот вопрос, и не хотела. Я ни с кем об этом не говорила, особенно с Эбби. Очевидно, она считала меня ужасным человеком. Впрочем, я была полностью с ней согласна. Себастьяну я тоже не открылась, даже после той ночи.